Может быть, Алекс подумал, что в эту минуту предает память ее брата? Отчасти это было правдой.

— Простите, — сказала она, — это я соблазнила вас.

Ричард наверняка признал бы, что вина лежит на мне. Алекс ответил не сразу. Некоторое время он молчал, с яростью глядя на Гвен.

— Ступайте к себе, Гвен, — наконец процедил он сквозь зубы. — Вы совсем спятили, потеряли последний умишко.

Резко повернувшись, он вышел из комнаты и хлопнул дверью.

Гвен впервые в жизни видела разъяренного Алекса. Впрочем, с повесой она целовалась тоже впервые в жизни.

Ее лицо расплылось в улыбке.

— О, приветствую тебя, новая жизнь! — промолвила она и поднялась на ноги.

Гвен твердо решила ехать в Париж вне зависимости от того, будет у нее спутник или нет.

— Я зря трачу с тобой время! — взревел Брюно.

— Берегись! — последовал ответ после взрыва веселого смеха в зале.

Впрочем, по мнению Алекса, у Брюно были все основания жаловаться. Они кружили по площадке уже минуты три, не переходя к активным действиям. Брюно держал одну руку над головой, стараясь сохранить баланс и одновременно подготовиться к нанесению удара. Но время шло, и его рука уже начинала подрагивать. Должно быть, он не привык сражаться с соперниками, которые вели себя пассивно.

И это было неудивительно: во французском боксе Алекс предпочитал оборону.

Он вдохнул полной грудью пропахший потом воздух спортивного зала. Бывая в Париже, он никогда не упускал возможность потренироваться здесь, но в этот свой приезд он чувствовал себя очень усталым. Алекс находился в Париже уже пять дней, но за это время ему удалось отдохнуть едва ли часов десять. И он знал, кого в этом винить.

Алекс сделал движение, как бы приглашая Брюно перейти в наступление, Брюно попытался нанести удар, однако Алекс ушел от него.

— Ах ты, негодный мальчишка, — проревел Брюно по-французски, — я пришел сюда не затем, чтобы играть!

Брюно мог бы не тратить свою энергию на подобные выкрики. Алекс не реагировал на них. Однажды в юности, в городке Регби, на Ричарда и его приятелей, среди которых был Алекс, напали хулиганы. Ричард дрался, как лев, после драки стал предъявлять претензии Алексу. «Почему ты так вяло сопротивлялся? — с негодованием спрашивал он. — Разве брат не научил тебя давать сдачи? Говорят, будто он неукротим в драках!»

В ответ на эти упреки Алекс только пожимал плечами.

Объяснить свое поведение ему было бы слишком сложно. Он не умел драться без ярости, без бешеной страсти. Она увеличивала в нем физические силы.

Алекс изменил направление движения и стал двигаться против часовой стрелки. То, как человек дрался на ринге, во многом объясняло его характер. Вчера на глазах у Алекса Брюно отправил в нокаут трех человек в рекордное время. Брюно был темпераментным, самоуверенным и нетерпеливым боксером. Он нацеливался не на спортивную борьбу, а на победу. Главным для него было одержать верх над противником, и в этом он не отличался от Алекса, однако подходы к проведению боя у них были разные.

Брюно стремился как можно скорее добиться победы. Любая отсрочка раздражала его. Алекс, в свою очередь, считал победу результатом упорного труда.

Алекс бросился на соперника, однако Брюно отскочил и выставил ногу вперед. Атаковать дальше было бессмысленно.

— Сочувствую, — ухмыльнулся Брюно.

Зрители, стоявшие у стен, зашушукались. Алекс слышал их ропот, в который вплетался стук его собственного сердца. Он не собирался сдаваться. Брюно начал драться еще мальчишкой, сражаясь с хулиганами на улицах Латинского квартала. Он был на дюйм выше Алекса и имел более длинные конечности. Это являлось преимуществом во французском боксе.

Впрочем, у Алекса имелись свои плюсы. Он ненавидел драться. Девять лет, в течение которых он посещал спортивный зал, его подташнивало каждый раз, когда он переступал его порог. С отвращением, пожалуй, не может сравниться ни одно чувство — ни страх, ни ярость. Однако Алекс вынужден был заниматься боксом, чтобы противостоять таким людям в регби, как Реджинальд Милтон, которого боялась вся округа.

— Ты трус? — с усмешкой спросил Брюно.

Алекс тоже усмехнулся.

— Ну да, — ответил он.

Эти слова переполнили чашу терпения Брюно. Он устремился вперед. Алекс попытался ударить его с разворота ногой в голову, но Брюно отбил этот удар. Алекс покачнулся, и в этот момент нога противника нанесла удар ему в грудь.

«Черт бы побрал эту Гвен! — пронеслось в голове Алекса. — Если бы не она, я бы выспался и был сейчас в форме».

Он попытался отогнать от себя мысли о Гвен, хотя это было трудно сделать. Они въелись в него, как паразиты в тело путешественника где-нибудь в Африке.

Алекс снова зашатался, стараясь сохранить равновесие. И тут Брюно размахнулся, направляя удар ему в лицо. Это была ошибка. Алекс поставил блок и саданул Брюно локтем в шею. Тот отшатнулся, захрипев. Джерри был бы горд младшим братом. Он всегда говорил, что в бою англичанам равных нет.

Однако Брюно быстро пришел в себя. Он пнул Алекса в коленную чашечку, но тот быстро среагировал и отпрянул, смягчив удар. Тем не менее, Алекс начал терять равновесие. Он бы мог устоять на ногах, но предпочел упасть, усыпив бдительность противника. Алекс картинно рухнул на пол, разбросав руки в разные стороны.

Брюно понял, что это была уловка, лишь в тот момент, когда получил сокрушительный удар ногой в лодыжку, Брюно упал на пол, сильно стукнувшись головой.

Странно, но парижане считают англичан простоватыми, неспособными на трюки. Алекс вскочил на ноги. Он чувствовал себя прекрасно. День начинался превосходно. Он поклонился, и в зале послышались аплодисменты. Затем Алекс подошел к лежащему на полу Брюно, который с растерянным видом разглядывал потолок.

— Ну, как ты? В порядке?

Француз сел, тряхнул головой и улыбнулся:

— Давай еще раз встретимся, я буду ждать тебя.

— В таком случае до завтра, хорошо?

Алекс взял Брюно за руку и помог ему подняться на ноги. Он бы с удовольствием выдержал еще один бой, только бы не ехать в гостиничные апартаменты. На стене его комнаты висят скрещенные шпаги, из окна доносились крики уличных торговцев, а на столе лежала телеграмма от Белинды, которая вывела его из себя: