Здесь испечься можно. Надо на свежий воздух, под деревья. Вставай, Кейт.

Миссис Мэйо покорно встает и катит кресло миссис Аткинс к двери.

Пойдем с нами, Рут. Посидеть на воздухе тебе тоже полезно. А Роберта проучи как следует, пусть сам подает себе обед. Хватит тебе быть дурой.

Рут (встает и открывает перед ними дверь. Равнодушно). На него не подействует. Он мне давно сказал — никогда не жди меня с обедом. А сам он ничего не найдет.

Миссис Аткинс. Ну пусть поголодает…

Рут. И это ему все равно. Он мало ест. А пойти с вами я не могу — девочку надо уложить.

Миссис Аткинс. Вези же меня, Кейт. Я умираю от жары.

Миссис Мэйо увозит ее.

Рут (снова усаживается в качалку, привычно, заученно). Поди ко мне. Давай снимем чулочки и башмачки. Мэри ведь хорошая девочка? Сейчас ты ляжешь и поспишь немного.

Девочка погружена в игру и не обращает внимания на слова матери. Постепенно с лица Рут исчезает усталость. Она быстро оглядывается на дверь, затем встает, идет к бюро; осторожно, вероятно, боясь, что кто-то может ее увидеть, вынимает из ящика какое-то письмо и на цыпочках возвращается к своему месту. Достав письмо из конверта, она с интересом читает его. От волнения у нее розовеют щеки. За окном на дорожке появляется Роберт. Он тихо открывает дверь и входит в комнату. Роберт выглядит значительно старше, чем три года назад. Плечи у него сутулятся, словно он несет слишком тяжелую ношу. Глаза потухли, потускнели, лицо потемнело от загара. Он, видимо, несколько дней не брился. На потном лице следы грязи. Опущенные уголки губ придают лицу выражение горечи и безнадежности. Мягкие линии рта и подбородка подчеркивают его слабоволие и бесхарактерность. Он в рабочем комбинезоне, в расстегнутой у ворота фланелевой рубашке.

Роберт (швырнув шляпу на диван, в полном изнеможении). У-фф… Солнце просто нестерпимо.

Рут вздрогнула. Инстинктивно поднимает руку к груди, чтобы спрятать письмо за лиф, но потом меняет решение и остается сидеть с письмом в руках. Роберт наклоняется и целует ее.

Рут (с раздражением). Опять не побрился? На кого ты похож?

Роберт (равнодушно). Забыл — да и не хочется в такую жару.

Мэри (увидев отца, бросает куклу и бежит к нему со счастливым смехом). Папа!

Роберт (подбрасывая ее вверх, ласково). Ну а как переносит жару моя маленькая дочка?

Мэри (визжит от радости). Папа!..

Рут. Перестань! Ей надо спать, а ты ее разгуливаешь. Мне придется сидеть около нее, пока она не заснет.

Роберт (садясь на стул и качая Мэри на коленях). Не беспокойся, я сам ее уложу.

Рут (резко). А я думала — тебе снова на работу!

Роберт (вздохнув). Я и забыл. (Увидев письмо.) Перечитываешь письмо Энди? В который раз? Наверно, уже наизусть выучила?

Рут (покраснев, словно ее в чем-то уличили). Можно подумать, я не имею права читать его? Мне казалось, оно написано для всех.

Роберт (слегка раздраженно). При чем тут право? Я только сказал, что ты его, наверно, выучила наизусть.

Рут. А вот и не выучила. (Кладет письмо на стол и нехотя встает.) Есть хочешь?

Роберт (вяло). Не знаю, я не голоден. В такое пекло не до еды.

Рут. А я-то без конца тебе подогреваю!

Роберт. Ну хорошо, принеси. Я, может, поем.

Рут. Сначала я уложу ее. (Хочет взять у него Мэри.) Пойдем, детка. Глазки у тебя совсем закрываются.

Мэри (плача). Не хочу спать! (Прижимается к отцу.) Папа, я не хочу!

Рут (с упреком). Ну что я говорила! Разгулял ребенка!

Роберт (резко). Оставь ее в покое! Она сейчас заснет у меня на коленях, не приставай к ней!

Рут (вспылив). Ну, знаешь ли?! Она должна слушаться меня. (Грозя девочке пальцем.) Противная девчонка! Сейчас же иди к маме!

Мэри (цепляясь за отца). Нет!

Рут (теряя терпение). Отшлепать тебя как следует, будешь тогда знать!

Мэри начинает испуганно кричать.

Роберт (вспылив). Оставь ее в покое! Сколько раз надо говорить — не сметь ее шлепать! Варварство какое-то! Я запрещаю! Понятно тебе? (Успокаивая плачущую Мэри.) Не плачь, не плачь! Папе не нравится, когда ты плачешь. Закрой глазки, будь хорошей девочкой! Папа просит тебя, слышишь?

Мэри (затихает). Да, папа.

Рут (смотрит на них, побледнев и сжав губы). Ты мне не приказывай — она и моя дочь тоже! Хорош, нечего сказать! (Закусывает губу.) Муж и жена с неприязнью смотрят друг на друга. (Отворачивается, с напускным равнодушием пожав плечами.) Ладно, возись с ней сам, если воображаешь, что это так легко. У тебя терпения и на неделю не хватит, сам ее шлепать будешь! (Уходит на кухню.)

Роберт (приглаживает дочери волосы, нежно). Давай покажем маме, что ты хорошая девочка!

Мэри (сонно). Папа…

Роберт. Ну-ка, дочка. Мама ведь снимает с тебя чулочки и башмачки, а потом кладет в постельку?

Мэри (полусонно кивает головой). Да, папа.

Роберт (развевая девочку). Мама увидит — мы с тобой прекрасно справляемся. Вот один старый башмачок, вот другой! А вот и чулочки! Теперь все хорошо, ножкам стало прохладно. (Целует ее.) Обещаешь заснуть сразу, как только папа уложит тебя? (Подымает ее и уносит в спальню.)

Слышно, как он баюкает девочку. Из кухни входит Рут и берет со стола тарелки. Услышав голос Роберта, на цыпочках подходит к двери спальни и прислушивается. Затем поворачивается, чтобы идти на кухню, но снова задерживается. Стоит задумавшись; ее мучает ревность. Услышав шум в комнате, она мгновенно исчезает в кухне. Появляется Роберт, подбирает чулки, башмаки и кладет их под стол. Видя, что в комнате никого нет, подходит к шкафу, достает книгу, садится и погружается в чтение. Возвращается Руте тарелкой еды и с чашкой чая, ставит все перед Робертом и садится на прежнее место. Роберт читает, ничего не замечая.

Рут (зло наблюдавшая за ним). Да оставь ты книгу! Обед-то ведь стынет!

Роберт (закрывая книгу). Прости, Рут, я не заметил. (Начинает есть без всякого аппетита.)

Рут. Мне кажется, ты мог бы подумать обо мне, Роб, и не опаздывать к обеду. Если ты воображаешь, что такое уж удовольствие париться около плиты да разогревать для тебя, то ты ошибаешься.

Роберт. Не сердись, Рут, ну правда, прости!

Рут. Ты всегда обещаешь и вечно опаздываешь.

Роберт. Согласен, но ничего не могу поделать. Только соберусь идти домой, а тут