ел… Давно. Перекусил в кафе тем вечером, когда приехал в Эвду, да еще в трапезной Убивальни сжевал, почти не чувствуя вкуса, половинку плотной, как лаваш, лепешки и выпил полкружки темного пива (когда ему объяснили, что его ждет, аппетит отшибло). После этого прошло не меньше суток. Теперь он находился вроде бы в безопасности, и его начал мучить голод.

Приподняв с лица тряпку, Ник осмотрелся.

Просторная комната… или нет, пещера с неровными каменными сводами, в дальнем углу устроен очаг, над огнем подвешен котелок. На полу лежат вещи – посуда, оружие, несколько свертков, веник. К стенам прикреплены три пары канделябров, в каждом по восемь свечей.

Возле очага сидел человек. Широкоплечий. Видно, что высокий. Волосы длинные и прямые, как у индейца. Он помешивал то, что кипело в котелке, но, услышав позади шорох, оглянулся.

Дэлги. Тот чокнутый гладиатор, который избил его в первый вечер.

Ник рывком сел. Влажная тряпка шлепнулась на тюфяк. От резкого движения голова закружилась, и заполненная дрожащим золотистым полумраком пещера поплыла, словно пол вращался.

– Компресс-то зачем сбросил? Думаешь, такое большое удовольствие созерцать расквашенную рожу?

– Что вам нужно? – Ник не мог отвести глаз от разложенных у стены поблескивающих клинков. – Зачем вы меня сюда притащили?

– Чтобы на арене с тобой не встретиться.

Он ожидал какого угодно ответа, но не такого.

– Вы меня, что ли, боитесь?..

Гладиатор секунду смотрел на него, потом расхохотался. Ник ничего не понимал.

– Ага, так боюсь, что все поджилки трясутся! – сквозь смех процедил Дэлги. – Тебя все равно поймали бы рано или поздно, а кто против кого выходит, решает жеребьевка. Если бы мне достался ты, я бы тебя убил до истечения первой минуты. И что, по-твоему, дальше? Мутильщикам без разницы, они свой навар по-любому получат, зато я бы заработал дюжину тухлых яиц. Не люблю тухлятину. Публика-то сюда разная приезжает, есть разборчивые, с принципами. Одно дело победить Ярта Шайчи, и совсем другое – тебя. Если начнутся разговоры, что я зарезал мальчишку-иммигранта, который не знает, с какой стороны берутся за меч, это будет не та слава, которая мне нужна.

– Я знаю, с какой стороны берутся за меч, – возразил Ник, слегка задетый.

– Приятно удивлен, – буркнул Дэлги и снова отвернулся к своему вареву.

Ник оглядывал пещеру. Пол застлан циновками, ветхими, но не настолько грязными, как в Убивальне. Справа висит на стене большая серая штора, слева – еще одна такая же. Наверное, за ними проемы.

– Давай-ка ложись, и компресс на лицо положи, пока он не высох, – велел Дэлги, колдуя над котелком. – Чтобы хорошее лекарство зазря не переводить… Я не скряга, но в Ганжебде не все можно достать, а мои запасы невелики. Ты уже меньше похож на перезревшую побитую грушу. Кто тебя так знатно отделал?

– Один высокородный, – подчинившись, ответил Ник, компресс приглушал его голос. – Мы из-за девушки подрались.

– Ты за это время так и не научился драться?

– За какое – за это?..

Фраза Дэлги сбила его с толку.

– За то время, что ты в Иллихее. Ты ведь не вчера сюда попал?

– Два с половиной года.

– А на кой выпил ту дрянь?

– Какую дрянь?

– Которой тебя угостили перед тем, как сплавить в Ганжебду.

– А… В аптеке мне сказали, что это укрепляющая микстура.

– Нельзя же верить всему, что тебе говорят, – наставительным тоном заметил Дэлги. – Видишь, как ты влип? Теперь будешь сидеть тут до полнолуния, и есть тебе придется мою стряпню. Хотя немного потерял, в трапезной Убивальни жратва дрянная.

