Абеляр: «неукрощенный единорог»^*

(1) Об Абеляре как философе см.: Неретина С. С. Слово и текст в средневековой культуре. Концептуализм Абеляра. М., 1994.

(2) Brown Р. Society and the Supernatural: A Medieval Change // Daedalus, Spring 1975. P. 133–151; idem. Society and the Holy in Late Antiquity. London, 1982. P. 305 ff.

(3) Borst A. Findung und Spaltung der offentlichen Personlichkeit (6. bis 13. Jahrhundert) // Identitat / Hrsg. von O.Marquard und K. Stierle (Poetik und Hermeneutik, VIII). Munchen, 1970. S. 633 ff.

(4) Wade F. Abelard and Individuality // Die Metaphysik im Mittelalter. Ihr Ursprung und ihre Bedeutung / Hrsg. von P.Wilpert (Miscellanea mediaevalia. Bd. 2). Berlin, 1963. S. 165– 171.

(5) Chenu M.-D. L'eveil de la conscience dans la civilisation medievale. Montreal; paris, 1969. P. 15.

(6) ФедотовГ. П. Абеляр. Петроград, 1924. С. 9, 10.

(7) Clanchy M. Т. Abelard. A Medieval Life. Oxford, 1997.

(8) Muckle J. T. Abelard's Letter of Consolation to a Friend (Historia Calamitatum) // Medieval Studies, 1950. Vol. XII. P. 163–213.

(9) Высказывалось предположение, что «История моих бедствий», подобно переписке Абеляра с Элоизой (подлинность этих посланий в особенности внушает сомнения ряду исследователей), представляет собой сочинение, составленное после смерти Абеляра, может быть, даже в следующем столетии (самые ранние рукописи сохранились от XIII века). Споры о подлинности или подложности этих произведений время от времени возобновляются. Мы будем исходить из гипотезы о том, что «История моих бедствий» сочинена Абеляром, хотя можно допустить, что ее текст впоследствии подвергся редактированию.

(10) Багге С. Автобиография Абеляра и средневековый индивидуализм // Arbor mundi — Мировое древо. 1994. № 3. С. 61.

(11) Moos Р. van. Geschichte als Topik. Das rhetorische Exemplum von der Antike zur Neuzeit und die historiae im «Policraticus» Johanns von Salisbury. Hildesheim; Zurich; N. Y., 1988.

(12) «Мы здесь — как воины, силою пытающиеся завоевать небеса, и разве земная жизнь человека не подобна жизни солдата?» — вопрошал Бернар Клервоский, но тут же добавлял: «Но пока мы, оставаясь в своих телах, ведем эти бои, мы остаемся далекими от Господа…» (Duby G. Saint Bernard. L'art cistercien. Paris, 1979. P. 80).

(13) Southern R.W. Medieval Humanism and Other Studies. Oxford, 1970. P. 91–93; Verger J. Abelard et les milieux sociaux de son temps // Abelard en son temps. Actes du Colloque international. Paris, 1981. P. 107–131. Р.Хан-нинг предполагает, в частности, что одним из литературных образцов, коим следовал Абеляр, было житие святого Иеронима, написанное Афанасием. Абеляр ссылается на него в повествовании о таком трагическом моменте своей жизни, как осуждение на соборе, когда его принудили прочитать Credo. Hanning R. W. The Individual in Twelfth-Century Romance. New Haven; London, 1977. P. 24 f., 27.

(14) См.: Southern R. W. Op. cit. P. 93–94.

(15) Clanchy M. T. Abelard's Mockery of St. Anselm // Journal of Ecclesiastical History, 1990. Vol. 41. № 1. P. 1–23.

(16) Clanchy M. T. Op. cit. P. 3.

(17) Abbot Suger, On the Abbey Church of St.-Denis and Its Art Treasures / Ed. by E. Panofsky. Princeton, N. J., 1944. P. 17.

(18) Федотов Г. П. Цит. соч. С. 83–85.

(19) Misch G. Op. cit. S. 698.

(20) См.: Боткин Л. M. Письма Элоизы к Абеляру. Личное чувство и его Культурное опосредование // Человек и культура. Индивидуальность в истории культуры. М., 1990.

(21) Среди слушателей и учеников Абеляра были прославившиеся в недалеком будущем богословы и видные церковные деятели, в том числе немало кардиналов и даже римских пап. Сообщения современников о численности его учеников в несколько тысяч человек кажутся преувеличением, но отметим слова баварца Герхоха из Райхерсберга, что Абеляровы ученики наполняли школы подобно апокалиптической саранче. См.: Неретина С. С. Слово и текст… С. 41.

(22) McLaughlin M. M. Abelard as Autobiographer: The Motives and Meaning of his «Story of Calamities» // Speculum. 1967. Vol. XLII. № 3. P. 463–488.

(23) Боткин Л. M. Цит. соч. С. 151.

(24) Здесь нет необходимости вдаваться в разбор полемики относительно смысла терминов «persona» и «personaliter» в философских сочинениях Абеляра. См. об этом: Неретина С. С. Абеляр и Петрарка: путь самопознания личности // Вопросы философии, 1992, № 3, с. 150; Баткин Л. М. Новые бедствия Пьера Абеляра // Баткин Л.М. Пристрастия. Избранные эссе и статьи о культуре. М., 1994. С. 95–115. С. С. Неретина, не без основания отмечая, что указанные термины применены Абеляром и к ипостасям божества, и к человеческим индивидам, едва ли вполне корректно переводит их как «личность» и «личностно». Принимая возражения Л. М. Баткина на этот счет, я хотел бы отметить, насколько трудно предложить адекватный их перевод. Среди приводимых им аргументов против введения понятия «личность» в анализ средневекового философского дискурса Л. М. Баткин особое значение придает словам Фомы Аквинского, которые, в свою очередь, относятся к Богу (Баткин Л.М. Указ. соч. С. 110). Действительно, мыслители XII и XIII веков, подобно их предшественникам (ср. Боэций). сосредоточивались на теологическом уровне анализа проблемы, связанной с понятием persona, и антропология вне этого контекста их специально не занимала.

Однако обращение к текстам проповедей XIII века, адресованных самым широким слоям верующих, свидетельствует о том, что взаимодействие богословской мысли с умонастроениями паствы не могло не породить новых значений термина «persona». В частности, анализируя проповеди немецкого францисканца Бертольда Регенсбургского, я встретил толкование термина «persona», раскрывающее его социальное и человеческое содержание. Под робнее см. об этом ниже.

(25) P. L. Т. 182. Col. 357–358. Nota bene: Бернар не просто полемизирует с Абеляром, он обвиняет его в ереси.