сделку.

Я позвонил ему и сказал, что у меня к нему деловое предложение. Мол, хочу все подробно обсудить, только не у меня дома. И на публике нам лучше не встречаться. Я сказал, что знаю одно подходящее местечко, и описал ему ферму «Сверчок». Я назначил ему там встречу на следующий день в половине четвертого. Я знал, что он не сможет устоять. Поздно вечером я отвез на ферму труп Евы в багажнике «ситроена». В том обиталище Дракулы не было ни души, кроме меня и летучих мышей. Тело я бросил у самого входа в коровник. Я знал, что Лукас, как только приедет, обязательно захочет осмотреться, обойдет ферму кругом, так сказать, произведет рекогносцировку. Захочет убедиться, что нас никто не подслушивает. Он обязательно сунет нос в коровник и найдет Еву.

Конечно, я рисковал. Ведь Илай мог наведаться на свою ферму еще утром и найти Еву раньше Лукаса. Ну и что с того? От Лукаса отделаться не удастся, зато от Евы я все равно избавлюсь. А может, подумал я, Илай и не захочет связываться с полицией. На ферме «Сверчок» когда-то уже произошло убийство. Может, старик увезет труп куда-нибудь и зароет на своей земле. Илай в чем-то похож на Лукаса: не любит, когда полиция сует нос в его дела. Старик себе на уме и опасается чужаков. И все же мне хотелось, чтобы Еву первым нашел именно Лукас, потому что я знал — он страшно перепугается. Умчится с фермы как можно скорее, а потом сразу же постарается разорвать со мной все отношения, потому что именно я предложил ему там встретиться. Если что, я признаюсь, что Лукас туда ездил… И тогда вы… то есть полицейские… сочтете его подозреваемым!

Феррис хихикнул.

— Можете себе представить? Вначале все шло как по маслу! Лукас позвонил мне через несколько минут после того, как наткнулся на труп Евы, и отменил встречу. Он перепугался до смерти. Потом, вечером, он позвонил снова и заявил, что разрывает со мной всякие отношения. Я для виду стал спорить — правда, не знаю, удалось ли мне его обмануть. Не важно! Он страшно перетрусил и ни под каким видом не собирался обращаться в полицию. Вы ведь проверяете анонимные звонки, если вам сообщают о преступлении? Звонить-то может и убийца, который пытается отвести от себя подозрения.

Картер кивнул, а потом, вспомнив, что все записывается на диктофон, громко сказал:

— Да.

Феррис тоже кивнул.

— Значит, подумал я, вы и Лукаса обязательно проверите. Тогда, скорее всего, выяснится, что он сменил имя. А почему? Может быть, Марвин Креппер привлекался к уголовной ответственности? В общем, я не исключал, что вы им заинтересуетесь. Убийцы часто ведут себя странно — так во всех детективных романах пишут. Они возвращаются на место преступления. Возможно, вы решите, что Лукас именно так и поступил. Ему очень не хотелось, чтобы вы копались в его прошлом! — Феррис самодовольно кивнул. — Идеально… за исключением того, что Пенни, по несчастному стечению обстоятельств, видела Лукаса в машине неподалеку от фермы, она решила, что он выглядел подозрительно. Я предложил позвонить Илаю, старик тут же примчался на ферму на своей колымаге и все осмотрел. И — кто бы мог подумать? — он позвонил вам! Я очень удивился. Но что с того? Тогда это уже было не важно. Я вышел сухим из воды, а Лукаса подставил.

— Почему вы решили встретиться с ним на следующее утро? — спросил Картер. — Зачем пришли к нему в гараж?

— Ничего подобного, — невозмутимо возразил Феррис. — Зачем мне приходить к нему? Я ведь вам объяснил: я добился всего, чего хотел. Лукас до смерти перепугался. К его смерти я никакого отношения не имею. Сами посудите: зачем он мне мертвый? Я хотел только одного: чтобы он навсегда убрался из моей жизни. Возможно, его многие ненавидели. Кто знает, в каких еще темных делишках он замешан? Должно быть, у него было больше врагов, чем он мог сосчитать.

Феррис наклонился вперед. Теперь в глазах его мелькала откровенная насмешка.

— Насчет Евы я не отрицаю. Вы ведь нашли в машине следы ее ДНК. Зато гараж вы мне не пришьете! — Он откинулся назад. — Я не убивал Лукаса. Хотите верьте, хотите нет. Если все-таки вы мне не верите — докажите.

Фоскотт угрожающе откашлялся.

