способами. Вот один из способов. Выпускается продукт типа А, но более высокого качества. Он стоит дороже обычного. Постепенно обычный исчезает, остается только продукт повышенного качества. И конечно, повышенной цены. Затем вместо высококачественного продукта начинает продаваться обычный, но по цене высококачественного и под его маркой. Когда на это стали обращать внимание диссиденты и иностранные журналисты, их обвинили в клевете. Но дело зашло слишком далеко. Властям пришлось повышать цены открыто. Вместе с разговорами о стабильности цен, о росте качества, о росте благосостояния трудящихся и их потребностей, вместе с криками о росте цен, снижении зарплаты и безработице на Западе это признание уже выступило как признание факта. Таким образом, фактом нашей жизни является не просто нечто случившееся и имеющее место, но оправданное и свидетельствующее о... Конечно, это касается социально значимых явлений. Официально признаваемые мелкие недостатки скопом оценены как доставшиеся в наследие от прошлого. Вспомните в этой связи гегелевское «Все действительное разумно». Это было предвидением принципа нашего общества. Впрочем, в условиях полицейско-бюрократического общества Германии того времени такое предвидение неудивительно. Зачатки коммунизма содержались уже там.

— Почему ты такой одинокий? Неужели у тебя нет друзей?

— У меня много друзей. Кто? Например, Маркс, Ленин, Сталин, Железный Феликс, Берия.

— Это клички?

— Частично клички, частично нет.

— Кто они такие?

— Проходимцы без роду и племени. Человеконенавистники, вообразившие себя гуманистами. Невежды, корчащие из себя ученых. Шарлатаны, играющие в великих мудрецов. Не стоит о них говорить. Последнее время с ними я порвал, и они появляются тут очень редко. Я этому рад. Одиночество мне больше нравится, чем суета на людях.

— Познакомь меня с ними.

— Не хочу. И я тебя ревную.

— Мне нравится, когда меня ревнуют. Познакомь! Я тебе все равно ни с кем не изменю.

— Хорошо. Но я не знаю, где они существуют. Я не могу их позвать. Они являются сами, когда захотят. Они никогда не являются при посторонних.

— Но я не посторонняя. А что ты делаешь, когда один? Это же так скучно, быть одному.

— Нет, не скучно. Я смотрю в потолок или в окно. И маю.

— О чем?

— Ни о чем.

— Думать ни о чем нельзя.

— А я это умею делать.

— Научи меня.

— Этому нельзя научиться. Это — врожденная способность.

— Тогда объясни.

— Это нельзя объяснить. Это просто длящееся состояние.

— Приятное?

— Не знаю. Оно другое. Необычное. В таком состоянии, наверно, пребывает бессмертная духовная оболочка, отделившаяся от смертного тела.

— Значит, я стану старухой и умру, а твоя оболочка останется? Это нечестно!

— Но ты же сама...

— Я передумала.

— Ладно. Я попробую. Но за успех не ручаюсь. Видишь ли, это дается как награда за одиночество. А ты...

— Я буду с тобой.

— Ты замужем?

— Да.

— А как муж реагирует на...

— У меня работа такая.

— Есть дети?

— Сын.

— Ты могла бы бросить мужа и жить со мной?

— Зачем? Лучше пусть так. Если уйду к тебе, другие будут любовниками. Это подходит тебе?

— Нет.

— В том-то и загвоздка. Пусть все идет так, как идет, само собой. Так где же твои друзья?

— Здесь, в моей голове.

— Надоела философия, — сказал Железный Феликс.

— Поговорим о чем-нибудь другом. Займемся, например, литературой.

— Сочиним пьесу, — предложил Берия, — и сразу же ее сыграем. Будем сочинять, играя!

— К чему сочинять заново, если есть готовая драма? — сказал Сталин.— Я имею в виду замечательную драму, тайно сочиненную грустным мерзавцем Петиным. Кстати, как насчет коллективной монографии «Секс и революция»? Забросили? Этого следовало ожидать. Но пока вы трепались в коридорах и на лестничных площадках, Петин делал литературу. Сюжет петинской драмы таков. Живет непорочная студентка. Ее любит наивный студент. Он пытается соблазнить ее философскими рассуждениями со ссылками на классиков. Ее же раздирают противоречия. С одной стороны, она хочет быть соблазненной красавцем и умником аспирантом. С другой же стороны, она хочет в аспирантуру, а поступление в оную зависит от научного руководителя и заведующего кафедрой. Приступим к распределению ролей.

— Предлагаю нововведение, — сказал Ленин. — Кто за кого успеет высказаться, пусть и высказывается. Вполне демократический театр. Любой может играть любую роль, какую успеет и сумеет захватить!

— В таком случае Сталин захватит все роли.

Комната в студенческом общежитии. Непорочная студентка Таня примеряет чистые трусы перед зеркалом. Порочная студентка Катя читает учебник по истории КПСС.

Т. Эти трусики хорошо смотрятся. Как ты считаешь?

К. А не все ли равно? В темноте все равно никто не увидит.

Т. Вдруг на свету придется? Но у этих трусов один изъян: очень туго прилегают снизу. Если Женька полезет под юбку, порвет. Лучше все-таки эти надену, с цветочками.

К. Удивляюсь я на тебя, Танька. Как ты сумела сохранитm непорочность?.. Скажи, а когда был XI съезд партии и какие на нем вопросы решались?

Т. Катись ты со своей партией. Эти как, ничего? Знаешь, по-моему, в этих попочка выглядит изящнее. Правда?

К. Моя все равно толще. А завтра историю КПСС сдавать. Раскольническую