отсюда следует, что властям и без вас известно, что ваш друг — шпион, и им ваш донос не требуется. И ваше молчание подлежит лишь моральной оценке. Если же властям неизвестно, что ваш друг — шпион, отсюда следует, что им неизвестно, что вам известно, что он — шпион. Если вам известно (или вам кажется), что властям неизвестно, что ваш друг — шпион, вы оказываетесь перед проблемой: что важнее — долг перед другом или долг перед обществом? Предпочтение тому или другому не есть вопрос ни права и ни морали. Это уже вопрос идеологии. Но входит ли тот или иной элемент идеологии в сферу компетенции права или морали? Например, согласно нашей идеологии, партия имеет целью построение коммунизма. Является ли правовой акцией навязывание этой цели всему обществу? Является ли нарушением норм права и морали отказ признать эту цель в качестве своей личной цели? Таких вопросов возникает великое множество. Вопросы неразрешимые, если искать ответы на них в истории общества, в истории права и морали, в современной практике человечества. Вопросы пустяковые, если искать ответы на них в логической обработке соответствующих языковых средств. Почему так? Да потому, что логическая обработка языка дает правильную ориентацию тем, кто наблюдает факты жизни, ищет их объяснение, выясняет перспе'ктивы и возможности общества и т. д. Первый путь — путь «разглядывания» предмета стоя к нему спиной и с завязанными глазами. Второй (языковый) — путь «разглядывания» предмета стоя к нему лицом и с широко раскрытыми глазами. Вот, например, наши диссиденты говорят о нарушении прав человека в Советском Союзе. Они судят так, как в первом из указанных случаев. А видящий суть дела человек скажет: здесь нет никаких нарушений «прав человека», ибо здесь нет самих этих «прав», ибо нельзя нарушить то, чего нет. Здесь происходит нечто другое, более страшное, но более обычное и нормальное, — недопущение к существованию индивидов, чужеродных данному социальному целому.

Мы наперебой говорим, что ужасно скучно заниматься логикой, к тому же — в неразработанном еще ее разделе. И что не так уж это важно. И что Учитель преувеличивает. Что есть некий уровень здравого смысла и т.д. Учитель берет со стола какую-то книгу и говорит, что в ней — прекрасный роман. Но попробуйте его прочесть! Мы передаем книгу друг другу. Мы не можем даже установить, на каком языке она написана. Не изучив этот язык, говорит Учитель, вы не прочтете эту книгу. Книга жизни лежит перед вами. Но она пишется на непонятном вам языке. И вы никогда ее не прочтете, не найдя ключа к этому языку. А ключ, увы, в скучной и еще плохо сделанной логике. Кто-то говорит, что, может быть, эту книгу и читать не стоит. Может быть, говорит Учитель. Это тоже решение.

Если соседи сбоку — беда, то соседи сверху — бедствие. Соседи сверху дают о себе знать поздно вечером и ночью. В выходные дни и праздники они «гуляют» и потому вопят и грохочут почти до рассвета. В будни они выясняют отношения и потому вопят и грохочут до рассвета. С точки зрения науки интерес представляют: 1) праздничные вопли; 2) будничные вопли; 3) их реакция на твою реакцию на их вопли; 4) реакция властей на твою жалобу по поводу их воплей и их реакции на твою реакцию на их вопли. Это интересно не столько с бытовой точки зрения (тебе отравляют жизнь «простые» русские люди, к чему они привыкли), сколько с познавательной. Сейчас поясню, в чем тут дело.

Праздничные вопли. Что праздничные вопли — пьяные, как и будничные, это само собой разумеется. Пьянство — повод для вопля, но еще не сам вопль. Русский народ на радостях вопит с отставанием на одну эпоху. В сталинские времена он вопил дореволюционные «Шумел камыш» и «Когда б имел». Теперь же он вопит песни сталинских времен — «Катюшу», «Вот кто-то с горочки спустился». Вопит без слуха и голоса, стараясь перекричать всех и вся. Перекричать во что бы то ни стало! Это (перекричать) настолько в натуре народа, что многие наши действия на мировой арене диктуются не соображениями расчета и разума, а именно стремлением перекричать всех. Вот так:

Вы-ха-ди-и-ла на берег...

