течение ближайших двух-трех дней мы будем, как сумеем, развлекать вас… Устроим завтра экскурсию по Улонбре, у нас тут великолепный зверинец, один из лучших в Империи.

– Спасибо, – вежливо отозвался Ник. – Я бы еще хотел сходить в театр. Я слышал, здесь на гастролях знаменитая певица, ее зовут Энчарэл.

Очень кстати вспомнились претенциозные и грустные рассуждения соседки по купе. Во время экскурсии вряд ли подвернется возможность сбежать, но другое дело, если его привезут в театр… Там наверняка будет толпа народа.

Дерфар неожиданно легко согласился, но сказал, что для этого понадобится вечерний костюм, и послал кого-то звонить портному. Когда испугавшийся Ник спросил, сколько такой костюм будет стоить, Аванебих усмехнулся и небрежно махнул рукой: нисколько.

«Ага, это начало подкупа», – кисло отметил про себя Ник.

Снова заиграла музыка. Вимарса крикнула: «Дамский танец!» – и первая сцапала его за руку. Неллойг пригласила Дерфара, а Марина и Эннайп набросились на оставшиеся в вазе эсшафаны.

После «дамского танца» Вимарса утащила Ника в угол за малахитовые колонны и принялась выяснять, кто из них больше всех ему понравился. Ник отмалчивался.

– Эннайп, я же вижу. А Марина красивей!

Думает, если она сама по-детски влюблена в Марину, так и весь мир должен разделять ее чувства.

– Эннайп, вообще-то, умная, – вздохнула Вимарса. – Ее готовят в переговорщицы. Он уже одобрил ее кандидатуру, и теперь ее будут всему учить. Для этой работы надо ведь не только ему понравиться, но еще много знать – о сырье, о месторождениях, о производстве, нельзя же обсуждать вещи, в которых совсем не разбираешься. И еще нужны железные нервы, хоть им и колют перед переговорами храт. Марина сказала, что она трусиха, поэтому не смогла бы. А из меня получилась бы переговорщица, я даже голову в павильон совала! Но я не из Аванебихов, так что мне не светит, – она состроила гримаску, а потом заговорщическим шепотом добавила: – Эннайп еще обязательно должна будет хоть раз переспать с ним, это у них традиция такая. Вот интересно, что она потом расскажет! Хотя, знаете, она скрытная, захочет – расскажет, не захочет – ничего не расскажет.

Ник из этого сумбурного потока сведений уяснил одно: у Эннайп уже кто-то есть, и это связано с ее будущей карьерой.

Сейчас, когда он смотрел сверху вниз на бледное выразительное личико Вимарсы, она тоже ему нравилась. В ее темных глазах плясали блестящие звездочки. Тонкая шея и выступающие из черного бархатного корсажа голые плечи казались полупрозрачными.

– Идите сюда! – окликнула их Неллойг. – Что вы там уединились? Ник, она вас не отпускает?

Дерфар цан Аванебих собственноручно откупорил еще одну бутылку игристого вина. Это как в кино про Джеймса Бонда, на мгновение протрезвев, усмехнулся про себя Ник. Только Джеймсу Бонду не приходилось спасать от злых людей заиньку…

– Завтра вечером все вместе поедем в театр, – разливая вино по бокалам, объявил Дерфар.

– А еще скоро Эглеварты приезжают, – усмехнулась Неллойг. – Тогда у нас будет не только театр, но еще и цирк.

– Я никогда не позволяю тем, кто не хочет знать свое место, самовыражать свое мнение, – жеманным барским голосом протянула Вимарса и вдруг заверещала пронзительно, как бензопила: – Ну, кто опять мой стул передвинул, это что такое?!!

Остальные засмеялись, и Ник вместе с ними: до того получилось похоже на Регину цан Эглеварт.

Разве что Дерфар не стал хохотать, но позволил себе тонкую, сочувствующую улыбку. Интересно, кому он сочувствовал: бывшему рифалийскому гараобу, его осмеянной супруге – или, может быть, Нику?

