Кора забилась дальше, уступая мне место. Я сдвинула в сторону обувь, на четвереньках заползла в шкаф и села рядом с сестрой.
— Видишь? Здесь очень уютно.
— Ладно, я все-таки произнесу это вслух. Ты ведешь себя как ненормальная.
— И кто меня осудит? — Она прислонилась к стенке. — С минуты на минуту дом наводнит толпа людей, которые ждут образцового семейного праздника. А кто должен все организовать? Я, совершенно неподготовленный человек.
— Неправда! — возмутилась я.
— Откуда тебе знать? Я раньше не устраивала обеды в честь Дня благодарения.
— Ты делала пиццы для Джеми.
— Ты имеешь в виду тогда, в колледже?
Я кивнула.
— Это не одно и то же.
— Ты кормила Джеми, значит, это считается. К тому же твой муж утверждает, что тот День благодарения был лучшим в его жизни.
Кора улыбнулась и запрокинула голову, глядя вверх, на одежду.
— Узнаю Джеми. Будь дело только в нем, я бы и слова не сказала. Но сегодня мы ждем всех его родственников, а я их боюсь.
— Почему?
— Они такие милые, — слегка вздрогнув, ответила она. — По сравнению с ними наша семья похожа на стаю волков.
Я посмотрела на сестру.
— Кора, один день ты выдержишь.
— День благодарения!
— Тем не менее всего лишь один.
Она прижала к себе Роско.
— А тут еще проблема с ребенком… Они все такие плодовитые, что даже смешно. И всем будет интересно: почему мы уже пять лет женаты и до сих пор не произвели на свет очередного члена семьи.
— Неправда, — возразила я. — И вообще это не их дело, а если кто-нибудь начнет допытываться, можешь так ему и ответить.
— Не начнет, — мрачно сказала Кора. — Они слишком хорошо воспитаны, и это обескураживает. Все ладят друг с другом, все хорошо ко мне относятся и съедят индейку, даже если она обуглится снаружи, а внутри будет сырой. Никто не напьется и не упадет лицом в сладкий картофель.
— Мама никогда не падала лицом в еду, — возразила я.
— Ты просто не помнишь.
Я закатила глаза. Мы не разговаривали о маме с того самого дня, как меня наказали, но эта тема больше не считалась запретной. Не то чтобы мы с Корой полностью сошлись во мнениях о нашем прошлом, но мы уже не были в противоположных лагерях.
— Я имею в виду, что трудно быть частью всего этого, — сказала она.
— Чего именно?
— Семейного клана. С одной стороны, я всегда хотела, чтобы у меня была большая семья и по праздникам мы собирались за одним столом. А с другой… Мне кажется, что я здесь чужая.
— Это твой дом, Кора, — напомнила я.
— Ну да. — Она снова вздохнула. — Может, это просто гормоны. Лекарство, которое я принимаю, улучшает работу яичников, но из-за него я постоянно срываюсь.
Я поморщилась. Одно дело ненароком узнать о трудностях с зачатием, и совсем другое — обсуждение специфических подробностей, от которых меня подташнивало. Несколько дней назад мне стало не по себе от одного только слова «матка».
В дверь снова позвонили. Желание пообщаться с гостями явно пересилило у Роско страх перед духовкой — он вывернулся из Кориных объятий, сорвался с места и исчез за углом.
— Предатель! — пробормотала Кора.
— Хватит. — Я вылезла из шкафа, отряхнула пыль и повернулась к сестре. — Сомневаться уже поздно. Ты должна пойти вниз, встретиться лицом к лицу со своими страхами и не падать духом. Тогда все будет хорошо.
Сестра подозрительно прищурилась.
— С каких это пор ты стала такой позитивно настроенной?
— Вылезай оттуда.
Вздохнув, Кора выбралась из шкафа, встала и расправила юбку. Я закрыла дверцу, и какое-то время мы с сестрой стояли перед большим, в человеческий рост, зеркалом и рассматривали свое отражение. Наконец я спросила:
— Помнишь День благодарения у нас дома?
— Нет, — тихо ответила она.
— И я не помню, — кивнула я. — Пошли вниз!
Не могу сказать, что я вдруг стала видеть только хорошее. Просто перестала всегда ждать плохого.
Тем утром, когда Кора готовила праздничный обед и была на грани нервного срыва — по уши в муке, она периодически разражалась слезами и грозила поварешкой каждому, кто рисковал подойти ближе, — я искала любой повод, чтобы уйти из дома. К счастью, предлог скоро нашелся.
— Привет! — сказал Нейт, увидев, как я с четырьмя пирогами на двух противнях протискиваюсь в его кухню через раздвижную стеклянную дверь. — Это все мне? Не стоило беспокоиться.
— Если тронешь хотя бы корочку, сестра с тебя шкуру спустит, — предупредила я, осторожно сгружая свою ношу возле духовки. — Ножом для чистки овощей.
— Ого! — Нейт слегка стушевался. — Весьма наглядно!
— Считай, что я тебя предупредила. Можно разогреть духовку?
— Конечно. Не стесняйся.
Я нажала нужные кнопки, затем повернулась и, прислонившись к плите, стала наблюдать за Нейтом, который просматривал внушительную стопку бумаг, делая кое-где пометки.
— Много работы?
— И не говори! — Он посмотрел на меня. — Половина наших клиентов уехала на праздники, оставив на нас дома и питомцев, а к остальным приехали родственники, и поручений теперь в два раза больше. Еще есть те, кто заказал праздничный обед, и теперь ждут, когда мы его привезем.
— С ума сойти!
— Да нет, все не так уж плохо, — ответил Нейт, поставив очередную галочку. — Просто нужно действовать по-военному точно.
— Нейт! — Из коридора донесся громкий голос мистера Кросса. — Во сколько нужно заехать к Чамбеллам?
— В одиннадцать, — сказал Нейт. — Через десять минут выхожу.
— Лучше через пять, мало ли что случится. Ты взял все ключи?
— Да.
Из шкафчика у раковины Нейт достал связку ключей и со звоном бросил на кухонный стол.
— Проверь еще раз, — велел мистер Кросс. — Я не хочу возвращаться, если ты где-нибудь застрянешь.
Нейт кивнул и сделал еще одну пометку. В другой части дома хлопнула дверь.
— Похоже, он сильно нервничает, — заметила я.
— Это первый большой праздник с тех пор, как мы открыли дело, — пояснил Нейт. — На сегодняшний день много новых клиентов. Как только мы выедем и начнем работать, он успокоится.
Возможно, Нейт говорил правду, однако я слышала, как издали мистер Кросс что-то злобно бормочет.