— Мы постараемся, — заверил его Картер. — У нас есть отпечаток ладони, оставленный на «мерседесе» в гараже. Машину недавно чистили и полировали. Отпечаток свидетельствует о том, что к машине прикасались вскоре после того, как ее почистили. Поскольку отпечаток принадлежит не Бертону, значит, его оставил тот, кто там побывал, — его гость. Мы сличили улику с вашими отпечатками, мистер Феррис, и полагаем, что гостем Бертона были вы.

Феррис резко выпрямился. Некоторое время на лице его сохранялось бесстрастное выражение. Потом он раскрыл рот, но не успел он произнести и слова, как Фоскотт наклонился к своему клиенту и сурово сдвинул брови.

Вслух же Фоскотт обратился к Картеру:

— Раньше нам об этом не сообщали. В настоящее время моему клиенту нечего сказать по данному поводу.

Невозмутимо выслушав адвоката, Картер продолжал:

— Кроме того, вам предъявлены и другие обвинения: вы напали на инспектора Джессику Кемпбелл, причинив ей травму средней степени тяжести, затем похитили ее и против ее воли заперли на ферме «Сверчок». Кроме того, вы заперли Пенелопу Говер в конюшне и подожгли ее, покусившись тем самым на ее жизнь.

Феррис мрачно осклабился.

— Уж эти женщины! — проворчал он. — Все они одинаковы. Ни одной нельзя доверять! Из-за них я и угодил в переделку. Карен хотела, чтобы мы купили дом, который тогда не могли себе позволить, потому-то я и пошел на поводу у Краппера и принял участие в его афере. А Карен все равно меня бросила. Не сразу, конечно, но я давно догадывался, к чему все идет. И Пенни тоже меня бросила! Я сил не жалел на ее конюшне, выгребал навоз, строил изгороди, чинил все, что требовало работы с молотком и гвоздями. Я помогал ей ради любви к ней, о чем она прекрасно знала. А потом заявляет: «О нет, я не выйду за тебя замуж!» Оставила меня в дураках… Выходит, я ишачил на нее даром? Она использовала меня точно так же, как использовала старика Илая! И все твердила, что хочет провести остаток жизни со своими клячами. Вот я и подумал: ну ладно! Я тебе это устрою! И заколотил дверь на совесть. Я привык все чинить, особенно барьеры, после того, как твоя соплячка… — Феррис резко крутанулся на стуле и посмотрел на потрясенного Реджи Фоскотта. — Твоя паршивая дочка вечно все ломала, а мне приходилось чинить! Я подумал: пусть Пенни подыхает вместе со своими лошадьми, как она и хотела. Ну а ваша инспектор Кемпбелл вечно рыскала вокруг и все вынюхивала. Я подробно ответил на все ее вопросы. Какого черта она решила вернуться? Что она забыла в моем гараже? Совсем как Креппер — или Бертон, как мерзавцу нравилось себя называть! Ну зачем ему понадобилось меня разыскивать? Зачем он вернулся в мою жизнь? Вы можете мне сказать?

Феррис все больше распалялся. Он ткнул пальцем в Картера, тот задумчиво наблюдал за ним. Фил Мортон встал со стула и подошел к обвиняемому. Заметив его краем глаза, Феррис повернул голову и смерил сержанта презрительным взглядом, а потом снова повернулся к Картеру.

— Две женщины, которых я любил, Карен и Пенни, пожелали меня бросить! А от двух других людей я никак не мог отделаться — от дурехи Евы и от Бертона. Вот уж с кем мне совсем не хотелось иметь дела! Эх, нет в мире справедливости! Жизнь все время обводит вокруг пальца. Вот и все… Жизнь — одна большая глупая шутка!

Феррис замолчал, и в кабинете воцарилась тишина, хотя всем казалось, что они до сих пор слышат эхо от его воплей. Сам Феррис понемногу обмякал, как воздушный шар, из которого выпустили воздух. Он откинулся на спинку стула, сиденье угрожающе заскрипело. На лбу выступили крупные бисерины пота. Во всем остальном Феррис снова стал бесстрастным. Как будто захлопнулось окошко… Он внимательно разглядывал Картера, как если бы суперинтендент был каким-то незначительным, но любопытным предметом интерьера.

— Я ни в чем не виноват, — заявил он с видом человека, который решил трудную задачу. — Если бы все они проявили благоразумие, ничего бы и не случилось. — Феррис протянул руку к суперинтенденту ладонью вверх. — Разве вы сами не понимаете?