боевиков.

— Он упал! — закричал один из защитников крепости, махая Трофиму. — Он убил!

— Он убьет еще десять, чтобы захватить бастион! — не унимался названный Николаем гигант, шагая мимо разведчиков. — Их нужно обезоружить!

Поставив автомат у бойницы, Стольников вышел в просвет между зубцами башни. Все, что он видел, полностью вписывалось в его представление о расположении банды, когда он еще разговаривал с атаманом. Он говорил с Трофимом, главарем этого странного народца, а сам прикидывал, какую позицию займет Алхоев перед крепостью. Все было так, как он и ожидал.

До взвода боевиков расположилось за естественными укрытиями на фронте, до взвода оцепило крепость справа и еще столько же — слева. Судя по долгому молчанию, крепость была окружена.

«Сколько их здесь, батальон? — встревоженно подумал Саша. — Если крепость оцеплена, то и до двух… А какой смысл Алхоеву окружать крепость не целиком? Чтобы я со своими людьми ушел?..» Стольников даже улыбнулся этой своей мысли.

Убивать его не станут, факт. Пока навигатор у разведчиков, Алхоев будет беречь Стольникова, своего кровного врага, как родного отца. Неизвестно, что случится с прибором, окажись капитан мертв. Его бойцы могут разбить устройство, и тогда…

«А что тогда? — в который уже раз подумал Саша. — Что случится, если эта штука окажется разбитой?»

— Магомед, дружок, где ты прячешь свой разбитый нос? — крикнул он, не выглядывая из укрытия. — Прости, там, под землей, я не удержался. Кто ж так нагло открывает фасад перед отличником рукопашного боя?

Вечер наступал. Очертания «зеленки», оврагов и каменных скопищ потемнели, размылись, стали невыразительными. Час между волком и собакой, когда тайное не всегда становится явным…

— Сашья, Сашья… — заговорил Алхоев, выходя из-за валуна. Сев на него, он посмотрел вверх, туда, где в просвете зубцов светило, словно разрезая башню, солнце. — Специально там встал? — Улыбнувшись, Магомед вынул из кармана и надел темные очки.

— Ты сейчас за кем пришел, Алхоев? — крикнул капитан. — За человеком, который опозорил твой тейп, или за человеком, который спер у тебя навигатор?

— А разве ти человек, Стольников? Ти — зверь.

— Я — зверь? — удивился Саша. — Разве опустить братца убийцы — это зверство? — Он рассмеялся. — Эй, нохчо! Маршала догийла! — Стольников привлек к себе внимание и дальше продолжал уже на русском: — Что бы вы сделали с русским офицером, если бы он трахнул вашего родного брата?

— Не гневи своего Бога, Стольников! — выкрикнул в бешенстве Алхоев.

— За Тарасенко и Пушкова я и тебе что-нибудь вставлю, Магомед. Обещаю! Только это будет уже другой калибр.

— Кто такой-сякой Тарасенко, маршалла-баршалла?

— А тот парень с огнеметом, помнишь?

— А, — отозвался Алхоев. — Так кто бы в него стрелял, если бы он моих людей не жег?

— А зачем ему нужно было бы вас, уродов, жечь, если бы вы «вертушку» не сбили?! — крикнул Стольников.

— Кому бы нужна был этот «вертушка», если бы ви на ней не летел меня убивать?!

— На кой черт мне понадобилось бы тебя убивать, если бы ты не резал русских под Ведено и Шали?

Среди обитателей крепости началось волнение.

— О чем они говорят, Трофим? — сыпались вопросы к старшему. — Откуда они знают так много друг о друге?

— Не так уж и много, — сам не понимая происходящего, ответил Трофим.

— Если бы ваш Ермолов не убивал чеченцев, то не надо было мне и русский резать!.. — раздался голос Алхоева. — Сашья, мы теряем время!

— Врешь, Ермолов ни при чем! Ты гоняешься за мной из-за брата!

Баскаков кашлянул и сплюнул под ноги стоящего перед ним Николая.

— Вот так всегда. О чем бы русский с чеченцем ни заговорили, всегда закончится Ермоловым и чеченской задницей.

Фамилия Ермолова произвела на жителей странное впечатление. Они словно по команде обмякли и опустили оружие.

— Что вы слышали о его превосходительстве Ермолове, господин поручик? — спросил Трофим и тревожно посмотрел на Пловцова. Он был единственным среди всех со звездочками на погонах.

— О Ермолове? — переспросил, поправляя ремень оттянувшего ему плечо пулемета, штурман. — Довольно много.

— Откуда?

— Странный вопрос. — Пловцов подумал, как объяснить доходчиво. И не придумал ничего лучшего: — Мы из армии, которой раньше командовал Ермолов.

Стольников вынул пачку и с сожалением заглянул внутрь. Оставалось две сигареты. Он вытянул одну, закурил и выглянул, стараясь рассмотреть в сгущающейся темноте Алхоева.

— Магомед, чего ты трясешься над этим прибором? — крикнул.

— Не твое дело, Сашья! Я же не спрашиваю, зачем ты здесь, вместо того чтобы в Москве пить вино, любить девушек! У каждого свои интересы!

— Так если он тебе так дорог, навигатор этот, чего же ты его в избушке бросил?

Алхоев рассмеялся хрипло и устало.

— Моя вина, капитан! Тебя не ждал! Поэтому просто послал троих дураков… — Помолчав, Алхоев прокашлялся — кажется, он тоже курил, и закончил: — В общем, так, Сашья. Даю тебе шесть часов. После этого возьму город. Всех вырежу. До единого. И женщин, и детей. Решай.

Стало тихо. Спустившись вниз, Стольников обратил внимание, что кольцо людей сузилось, почти сдавило разведчиков, но уже не чувствовалось напряженности, что была раньше. Да и бойцы его расслабились — кто опустил оружие, кто просто повесил автомат на шею. Но Саша знал — одного сигнала достаточно, чтобы все изменилось. Однако он не хотел ничего менять.

— Они не смогут взять крепость, — сказал Трофим, он и другие хорошо слышали разговор Стольникова с полевым командиром. — Толщина стен не позволит. А у ворот я поставлю лучших своих людей.

Смяв окурок, капитан бросил его на землю и растер подошвой.

— Алхоев посадит гранатометчика с десятью кумулятивными гранатами, и тот с расстояния семидесяти метров будет долбить в одну точку. Через пять минут в стене будет дыра, сквозь которую можно будет въехать в город на коне. А ворота ваши… смех и грех… — Капитан посмотрел себе под ноги и покачал головой. — Он возьмет крепость в течение часа без нас и в течение двух суток, если я приму в обороне участие.

— Трофим, он ерунду говорит, — упрямо дал о себе знать неугомонный Николай.

Понемногу Стольников стал находить разницу в лицах этих людей. Оказывается, они не все одинаковы. Бороды мужчин, не сбриваемые то ли по какой-то обязательной причине, то ли от лени, перестали быть масками.

— У вас есть что-то вроде конференц-зала? — поинтересовался Саша.

— Не понимаю, о чем вы говорите, видимо, речь идет о каком-то большом помещении?

— Точно. — Стольников улыбнулся.

— Просто я тоже чувствую потребность объясниться.

— Да уж! — встрял робко Крикунов и потер ушибленный затылок. — Не мешало бы!