При упоминании о жратве голодный желудок беззвучно взвыл. Несмотря на это, другая реплика гладиатора заинтересовала Ника больше.

– Почему до полнолуния?

– Потому что раньше тебе отсюда никак не выйти.

– Мне вообще отсюда не выйти, – возразил Ник упавшим голосом. – У меня хвыщер.

Он об этом почти забыл.

– Ну и что? – хмыкнул Дэлги.

– От него же не избавиться. Только на арене или если руку отрубить.

– Кто тебе сказал такую ерунду?

Ника бросило в жар. Неужели он может выбраться на свободу?.. Он опять приподнялся на тюфяке, но сразу почувствовал мягкий нажим на грудную клетку.

– Лежи, кому сказали. – Дэлги, из-за компресса невидимый, уселся рядом.

– Здесь так считают все, кто говорил мне о хвыщерах, – отчаянно желая, чтобы его разубедили, объяснил Ник. – И мутильщик, который рассказал мне все про Убивальню, и еще одна девушка… ну, здешняя проститутка…

– Мутильщик – заинтересованное лицо, а здешняя проститутка – это да, это, конечно, крупный авторитет в таких вопросах! Избавиться от хвыщера проще простого, но сделать это можно только в ночь полнолуния. Достаточно небольшого надреза в середине правой ладони, тогда увидишь его головку – она черная, блестящая, величиной с горошину. Ее надо сразу подцепить щипцами, пока хвыщер не успел спрятаться, и выдернуть, как молочный зуб. Никакого членовредительства, разве что шрамик на ладони останется. Красоты не испортит. Естественно, мутильщикам не нужно, чтобы все об этом узнали – это же их бизнес, как говорят в вашем мире. Фокус с хвыщерами добавляет играм остроты и драматизма.

– Все так просто? – недоверчиво пробормотал Ник.

– Не то, чтобы совсем просто. Есть тут пара заморочек, но я знаю, как их обойти. Подожди, сниму суп.

Дэлги отошел к очагу, потом вернулся.

– Я не чувствую этого хвыщера, – сказал Ник. – Если он у меня в руке – значит, должны быть какие-то ощущения, или боль, или давление… А я вообще ничего такого не чувствую. Может, его на самом деле нет?

– Еще как есть. Хвыщер – магическое существо. Два обыкновенных предмета не могут занимать одно и то же пространство, а обыкновенный и магический – могут запросто.

Ага, Миури говорила то же самое.

– Мы сейчас в катакомбах?

– Где же еще? Только мы намного ниже того уровня, где я тебя нашел. Сюда просто так не попадешь, и ты отсюда самостоятельно не выберешься, имей в виду. Это мои персональные апартаменты. Я не первый раз в Убивальне, у меня тут был тайник со всяким полезным барахлом – на случай, если снова сюда занесет.

Пауза. Звяканье посуды.

– Мутильщики подозревают, что я тебя убил, – судя по тону, Дэлги усмехнулся. – Когда я в первый день тебя обездвижил, они решили, что это у меня заскок такой – ни с того ни с сего всех лупить. Надеюсь, ты не в обиде?

– Нет. Спасибо, что выручили. Я, правда, не понял, почему я не чувствовал, когда вы били.

– Потому что бил я только по нервным узлам, остальные удары были как в театре, одна видимость. То, что ты перепугался, было хорошо, со стороны казалось, что ты агонизируешь, и все на это купились. Зато после ты сделал глупость – встал и как ни в чем не бывало пошел гулять по Убивальне. Я-то надеялся, что ты догадаешься немного мне подыграть… Учти на будущее.

Он не сразу осваивался в незнакомой обстановке и не очень-то умел угадывать с первого взгляда, чего ждать от человека. Другое дело, если бы он знал Дэлги раньше.

– Ничего, каким дураком я сам был в девятнадцать лет – вспоминать страшно, волосы дыбом, –