заставлю его мертвые клетки усиленно делиться. Каких-то пару часов – и некротический гигант готов! Прекрасные муэртики получатся!

– А за счет чего будут делиться клетки? Трупы, выбранные для превращения в муэртов, смогут принимать пищу? – Зоор устало потер переносицу, припоминая последствия последнего эксперимента девчонки.

Она создавала мертвых воинов, которые после исполнения задания должны самоликвидироваться. Что-то пошло не так – и она сотворила десяток обыкновенных зомби с одним таким маленьким недостатком – они не подчинялись своему творцу. Если бы не Эвгуст, внезапно нагрянувший в замок, Зоора с Зои сожрали бы неуправляемые твари…

После этого случая принц зарекся появляться в резиденции черномага, когда там гостила рыжая магичка. А так, как она там практически обосновалась, то он давно не посещал Камбер.

– Нет, они питаются магией, дурачок. Все-таки мертвая плоть есть мертвая плоть, – снисходительно ответила некромантка и хихикнула: – Еда для них, как для тебя земля – так же вкусно и питательно.

Зоор скривился.

– Ладно, если ты не возражаешь, давай поговорим о еде для мертвых немного позже. У меня к тебе пара вопросов.

– Спрашивай, Зоорик, я к твоим услугам ближайший час. Потом меня трогать нельзя, я собираюсь…

– Да-да, я понял, – перебил принц девушку. – Насколько ты продвинулась в поисках светоча Мульхема?

Девушка вздохнула и, механически поглаживая руку трупа, призналась:

– Никак. Во дворец прохожу без проблем – недаром я провела все детство, лазая по тайным ходам. Но вот в лабораторию дяди и братьев проникнуть не удается. Тетка обновила защиту, сквозь нее не пробиться и магистру.

– А светоч точно в лаборатории?

– Конечно, – кивнула девушка. – Это самое надежное место. Притом он где-то на виду, возможно, на полке, среди книг по алхимии – дядя верит в безупречность таланта Анны.

– Ясно, – принц потер подбородок.

– Эвгуст разочарован, – продолжила Лавиния. – И мне не по себе знать, что я расстроила его. На одно только и надежда, что на мою родословную. Без моей крови его планы рухнут, как башенка из песка. Я все еще нужна ему.

Хитрый Хромой оценивающе оглядел экзальтированную магессу. Ребенок! До нее пока не дошло, что Эвгуст легко переигрывает собственные замыслы. Сегодня ты ему нужен в качестве добровольного союзника, завтра он использует тебя, как разменную монету.

– Ты что-то задумал, Зоорик? – вдруг вскинулась рыжая. – К чему расспросы о светоче? И не надейся, твои воры не смогут выкрасть артефакт.

– Порой надежда – это все, что удерживает нас на краю.

Некромантка задумчиво склонила голову. Мужчина в зеркале часто сбивал ее с толку, иногда не ясно: говорит он серьезно или насмехается, развлекаясь.

– Ладно, буду прощаться… Спасибо, милая, не буду мешать тебе, – принц послал девушке воздушный поцелуй и, дождавшись от нее прощального кивка, разорвал связь.

Когда остаточная магия впиталась в серебристую поверхность зеркала, ночной король Лула передернул плечами.

Лавиния Эспинс заставляла его нервничать. В этой девушке была какая-то сумасшедшинка. Одни глаза чего стоили – порой искрящиеся весельем, а иногда неживые, затянутые синевой инея. Одержимая – вот какое слово емко характеризовало магессу. Ради помощи в поиске пропавшего учителя она буквально заложила Эвгусту душу. По первому слову проклятого мага она создавала мерзких тварей и творила смертельную волшбу.

– Ильма, – негромко позвал принц.

Верная служанка тенью скользнула в комнату.

У Зоора достаточно преданных людей, готовых выполнить его любые приказы, в знак искренней благодарности за все то, что принц для них сделал раньше. Но только Ильма готова умереть за него просто потому, что он ее об этом попросит. И принц ценил это превыше талантов других слуг.

Девушка ждала приказаний принца в почтительном молчании. Как всегда правую половину ее лица завешивала пелена густых волос. Плотный занавес прятал шрамы, полученные Ильмой во время служения богини Любви. Если бы не Зоор, девушка потеряла бы не только красоту, но и жизнь. Впрочем, за нее она больше и не держалась.

– Отдай приказ приготовить комнаты для гостей. Так же подбери девушек, которые скрасят их одиночество в течение одной ночи.

– Не ошибусь, если предположу, что речь идет о двух пустынниках, засевших перед дворцом?

– Да, Ильма, ты проницательна, как всегда. Отдай девушкам распоряжение, чтобы они не упускали своих подопечных из вида ни на одно мгновение – мне не нужны соглядатаи в моем доме.

– Будет исполнено, мой принц.

Через полчаса Зоор принял гостей и, увиливая, пообещал, что попытается достать приглашение на Призрачные торги. Попытается лишь из-за того, что они – побратимы его младшего любимого братика.

Утром следующего дня принц достал из тайника артефакт, создающий магические печати, и изготовил для Карима и Лавджоя одноразовые пропуски. Подождав еще пару часов, чтобы не вызывать подозрений, вручил их гостям.

Пустынники внимательно выслушали правила поведения на торгах и, поблагодарив, пообещали оказать услугу принцу в свою очередь. Зоор отнекивался недолго, для вида, а потом с удовольствием принял их щедрое предложение.

Распрощавшись с гостями, принц до вечера находился в хорошем настроении: он заполучил в должники не только брата, но и влиятельных магов, оказав им, по сути, услугу, которая, ему не стоила особых усилий.

Искандер, сам того не зная, обратился по адресу: если кто и мог достать приглашения на Призрачные торги, то только тот, кто их проводил последнее время, – Распорядитель.

Лапимар, Лулианское королевство,

50-й день прихода Эвгуста Проклятого

Ноги до колен тонут в молочном тумане. Едва заметный ветерок шевелит распущенные волосы. Высокая влажность воздуха капельками воды оседает на горячих щеках. Над головой мягко сияют крупные звезды, и этот свет раздражает слезящиеся глаза.

Я плачу?

Да. Я плачу…

Почему?

Я в отчаянии – выхода нет…

Помню, меня пытались в чем-то убедить. Убедить с помощью боли. Пытки – последний довод, который применили, перед тем, как я потеряла сознание.

– Я спасу тебя. Если ты захочешь.

Туман расступается перед ним. Он. Снова он… Высокая чуть сгорбленная фигура в неизменно черном плаще. И уже привычная глупая маска.

– И какова плата? Ты ведь ничего не делаешь просто так.

В иллюзорном мире грез боль отступила – и можно позволить себе насмешничать. Осознаю, что и во