повернуться, а Найда сторожит, глаз не сводит.

В общем, сидел этот вор на полке час, сидел два, больше сил у него нет. Руки и ноги отекли, чувствует, что скоро свалится прямо собаке в зубы. Уже и забыл, что в коробках на этих самых полках сотни часиков, целое богатство. Думает только об одном: как выбраться? Совсем он в отчаяние пришел, но вдруг заметил под полкой на прилавке телефон. Как-то дотянулся до него, звонит в милицию: «Приезжайте скорее, берите меня, арестовывайте, а то упаду с полки и разорвет меня этот зверь на куски». «Да кто говорит?» — спрашивают. «Я, Васька Козырь, знаете меня…»

Прекрасным сторожем была Найда, но один раз получилась с ней крупная неприятность, и Саша был сам в этом виноват. Какую-то сделал он ошибку, когда дрессировал свою Найду.

В тот день мать Саши ушла к соседке и не заперла наружную дверь. Найда вышла из дому и отправилась в магазин. Сама пришла, без хозяина. В магазине торговля шла вовсю. Только что какой-то товар привезли, за ним выстроилась очередь.

Найда, увидев эту толчею, улеглась на пороге. Покупатели подходят к магазину — Найда рычит, не пускает. Другие хотят со своими покупками уйти — Найда не дает. Кто-то попробовал перешагнуть через четвероногого сторожа — не тут-то было! Найда лязгнула зубами да и куснула человека за икру.

В магазине ругаются, кричат. Кто-то в панику ударился: мол, собака бешеная, всех перекусает. И снаружи собралась толпа — всем интересно, что за непонятный случай. Милиционера привели. А он руками разводит:

— Что я могу сделать? Раз собака устроила беспорядок и нарушает торговлю, у меня только одно средство — пристрелить, и все тут.

Из магазина ему кричат:

— Правильно, стреляй! Сколько нам сидеть у этой бешеной собаки в плену?

Милиционер уже вытащил револьвер. Говорит:

— Осадите, граждане! Сейчас буду открывать огонь.

Счастье, что тут подъехал на машине директор магазина.

— Стой! — кричит милиционеру. — Убери пушку! Это Найда. Какая она бешеная. Она наш сторож.

Но и директор не может собаку увести. Она никого не признает — одного своего хозяина, Сашу. Отправили за Фроловым в школу автомобиль. С урока вызвали. Только Саша смог снять с магазина собачью осаду.

Лиза не просто рассказала эту историю, она тут же сделала вывод применительно к военной обстановке:

— Собаки несут караульную службу и в армии. Представляете, что будет, если собака сама, самовольно встанет на пост? У склада с боеприпасами или у штаба. Какая кутерьма пойдет! Надо везти приказ в части, а собака не выпускает! Верно я говорю, товарищ старшина?

Все верно. Вести занятия, когда есть такие помощницы, Петрову легче.

Вера Александрова попала на передовую одной из первых в своей команде. Прежде всего туда потребовались связные. Наши войска старались улучшить позиции, и атаки носили упорный и кровопролитный характер. Группе истребителей танков, стоявших по всей линии фронта, ставилась задача закрепиться на занятом рубеже, отбивать, танковые контратаки… Штабу батальона необходимо было поддерживать с ними прочную связь. На телефон рассчитывать можно было не всегда, приходилось посылать с донесениями связных на велосипедах.

— Кто умеет ездить на велосипеде? — спросил старшина.

Велосипедисток оказалось мало. Старшина посмотрел на Веру Александрову. Отобрал еще нескольких.

— Велосипеды получите, а на выучку даю вам три дня.

Три дня Вера воевала с велосипедом. Падала, набивала синяки и снова садилась в седло. На сочувствие подруг отвечала, посмеиваясь:

— Погодите, еще чемпионом буду. Вот устроим гонки…

Через несколько дней велосипедисток перевели во взвод связи.

Вера была дежурной, когда поступил приказ выслать роту истребителей танков под Старо-Паново, чтобы закрепиться на вновь захваченной позиции. Бойцы быстро сели на грузовики вместе с собаками. Штабной командир сказал Вере:

— Поедете с Савельевым за ними.

Савельев, добродушный и обычно неторопливый боец, известный во взводе как «мастер затяжного сна», уже стоял у землянки с велосипедом. Для него такие поездки были не внове.

— Айда, девушка!

Вера закинула карабин за спину, взяла свой велосипед, скептически поглядела на него:

— Ехать так ехать.

Грузовики роты уже пылили где-то впереди на разбитой и ухабистой дороге. Как ни хорошо ездил Савельев, все же и ему было, конечно, не поспеть за машинами, а Вере тем более. Ее велосипед вилял на рытвинах, его неудержимо тянуло в кюветы — то в правый, то в левый.

Когда они подъехали к первому контрольно-пропускному пункту, грузовиков и след простыл.

Савельев расспрашивал пожилого бойца, проверявшего документы, куда пошли машины. Тот махнул рукой вперед. Поехали туда, а где свернули, кто их знает?

Миновав развилку дорог, попали в лощину, изрытую воронками и перерезанную траншеями. На велосипеде здесь проехать было трудно, каждую минуту надо было слезать и, таща его, перескакивать через препятствия. А потом снова садиться. Для Веры это было сущей мукой.

— Эх, Александрова, Александрова! — ворчал Савельев, по-сибирски делая ударение на «о». — Когда ты станешь ездить по-людски?

Они медленно продвигались вдоль ручья по лощине, выше которой шло широкое асфальтированное шоссе, и Савельев не выдержал:

— Рванем поверху, была не была!

Только успели выбраться на шоссе и немного проехать, как попали под сильный огонь.

— Слезай! — прикрикнули из ближней траншеи. — Чего немцу глаза мозолите? Он и так молотит дай боже!

Снова скатились в лощину. Но противник и ее держал под плотным артиллерийским огнем. На подходах к передним траншеям вздымались разрывы. Ветер не успевал относить столбы поднятой ими пыли.

По траншеям от передовой медленно брели раненые.

— Смотри, политрук, — остановился Савельев.

Политрук роты, в которую они направлялись, шел навстречу, ординарец поддерживал его под руку. Вторая рука, замотанная бинтами, выглядела белым комом, на котором проступили бурые пятна.

— Так вам до роты не добраться, — сказал политрук, — тем более с велосипедами. Надо в объезд. До роты рукой подать, а в объезд несколько километров, но ничего не поделаешь — здесь и мышь не проскочит.

Вид у Веры был совсем измученный. Внимательно посмотрев на нее, политрук сказал:

— Вот что, Савельев, оставь напарницу здесь, а сам поезжай к командиру роты. За ней придешь после, или командир пришлет связного.

Савельев ушел, а Вера осталась ждать. Несколько артиллеристов подкатили совсем близко сорокапятимиллиметровую пушку и открыли огонь.

«Ну, — подумала Вера, — сейчас тут будет совсем весело». И «веселье» действительно вскоре началось. Немцы открыли по пушке ответный огонь. Низко, почти над самыми головами, прошел