ожиданиям не суждено было сбыться.

Теперь она инстинктивно чувствовала, что может получить такой поцелуй от мужчины, считающего ее незнакомкой. Во время танца Энн делала все возможное, чтобы избежать его взгляда, а он старался очаровать ее своим остроумием. Единственная мысль крутилась у нее в голове — как все будет, если они все же поцелуются? Каким унижением обернется для него этот поцелуй, когда он узнает, что поцеловал Энн Фостер, — ту самую девушку, жизнь которой сломал не задумываясь! Что ой станет делать? Раскаиваться или гневно отвергать все обвинения?

Энн было все равно. Если этим вечером она не потеряет самообладания, она вырвет у него этот поцелуй. Конечная цель их плана, может быть, и не будет достигнута, но крайней мере, Энн Фостер, некрасивая толстая Энн, свой долгожданный поцелуй все-таки получит.

— Давайте погуляем в саду, — сказала она излишне оживленно. — Здесь слишком жарко, вы не находите? В саду ведь сейчас так многолюдно, что нашу прогулку не сочтут неприличной, не правда ли?

— В этом, безусловно, нет ничего неприличного, — сказал Генри, и лицо, его выражало такую радость, как будто, кто-то неожиданно передал ему право собственности на самую лучшую яхту в Ньюпорте. Энн нашла взглядом Беатрис и поедала ей торжествующую улыбку. Ей хотелось прыгать от радости, когда они шли к двери, таким долгожданным был для нее этот момент. Еще до контр вечера он узнает, кого, поцеловал, и большинство присутствующих на приеме тоже узнают об этом. Энн с трудом сдерживала рвавшийся наружу смех, она была в восторге от импровизированных изменений, которые собиралась внести в план. Они с Беатрис не продумывали детали того, что должно произойти в этот вечер. Они планировали только представить Энн Генри, а затем дать ему понять, с кем именно он имел честь познакомиться. Энн и в голову не приходило, что несостоявшийся супруг может пригласить ее танцевать, а уж, тем более что она отправится с ним на прогулку в сад, втайне задумав получить от него поцелуй. Теперь Энн была уверена, что ей не придется слишком долго ждать. Ах, как ей хотелось увидеть его реакцию, когда он узнает, кота сжимал в объятиях!

Газон, разбитый перед входом в, бальный зал, был украшен множеством китайских фонариков, освещавших пышную зелень травы. В воздухе разливался запах морской воды и сгорающего в светильниках масла. Энн слышала шум волн, разбивающихся о скалы. После духоты, царившей в зале, вечерний воздух казался слишком прохладным. Энн вздрогнула и тотчас же почувствовала на плечах тепло пиджака Генри. Его пиджак, сшитый дорогим портным из прекрасного, тяжелого сукна, источал слабый запах дорогого одеколона и не менее дорогих сигар. Энн, помимо воли, было необыкновенно приятно чувствовать себя укутанной в него, как в кокон, защищающий от любой непогоды.

— Благодарю вас, — произнесла она, презирая себя за нежность, прозвучавшую в голосе.

Они пошли по аллее, прижавшись друг к другу, и Энн вдруг осознала, что ее волнует близость этого высокого мужчины, как будто ужасная пропасть унижения и отчаяния никогда не разделяла их. В эту минуту она — обычная девушка, гуляющая с мужчиной в саду прекрасным летним вечером. И эта прогулка — залог их будущей любви, а не прекрасная возможность отомстить. От волнения у нее пересохло во рту.

Энн резко остановилась на границе между освещенной китайскими фонариками дорожкой и темной глубиной сада. Ее решимость заставить его поцеловать себя была непоколебима до тех пор, пока она не взглянула Генри в лицо. Это дьявольски красивое лицо, казалось, было создано для поцелуев — долгих, крепких и страстных. «О Боже, — подумала она. — Если я собираюсь следовать нашему плану, я не должна смотреть на него».

— Кто вы? — спросил он, и вето голосе она услышала отнюдь не простое любопытство.

В ответ Энн изобразила на лице то, что она считала таинственной улыбкой, и пошла дальше, увлекая Генри за собой. Она почувствовала тепло его ладони на своем плече.

— О, нет, не убегайте! Я не позволю вам уйти вот так, не ответив на мой вопрос.

Энн повернулась к нему и прикоснулась пальчиком к своим губам.

— Вы получите ответ в обмен на поцелуй.

Генри конвульсивно сглотнул.