Сядьте поудобнее на стуле, расставьте ноги в коленях, откиньте голову слегка назад, раскройте шире глотку. И во всю мощь организма:

В-вы-хха-д-и-и-и-и-ла...

Так, чтобы желудок, длинные извилистые кишки и прямая кишка завыли-загудели:

Ввв-хххааааа-а-ддди-и-и...

Так же поступайте в ООН, на международных конференциях, в нотах, заявлениях. Главное — шире глотку и:

Кле-ве-та...

Вме-ша-тель-ст-во...

Ра-ди ми-ра...

О воплях из телевизора, магнитофона и проигрывателя я молчу, ибо в этом отношении русский человек оригинален лишь в том, что включает всю современную технику на полную мощность и через эту технику доводит до обалдевших соседей наши же, русские вопли, но уже выполняемые профессионально. Грохот мебели можно воспринимать как музыкальное сопровождение, вполне адекватное вокальной части. Скажи, спросил я у Него, откуда у такого народа без слуха и голоса берутся такие гении, как Шаляпин и Чайковский? Во-первых, не берутся, сказал Он, а брались. А во-вторых, одаренность большого бездарного народа и состоит в том, чтобы изредка производить гениев и ставить рекорды. Мы по натуре есть народ- рекордсмен. Нам лишь бы перекричать всех.

Будничные вопли. Это выяснение отношений с боковыми соседями (они есть и у верхних соседей), с супругом или супругой, с детьми. Выяснение посредством крика (перекричать!) и кидания мебели, а также оплеух (это — в отношении к близким родственникам). И само собой разумеется, телевизор и проигрыватель. И опять же «Вы-ха ди-и-и...» под поллитровку. Власти в прессе всячески борются за тишину и призывают граждан к порядку. Но это — так, для отвода глаз, для порядка, как говорится. А на деле власти придерживаются правила: не режут друг друга, и слава Богу, а так пусть погуляют. На свои же гуляют! Лишь бы в политику не лезли. А всякие там утонченные интеллигенты... Пожаловался я однажды в милицию, что вопли и грохот после одиннадцати продолжаются, что есть нарушение закона, так меня самого чуть не оштрафовали. И соседи сбоку поддержали соседей сверху и милицию против меня, хотя сами на соседей сверху жалуются постоянно. Где выход? Вопи и грохочи сам, это во-первых. Это успокаивает. И стремись в начальство вырваться, это во-вторых. Начальство от соседей меньше страдает. А высокое начальство совсем не страдает. Оно тоже вопит «Вы-ха-ди-и-и...», когда выпьет (а оно без этого не может), но у него изоляция не та. И отдельность.

О том, какие глубокие преобразования произошли в нашей стране за шестьдесят лет, можно судить по таким фактам, говорит Добронравов. Балалайки, расписные деревянные ложки и матрешки — исконно русские явления. Не так ли? По данным отечественной истории, обезьяний предок русского человека сначала научился играть на балалайке, а уж потом обрусел на этой основе и первым делом стал производить матрешки (для продажи иностранным туристам) и расписные деревянные ложки (тоже иностранцам, так как сам хлебал похлебку некрашеной ложкой). И вот мы теперь ввозим ежегодно двадцать тысяч балалаек. Закупили на Западе автомат, который будет выпускать миллион расписных ложек ручной (!) работы. Чудо техники: суешь бревно с одного конца, а с другого вылетают сувенирные продукты народных промыслов! Ведутся переговоры на высоком уровне с тремя западными фирмами о постройке матрешечного комбината. Ну и что, говорит Учитель. Я ничуть не удивлюсь, если ложечные автоматы начнут выдавать гранаты, а матре-шечный комбинат — атомные бомбочки тактического значения.