— Да это он всё усложняет! Что во мне такого интересного? Давно бы уже забыл про меня и горя не знал.

— Он не может про тебя забыть. Я же говорю, ты уже существуешь. Для него и для всех. Всё, пути назад нет, ты не можешь стать опять неизвестным и никому не нужным. Ты не можешь всё бросить и начать заново. У тебя нет другого выбора кроме как помириться с отцом. Ты всё равно останешься с нами, как бы ты ни ругался и ни выпендривался. Ты только причинишь ему боль, как вчера, но это всё равно ничего не изменит. Так что перестань создавать всем проблемы, извинись перед ним и смирись с мыслью, что он хочет тратить на тебя время.

— А вы не можете… — Кир сглатывает, — убедить его меня выставить?

Я раздражённо вздыхаю.

— Максимум, что я могу тебе предложить — это отправить тебя учиться на Землю, к моей маме. Может быть, на это он согласится. Но для того, чтобы туда поехать тебе всё равно придётся сначала выучить два языка, законы, обучиться водить и ещё кучу всего.

Кир таращится на меня огромными глазами.

— Вы думаете, я могу полететь на Землю?

— Если помиришься с отцом и сдашь экзамены, то да, — решаю я.

— И ваша… ваша мама разрешит мне там жить?

— Да, она что угодно разрешит, — пожимаю плечами. — Вот уж кто не будет тебя донимать своей назойливой заботой.

Кир переводит дух, потом сужает глаза и косится в мою сторону.

— Вы на меня больше не сердитесь?

— Сержусь, — киваю. — Ты меня вчера очень, очень разозлил. Меня уже почти год никто так не злил.

— Тогда почему вы сюда пришли? — хмурится Кир.

— Потому что я, в отличие от тебя, знаю, что если сидеть в углу и злиться, ничего не изменится. И пока ты не извинишься, я не хочу с тобой иметь никакого дела.

Кир набирает побольше воздуху и выдыхает:

— Простите пожалуйста, я больше так никогда не сделаю!

— Да не передо мной, идиотина, — качаю головой. — Перед отцом извинись. Ты его обидел. Ты знаешь, сколько сил я потратила, чтобы убедить его не стесняться своей внешности? Сколько долгих-долгих разговоров, интриг и скандалов мне пришлось устроить, чтобы Азамат перестал считать себя хуже других. А ты вчера всё это уничтожил одним словом! Так что иди теперь и объясняй отцу, что ты просто хотел его позлить.

Кир слушает меня, пожёвывая губу, потом обречённо кивает и направляет лошадь к стойлам. Моя, к счастью, идёт следом.

На полпути нас накрывает большая тень. Задираем головы и видим, что на стоянку метит приземлиться какой-то незнакомый унгуц. Переглядываемся и прибавляем ходу. Лошади нервничают. Пока мы огибаем крутой склон и взбираемся по кривой тропинке, унгуц как раз садится, и из него вытряхивается Арон. О боже. Он ведь собирался прилететь, чтобы пойти на охоту. Я прямо чувствую, как у меня вытягивается лицо.

— Хотон-хо-о-он! — радостно приветствует меня деверь. — Никак встречаете?

— Честно говоря, мы тут просто гуляли… с Киром. Я даже не знала, что ты сегодня прилетишь…

— Как же! — Арон разводит руками. — Мы с Азаматом ведь договаривались. Он, что ли, забыл вам сказать?

Пожимаю плечами.

— Может, и говорил, да я забыла.

— Ну ничего страшного! — радостно отмахивается Арон. — Я пилота отпущу, как вы думаете? Вернёмся-то вместе, наверное?

Я мысленно кривлюсь, представив себе отпуск в одном доме с Ароном, ну да ладно, если сильно достанет, вызовем ему из столицы другого пилота, а то ещё этого придётся куда-то девать.

— Да, отпускай, конечно, — мило улыбаюсь я. — Что же ты собственным унгуцем до сих пор не обзавёлся?

Арон при помощи незнакомого мне пилота вытаскивает из багажника несколько огромных сумок с вещами. Не иначе, зимовать тут собирается.

— Ой, да не люблю я все эти машины с кнопками, того гляди сломаются.

Я дёргаю Кира за рукав.

— Видишь, как твой отец своего брата разбаловал? — шепчу. — И тебя так же разбалует, потому что не может сказать 'нет'.

— Я не боюсь кнопочек, — ворчливо шепчет Кир.

— Зато ты боишься не оправдать его надежд.

Кир прожигает меня взглядом.

— Что? — оборачивается Арон.

— Я говорю, куда ты наволок столько одежды? — повышаю голос. — У нас тут и пойти-то в ней некуда.

— Ой, да я не глядя всё свалил, не на себе же тащить. Кир, сынок, помоги, а то рук не хватает.

Кир вздыбливает шерсть на загривке от обращения, но послушно шагает вперёд подхватить последнюю сумку. Я его останавливаю.

— Вон лошадь возьми и навьючь, на неё всё сразу влезет.

— Ой, точно, — спохватывается Арон и принимается довольно бестолково вешать мешки на спину второго серого коня, который смотрит на него, как на назойливое насекомое. Кир не выдерживает и всё- таки идёт помогать, а потом загоняет наших коней в стойло и закрывает. Я тем временем оставляю орнаментальный автограф на лобовом стекле унгуца, выслушивая медовые речи пилота, которому внезапно подвернулась счастливая возможность посмотреть на меня вблизи. Наконец можно идти домой.

Арон всю недлинную дорогу весело треплется о том, как замечательно выздоровела его дочка, хотя жена по-прежнему боится к ней подходить, о динамике цен на овец и дифжир, о погоде и поставках фруктов с юга. Я киваю и рассеянно поддакиваю. Как же он не вовремя…

Азамат удивлённо привстаёт из-за стола.

— Арон? Ты уже приехал? А я думал, ты только в первое новолуние соберёшься.

— Так ведь уже первое новолуние! — радостно улыбается Арон.

Азамат хмурится и прижимает какую-то кнопку на часах.

— Нет, до него ещё два дня.

— Да? — поражается Арон. — Ого, значит, я обсчитался? Вот это да! Ну это же ничего страшного, правда?

— Конечно, — улыбается Азамат. — Я всегда рад тебя видеть. Кира ты знаешь, так ведь?

— Да, да, — Арон рассеянно оборачивается к Киру. — Мы встречались.

— Замечательно. Ничего если мы тебя положим на третьем этаже? Там мебели нет, зато просторно.

— А, я помню. Конечно, у меня даже собственные дифжир с собой, тебе вообще не о чем беспокоиться. У тебя тут подъёмник был, кажется…

Азамат напоминает брату, как пользоваться лифтом и провожает его наверх со всеми сумками. Я только головой качаю. По-моему, на охоту с ним ходить небезопасно. Кир хмыкает, моет руки и принимается выгружать из посудомоечной машины чистые тарелки. Мне кажется, он начинает привыкать к чистоте, или ему просто нравится возможность пользоваться водой когда угодно и в любых количествах.

Однако Азамат, кажется, действительно рад приезду брата. Он оживляется, убирает со стола бук, расспрашивает о здоровье племянницы. Арон говорит без умолку, но Азамат с удовольствием слушает. Кир присаживается в углу комнаты и делает вид, что ковыряется в телефоне, но то и дело поглядывает на отца и дядю. Я играю с Алэком в манеже.

Азамат принимается готовить ужин под басни Арона о потрясающей похлёбке, что тот умеет варить