привыкла их видеть в обыденной жизни.

Они пересекли огромную столовую с суетящимися официантами и, наконец, остановились у двери, украшенной узорчатым венецианским стеклом. Эта дверь находилась возле рубки, из которой осуществлялось управление яхтой. Джейк задержался у порога, желая, вероятно, произвести на Энн впечатление, и затем открыл эту роскошную дверь, и девушка увидела небольшой обеденный стол, сервированный для двоих. А возле противоположной стены, высвеченная мерцанием светильников и украшенная великолепным пологом, громоздилась кровать.

Прижатая спиной к поручням нижней палубы, Беатрис оказалась лицом к лицу с двумя очень сердитыми мужчинами.

— Вы позволили ей уйти вдвоем с Моррисоном? О чем вы только думали? — почти кричал на нее Генри.

— Генри, позволь мне уладить этот вопрос, — нарочито спокойным тоном сказал Алекс и, повернувшись к Беатрис, закричал: — О чем вы обе думали?

Беатрис переводила взгляд с одного молодого человека на другого и лепетала:

— Я думаю, что с мистером Моррисоном Энн находится в такой же безопасности, как и с любым из вас. И мистер Моррисон, по крайней мере, не делал ей неприличных предложений, как некоторые здесь присутствующие.

— О, Боже мой, мисс Лейден, имеете ли вы хоть какое-то представление о том, что творится на таких вечеринках? Знаете ли вы, что представляет из себя добрая половина собравшихся здесь? Вы попали во вражеский лагерь! Понимаете ли вы это? — взывал к ее рассудку Генри. Беатрис опустила глаза, сознавая, что Генри прав. И вновь вмешался Алекс, мягким тоном помогая Беатрис прийти в себя и ответить на вопрос:

— Если вы знаете, куда они пошли, вы должны сказать нам об этом.

— Я не знаю. Я знаю только, что он собирался показать Энн свою яхту. Вы же на самом деле не думаете, что Энн угрожает опасность?

Мистер Моррисон не может причинить Энн вреда, ведь нет? Беатрис вдруг осознала, что мистер Моррисон — в Ньюпорте новичок. Он знает историю Энн только с чужих слов. Тревога нарастала по мере того, как она начала понимать, что Энн пустила в ход свои лучшие актерские способности и таки убедила Моррисона, что она — опытная женщина, а не наивная девушка, какой она и является на самом деле, Беатрис охнула и схватила Генри за руку.

— Вы должны найти ее, мистер Оуэн! Мистер Моррисон не понимает, что Энн не такая, как другие разведенные женщины.

Она покраснела, намекая, что Энн так и не пришлось познать утех брачного ложа. Беатрис вспомнила властные повадки голодного зверя, проглядывавшие в поведении Моррисона, и теперь испугалась уже по-настоящему.

Что-то было не так в этой женщине, но Джейк подумал, что это просто кокетство. Энн Фостер удивительным образом сочетала в себе красоту, невинность и искушенность. Она представляла собой совершенно новый, а потому — очень привлекательный тип женщины. Женщины, которых он встречал до сих пор, были либо благовоспитанными девицами, стремящимися выйти замуж, либо замужними дамами, ищущими разнообразия в сексуальных отношениях. Ему казалось, что Энн чувствует себя неуютно в его личных апартаментах, но это не встревожило, а только позабавило его. Когда он пригласил ее на эту вечеринку, а затем предложил посетить его личную каюту, он не сомневался, что она правильно истолкует его намерения. Вероятно, она играет роль неосведомленной девушки с целью, чтобы ее доброе имя не слишком пострадало. Из того, что он узнало ней, следовало, что мисс Фостер отказывала всякому мужчине, кто осмеливался приблизиться к ней. Но Джейк Моррисон, подумал он самодовольно, — не всякий.

Джейк был сыном могущественного сталелитейного магната и всегда добивался того, чего хотел. Он был достаточно умен, чтобы понимать, как ему повезло в жизни. Он потерял невинность в четырнадцать лет с лучшей подругой своей матери и никогда не слышал слова «нет» ни от одной из женщин, встретившихся ему на жизненном пути. Впрочем, он никогда и не пытался соблазнить женщину, которая могла бы сказать ему это самое «нет».

