Рут. Ничего не могла поделать с собой, дошла до предела. Больше не в силах была молчать.
Эндру. А ваш ребенок, твой и его, — мысль об этом ребенке не остановила тебя?
Рут. Я тогда совсем обезумела.
Эндру. И Роб, конечно, думал об этом все время, что я был дома. Как же он, наверно, страдал! И мне ни слова — и виду не показал! Ты знала, как глубоко он любит тебя?
Рут (бесстрастно). Да. Я ему нравилась, я знала это.
Эндру. Нравилась?! Как ты можешь так спокойно говорить об этом? Ведь он умирает! Что ты за женщина? Я не представлял себе, что ты на это способна. Неужели нельзя было молчать, что бы ты ни думала, что бы ни чувствовала? Не удивительно, что он умирает, ты довела его. Не понимаю, как он выдерживал. Я бы не выдержал — убил бы себя или тебя.
Рут (бесстрастно). А я и хотела, чтобы он убил меня.
Эндру. И после твоего признания вы продолжали жить вместе?
Рут. Мы жили в одном доме. Но не как муж и жена.
Эндру. Но как он сейчас к этому относится? Думает, что ты по-прежнему…
Рут. Не знаю. Больше об этом никто из нас никогда не заговаривал. Возможно, он и сейчас думает, что ты мне не безразличен. Может быть, поэтому и хотел, чтобы ты пообещал ему…
Эндру. Но ты больше не… было бы глупо! Ты же не любишь меня?
Рут (медленно). Даже если б я хотела кого-нибудь любить, я не смогла бы.
Эндру (грубо). И я не люблю тебя, прошу поверить! (Опускается на стул, обхватив голову руками.) Проклятие! И надо же, чтобы между мною и Робом встало такое! Ведь мы были так дружны с самого детства. Я любил его сильнее всех на свете. Я сделал бы все, чтобы избавить его от горя. А я — я стал причиной его страданий! Как я смогу смотреть ему в глаза? Что сказать ему? (С болью.) Он хотел, чтобы я обещал… Что мне ответить ему?
Рут. Если ему от этого станет легче, — пообещай. Тебя это ни к чему не обяжет.
Эндру. Солгать ему, когда он умирает? Я не такой подлец. И какой смысл лгать? Ему известно, что я не люблю тебя. (Решительно.) Нет! Солгать должна ты. Ты изуродовала ему жизнь. Попытайся хоть сейчас немного исправить зло, которое причинила ему. Ступай к Робу. Скажи ему, что ошиблась, что никогда меня не любила. Скажи, — мол, тогда была вне себя и не помнила, что говорила. Скажи что хочешь. Сними тяжесть с его души, заставь поверить в свою любовь.
Рут. Бесполезно. Он все равно не поверит.
Эндру (в бешенстве). Ты должна заставить его поверить, слышишь? Торопись, не то опоздаешь.
Она не может решиться. (Умоляюще.) Рут, ради всего святого! Это твой долг. Ты никогда не простишь себе.
Рут (покорно). Хорошо. (С усилием поднимается и направляется к спальне.) Ничего из этого не выйдет.
Эндру смотрит на нее с тревогой. (Отворяет дверь и входит в спальню. Через минуту испуганно зовет.) Роб! Где же ты? (Входит обратно, дрожа от страха, оборачивается к Эндру). Энди, Энди, он ушел!
Эндру (не поняв ее, побледнел). Он уже…
Рут (прервав его, истерически). Его нет. Он ушел. Постель пуста, а окно открыто. Он, наверно, вылез через него во двор.
Эндру (вскочив, бросается в спальню и сразу же возвращается оттуда в страшной тревоге). Скорей! Он не мог уйти далеко. Пойдем за ним. (Хватает Рут за руку и бежит с ней к выходу.) Скорее! (Открывает дверь.) Будем надеяться…
Выбегают, дверь за ними с шумом захлопывается.
Декорация первого действия. На востоке небо уже горит яркими красками. Вершины темных холмов сливаются с горизонтом. На них медленно появляются пламенеющие полосы света, но дорога окутана тенью, еще не рассеялась дымка предутреннего тумана. Поле, расстилающееся на переднем плане, кажется заброшенным. По-видимому, его не обрабатывали с прошлого лета. Изгородь местами разрушена. Яблоня засохла, голые ветви безжизненны. Слева, шатаясь, входит Роберт. Споткнувшись, он падает недалеко от кювета и некоторое время лежит недвижимый. Затем, собравшись с силами, взбирается по откосу повыше, чтобы видеть, как восходит солнце, и ложится на землю. Слева на дороге появляются Эндру и Рут.
Эндру (оглядываясь вокруг). Вот он! Я знал, знал, что мы найдем его здесь.
Роберт (пытаясь сесть, устало улыбается им). А я-то думал, что удрал от вас!
Эндру (ворчит дружелюбно). А вот и не удрал, негодник, и мы сейчас отправим тебя снова домой, в постель. (Делает движение, чтобы поднять Роберта.) Зачем тебе понадобилось скрываться, а?
Роберт. Перестань, Энди. Перестань. Это невыносимо.
Эндру. Тебе плохо?
Роберт. Я умираю. (Падает навзничь.)
Рут, рыдая, опускается около мужа и кладет его голову к себе на колени.
Не пробуй поднимать меня, Энди. У меня пошла кровь горлом, когда я добирался сюда. Мне осталось-то несколько минут.
Энди беспомощно смотрит на него. (Беспокойно ворочает головой.) Вот теперь так. Теперь я вижу солнце. Я больше не мог оставаться в комнате. Мне казалось, я всю жизнь прожил взаперти. Я подумал — попробую встретить конец, как встретил бы его, если б у меня хватило мужества… осуществить мечту… Один, на широкой дороге, лицом к восходящему солнцу.
Эндру. Тебе нельзя говорить, Роб. Отдохни, и мы отнесем тебя домой.
Роберт. Все еще надеешься, Энди? Не надо. Я — знаю… (Пауза. Дышит с трудом, глаза его обращены на восток.) Как медлено поднимается солнце! А я не могу ждать долго… (Насмешливо.) Доктор сказал — уезжайте в далекие страны… там ваше спасение. Он прав. Я всегда знал — там мое спасение. Только уже поздно… в этом мире. Ну… а в том… я уж не упущу… чуда… (Приступ кашля сотрясает его тело.)
Эндру (подавляя рыдания). Роб! (В бессильном гневе против судьбы сжимает кулаки.) Боже мой!
Рут рыдает и своим платком вытирает Роберту губы.
Роберт (голосом, странно звенящим от счастья). Не плачьте — это смешно. Поймите же — я счастлив, счастлив, отправляясь в дальний путь, свободен, свободен от фермы, свободен бродяжить… вечно! Даже холмы не запрут меня здесь. (Поднимается, опершись на локоть, с просветлевшим, устремленным к горизонту лицом.) Смотрите! Как чудесно за холмами! Меня снова зовут голоса. (Восторженно.) И на этот раз я уйду. Я свободен! Это не конец. Это начало моей дороги… за горизонт. Вы должны радоваться, радоваться за меня. (В изнеможении опускается.) Энди!
Энди наклоняется к нему.