— Поцелуй? — Голос его прозвучал как-то странно, и Энн вновь улыбнулась, прижимая пальчик к губам, не отдавая себе отчета в том, как она выглядит сейчас со стороны. Она надеялась, что выглядит очаровательно, но ней могла себе даже представить, какую бурю может вызвать ее красота в крови у такого мужчины, как Генри.

— Один маленький поцелуй за мою откровенность, — шепнула она, засмеявшись от радости, что все удается ей так легко. Конечно же, вокруг достаточно людей, которые станут свидетелями поцелуя, о котором с огромным злорадством расскажут завтра всем своим знакомым, и Генри будет страдать от унижения. Ее собственная репутация была испорчена так давно, что этот демарш уже не сможет нанести ей никакого ущерба.

Было достаточно темно, и Энн не могла видеть, какой страстью вспыхнули глаза Генри. Иначе она вряд ли отнеслась бы к мысли о поцелуе так легкомысленно, и уж конечно не позволила бы Генри увлечь ее дальше в тень деревьев.

— Я не уверен, хочу ли узнать, кто вы такая, — сказал он, и его тихий голос вызвал у нее внезапную дрожь. — Возможно, меня интригует именно ваша таинственность… — Он коснулся пальцем ее щеки, легким усилием повернув ее лицо к свету, и медленно произнес: — Нет. Скорее ваше лицо, ваше прекрасное лицо.

И вновь, увидев странное выражение в его глазах, Энн испугалась, что он догадывается о ее игре. Генри скользил взглядом по ее лицу, останавливаясь на губах, которые она так охотно ему предложила. Мужчина взглянул ей прямо в глаза и склонился к ее лицу, в то время как его палец на ее щеке не давал ей возможности отвернуться. Соприкосновение их губ было коротким, но очень нежным. И когда он, медленно отстранился, Энн поняла, что ей нестерпимо хочется, чтобы он поцеловал ее снова. Такого она от себя никак не ожидала, ведь ей казалось, что и один поцелуй придется вытерпеть, сжимая от ненависти зубы.

— Наверное, одного поцелуя мало, — сказал он чуть охрипшим голосом. На этот раз Генри взял ее лицо в свои ладони и их поцелуй уже не был лишь кратким прикосновением губ. Он прижал ее к своему крепкому, горячему телу, и Энн растерялась от охвативших ее неведомых ранее ощущений. Она была, как в тумане, в котором медленно растворялись все ее прошлые мысли и чувства. Она забыла обо всем, кроме вкуса его губ. И когда его язык нежно раскрыл ее губы и чувственно коснулся ее языка, у девушки вырвался стон, который она позже назовет криком возмущения. Когда он прижал ее к себе еще сильнее, у Энн подкосились ноги, а руки ее обвились вокруг шеи Генри, — и вовсе не за тем, чтобы задушить его в порыве гнева. Предательские руки, нежно лаская, продвигались к затылку «этого негодяя», зарывались пальцами в его волосы…

Сознание вернулось к Энн только в тот момент, когда Генри скользнул ладонями под накинутый на нее пиджак, и его пальцы оказались в опасной близости от ее груди. Она вырвалась из его объятий, испытывая отвращение к себе за то, что ей так не хочется этого делать. Он отпустил её сразу же, как только почувствовал сопротивление. Порывисто дыша, Энн смотрела на него, одинаково сильно ненавидя его и себя. Он имел наглость стоять здесь перед нею с идиотской улыбкой на лице! И поцелуй, от которого она едва не потеряла сознание, похоже, не произвел на него никакого впечатления. О, как же она его ненавидит!

— Теперь вы должны открыть мне свою тайну. Итак, ваше имя…

Дрожа от ярости, Энн сбросила его пиджак со своих плеч.

— Идите вы к черту! — прошипела она.

Подхватив юбки, чтобы не путались под ногами, Энн кинулась прочь от него и от своей предательской чувственности. Она слышала, как он что-то кричал ей вслед, в его голосе звучал смех. Энн бежала, пока не вспомнила, что окружающие могут увидеть ее в столь неподобающем виде. Она перешла на шаг и вошла в особняк с таким достойным видом, какой смогла принять, лишь один раз оглянувшись у двери в тайной надежде, что Генри последовал за ней. Увидев его идущим по направлению к веранде, она скорчила гримасу, прекрасно зная, что он не сможет ее разглядеть, глубоко вздохнула, чтобы окончательно успокоиться, и вошла в бальный зал. Беатрис мгновенно оказалась рядом.

— Что случилось? — спросила она, заметив горящие щеки и неестественно яркие губы подруги.