— Вы выглядите, как принцесса, — прошептал он тихим голосом и получил в ответ ослепительную улыбку. «О Господи, — подумал он, — чего только не сделает мужчина за такую улыбку. Такая девушка может даже вызвать ужасные мысли о семье и детях». Он посмеялся про себя, подумав, что ему, вероятно, не следует заводить с ней долгих отношений, если в ее присутствии ему в голову приходят подобные мысли.

— Спасибо вам, мой прекрасный принц, — сказала Энн, — какой у вас чудесный замок! — Она с опаской поглядывала на невероятно большую кровать, атласные покрывала которой были чуть-чуть приоткрыты, недвусмысленно приглашая прилечь.

— Мы можем заказать обед, — сказал он, соблазнительно улыбаясь.

— Ах, как это мило, но я не голодна.

Энн шаг за шагом отступала к двери, будто боялась его. Джейк недоуменно нахмурился, а потом улыбнулся, чтобы подбодрить Энн. Если она играет в невинность — это неплохо, но ему уже немного наскучили женщины, изображающие из себя не то, чем они являются на самом деле.

— Вы же не пытаетесь убежать от меня? — спросил он самым нежным тоном.

Ее глаза округлились, как будто от страха. Черт, неужели она действительно боится? Или все же разыгрывает страх?

— Убежать? — воскликнула она. — Что вы имеете в виду? Вероятно, нам пора вернуться на палубу. Я уверена, что Беатрис уже разыскивает меня, Я не думала, что буду отсутствовать так долго.

— Насколько я помню, ваша подруга пожелала вам приятно провести время. Давайте попробуем последовать ее совету, принцесса.

Он улыбнулся ей своей самой лучшей, самой соблазнительной и самой обаятельной улыбкой, а она смотрела на него так, как будто к ней приближался сатана. Джейк хотел нежно положить руки ей на плечи, но, резко наклонившись, она ударилась головой о дверной косяк. Энн вскрикнула, и, заглянув ей в лицо, Джейк увидел, что она разбила нос.

Генри сходил с ума. Он проследил их путь до личной каюты Моррисона. Он испытывал смешанное чувство ярости и страха, воображая то, что он может увидеть в этой каюте. Сейчас он ясно осознавал и мог признаться себе в том, что хотел сохранить Энн для себя. Мысль о том, что Моррисон может прикоснуться к ней или поцеловать её, приводила Генри в бешенство. Он был готов разорвать мерзавца на куски.

Генри прошел через столовую и остановился у двери в каюту Моррисона. Он услышал звук удара и крик. Сердце его остановилось, кровь застыла, пальцы непроизвольно сжались в кулаки. От толчка Генри дверь легко распахнулась, и опять кто-то вскрикнул.

Перед его глазами предстала ужасная картина — Энн, кровь, слезы, Моррисон. Генри одним движением оказался рядом с Моррисоном, который пытался сказать что-то вроде: «Это — не то, что вы думаете». Но это уже не и мело никакого значения. Ничто не имело значения, когда Энн плакала и у нее на лице и руках была кровь. Генри ударил всего один раз, и Моррисон во весь рост растянулся на роскошном ковре своей каюты.

Генри стоял над ним, сжимая кулаки, в полной готовности нанести очередной удар, если противник посмеет встать. Пот ручьями стекал с его лба, дыхание со свистом вырывалось из груди, в ушах шумело от ярости. Вдруг он услышал голос Энн.

— Что вы делаете? Вы что, с ума сошли? — Энн говорила немного невнятно, пытаясь остановить кровотечение из носа. — Ох, никакие останавливается… И все платье испачкано.

Генри посмотрел на Энн, потом перевел взгляд на Моррисона. Джейк все еще лежал, но глаза у него уже открылись, и он недоуменно смотрел на Генри.

— Я услышал, как кто-то вскрикнул, — пробормотал Генри.

— Это была я, — сказала Энн.

Генри закрыл глаза и попытался успокоиться.