домашнего быта. Но от мысли, что это все же тюрьма, стены будто начинали давить физически. Рик понимал Йошико, оказавшуюся в заточении, да еще на чужбине.

— Предлагаем вам сделку, — сказал он. — Мы с Тессой остаемся еще на парочку дней, а Йошико вы отправляете домой сию минуту.

— Мы не имеем права прекращать ваш карантин… — начал было генерал, но Тесса не дала ему договорить.

— Весь этот карантин — ерунда и ничего больше. Мы и так его уже дважды нарушали, на борту «Хименеса». Отпустите ее.

С трудом сдерживая раздражение, генерал Маркус перевел взгляд на Сондерби.

Тот лишь пожал плечами.

— С ней все в порядке, вы же понимаете, — сказал он. — Это действительно ерунда. Задумка Джексона, мы вынуждены были согласиться. Мы ведь понимаем, что нет такого вещества, которое уже сотни раз не занесли бы на Землю метеориты. Поэтому в качестве компромисса я и решил на пяток секунд сломать печать карантина, чтобы мы смогли бы разглядеть кольцо Тессы.

Генерал выпучил глаза.

— В один прекрасный день вы, ребята-церэушники, прикончите этот мир! — проревел он, затем оглянулся на сидевшую за стеклом Йошико. — Будь по-вашему. Японский консул все равно обивает пороги. Мы выпустим вас — в изоляционном скафандре. И если вам или вашему консулу вздумается его снять, то это уже будет вашей проблемой, но я не уполномочен прекращать карантин до истечения двухнедельного срока.

— Две недели! — протестующе воскликнул Рик.

— Если вы пожелали приобрести свободу для вашей приятельницы, такова ее цена, — ответил генерал. — А принять ее или нет, дело ваше.

— От вас ничего не потребуется, — сказала Йошико. — Им так или иначе придется выпустить меня отсюда.

Тесса рассмеялась.

— А ведь она права. Вы блефуете.

Маркус слегка порозовел.

— Попробуйте опровергнуть меня. Две недели — минимальный срок, на который мы вправе задержать вас при условии, что вы будете сотрудничать с нами и поможете выяснить все, что потребуется. Если я решу объявить вас в статусе лиц, представляющих угрозу национальной безопасности, то тем самым обеспечу себе право держать вас здесь до скончания века.

Эту угрозу присутствующие восприняли так, будто в приличном обществе некто вдруг невзначай шумно испустил пищеварительные газы — высказывание Маркуса просто предпочли не заметить.

Рик попытался все взвесить. Сумеет ли он вытащить их отсюда поскорее? Он и понятия не имел, каким образом. Все карты на руках у Маркуса. Раз генерал вообще пошел на переговоры, значит, и он явно не из несгибаемых, однако Рик не представлял, где и в чем его ахиллесова пята. Вероятно, лучше всего просто вытянуть из Маркуса какое-нибудь соглашение, причем при свидетелях, пока он и от этих своих слов не отказался.

— Хорошо. Две недели. Но у меня будет еще одна просьба.

— Что за просьба? — осведомился Маркус.

— Я хочу позвонить маме.

— Ну, привет тебе, путешественник, — были первые слова его матери.

Рик представил ее присевшей на столик в кухне, залитой ярким солнцем Монтаны, отражающимся от снежных сугробов за окном. Своим звонком Рик наверняка оторвал мать от какой-нибудь стряпни. Небось ходит в любимом, перепачканном мукой фартуке в цветочек.

Откинувшись на спинку кресла, Рик закинул согнутую в колене ногу на другую — ни дать ни взять школьник названивает подружкам после уроков.

— Мам, как там твои дела?

— Все отлично. Вот разве что ты звонками не балуешь.

Голос ее был прежним. Глубокий, грудной, богатый на интонационные оттенки, все еще чуть с хрипотцой — дань многолетнему курению, от которого она не так давно решила отказаться.

— За делами некогда было звонить.

Усевшаяся на подлокотник кресла Тесса улавливала лишь часть их беседы, и последние слова Рика вызвали у нее улыбку. Улыбнувшись Тессе в ответ, он обнял ее.

— Наслышана, наслышана, — ворковала мать. — А мне ты и словом не обмолвился, что собираешься на Луну.

Он хохотнул. Как и о том, что собрался туда на корабле-призраке. Во время их последнего телефонного разговора Рик все же намекнул матери, что, дескать, скорее всего ему придется стартовать в космос раньше намеченного срока.

— Понимаешь, все решилось слишком быстро, — только и мог ответить он. — И едва мы туда отправились, мне думается, тебе вмиг об этом стало известно.

Оба рассмеялись.

— Верно, верно, Боже милостивый, ты во всех новостях. И репортеры постоянно толкутся в моем саду. Все крокусы вытоптали. Вчера пришлось их из шланга обдать, чтобы прогнать оттуда.

— Быть того не может! — Рик с поразительной отчетливостью представил себе всю картину.

— Еще как может. Вообще-то из разбрызгивателя, но и этого хватило, чтобы их с газона как ветром сдуло. — В трубке послышался вздох. — Всю траву в кашу превратили.

Как это «в кашу»?

— Так у вас до сих пор грязь, что ли? Пора бы и снегу выпасть. Как-никак, зима на дворе.

На другом конце линии что-то характерно звякнуло. Наверное, кружку с кофе на столик поставила, мелькнуло в голове у Рика.

— Самое время выпасть снегу, но что-то его нет. Наверное, из-за этого глобального потепления, о котором только и слышишь кругом.

Рик услышал, как мать отхлебнула от кружки и тут же продолжила:

— Как вижу, ты и невесту найти успел?

Рик легонько прижал к себе Тессу.

— Что верно, то верно.

— По телевидению только об этом и говорят. Можно подумать, что вы с ней Чарльз и Диана.

— Рядом с ней невольно чувствуешь себя принцем.

— Вот и славно. Будь с ней поласковее, и всю жизнь проживешь как у Христа за пазухой.

— Так и собираюсь, мама.

— Молодец. Кстати, ты сделал ошибку в слове «замуж».

— То есть?

— Когда накорябал свое предложение на лунном грунте. Ты тогда написал «Пойдешь за меня замуш?».

— Да не мог я так ошибиться!

— Похоже, смог. Разумеется, ведь у тебя были сплошь тройки по чистописанию — вполне может быть, что у тебя «Ж» от «Ш» не отличишь.

Рик и понятия не имел, что Тесса фиксировала все на пленку. Если честно, он был почти уверен, что она не делала этого. Григорий не знал, отчего они замешкались при входе в лунный модуль.

Он поднял взор на Тессу.

— Ты что, записала на видео тот момент, когда я выводил на лунном песке эти слова?

Она покачала головой.