Неллойг припомнила, как Регина, когда была в императорском дворце, и присутствующие позировали знаменитому столичному фотографу, локтями отпихивала других дам, чтобы встать поближе к государыне. Все потом вспоминали об этом с оторопью, почти с ужасом: такого при дворе еще не было! А еще… А еще…

Ник отошел от развеселившейся компании в другой конец зала, к распахнутому в парк окну, присел на отполированный каменный подоконник. С наступлением темноты парк превратился в шелестящую черную массу, только крупные цветы на деревьях белели в лунном свете.

Миури права: Регина не имеет ничего общего с настоящей иллихейской аристократией. Настоящие над ней смеются, рассказывают о ней анекдоты, она оказалась в изоляции, и «понимает» ее только Мардарий. Зато ее муж, цан Эглеварт, обладает большой властью. Как выразился Дерфар? «Один из тех, чья просьба равносильна приказу». И Нику повезло оказаться у него на дороге.

Он заметил краем глаза, как Дерфар что-то сказал Эннайп, отозвав ее в сторону. Та стремительно повернулась, мелькнув черным хвостом, пересекла зал и подошла к Нику. В ее полуулыбке было что-то настораживающее, таинственное – словно приоткрытая дверь в ночной парк вроде того, что купается в лунном свете за окном.

Следом за ней подлетела Вимарса.

– Вам надоело слушать про это недоразумение из сопредельного мира, на котором женился трижды несчастный Ширгон цан Эглеварт?

– Я тоже из сопредельного мира, – напомнил Ник, подумав, что дискриминация здесь, пожалуй, все-таки есть.

– Да что вы, я же не в этом смысле! – Вимарса умоляюще стиснула руки и состроила виноватую мордочку. – Мы к ней так относимся не потому, что она иммигрантка. У Марины мама тоже из иммигрантов, но ее везде хорошо принимают, потому что она умеет себя вести. А Регина – это каждый раз такое представление! Ширгону цан Эглеварту приходится платить прислуге двойное жалованье, иначе все разбегутся. Не обижайтесь! Хотите, я вас поцелую, чтобы вы не обижались?

Не дожидаясь ответа, она обвила шею Ника тонкими руками и прижалась губами к его губам, на мгновение просунув ему в рот быстрый влажный язычок. Тут же отстранилась, развернулась и умчалась обратно.

Ник не шевелился, покрасневший, возбужденный, смущенный, а Эннайп смотрела на него со своей непонятной полуулыбкой.

– Она еще маленькая, – сказала, наконец, Эннайп (видимо, поняла, что он теперь ни за что первый не заговорит). – Ник, мне бы очень хотелось задать вам один нескромный вопрос… Остальные не знают, почему вы здесь, но мне Дерфар сказал. Это моя привилегия – знать немного больше, чем другие, – она понизила голос. – Как получилось, что вы познакомились?

– С кем?

– Вы же понимаете, о ком я говорю, – уголки ее губ чуть приподнялись, так что полуулыбка превратилась в проницательную улыбку.

В другом конце зала раздался новый взрыв хохота.

– С Региной цан Эглеварт? – спросил сбитый с толку Ник. – В Рифале… А самого Эглеварта я вообще ни разу не видел и встречаться с ним не хочу. Редких животных надо не отстреливать, а держать в заповедниках. Я слышал, что грызвергов этих совсем мало осталось.

– Если это секрет, не говорите.

Чувствуя, что они, возможно, в чем-то друг друга недопоняли, Ник принужденно улыбнулся. Миури говорила, что у высокородных принято изъясняться уклончиво, полунамеками. А может, Эннайп хочет узнать, как он познакомился с «бродячей кошкой»? Ник рассказал ей: тут ведь никаких секретов нет, Миури его из Нойоссы забрала.

Появился пожилой слуга (держался он с аристократическим достоинством, но без той раскованности, какая была в Дерфаре цан Аванебихе) и сообщил, что прибыл портной.

Дерфар пошел вместе с Ником. В комнате, задрапированной синим переливчатым атласом, он с непринужденным видом откинулся в кресле, сцепив пальцы.

«Хочет убедиться, что кулон при мне», – понял Ник.

Лишь бы отнимать не полез… Он вряд ли сможет оказать достойное сопротивление: Аванебих наверняка обучен боевым искусствам, как принято у высокородных, и знает всякие приемы. Запросто отнимет.

До драки не дошло. Дерфар мирно наблюдал, как портной снимает мерки. Но, вообще-то, влиятельному