3:10–15), и они достигают этого, откликаясь на Божественные деяния, которые с самого начала были призваны сформировать их личные устремления, мысли и надежды. Если Святой Дух действует в них, то, несомненно, они будут молиться, — а это самое трудное в жизни — молиться постоянно и целеустремленно. Если они отчетливо осознают, что есть любовь Божья, которая привела их к спасению, очистила их, живет в них и радуется с ними, то они непременно будут стремиться сохранить себя в этой любви, ежедневно и с твердой убежденностью (ср.: Ин. 15:9,10). Если однажды Спаситель придет, чтобы забрать их с собой в их вечный дом (ср.: Ин. 14:3), они с верой будут ждать Его Второго пришествия. Находясь еще во грехе, они, возможно, ожидают пришествия Христа с естественным опасением и страхом; тем не менее благость и милосердие Божье искупили их с самого начала и будут сопровождать их до самого конца. Воистину, это Евангелие благодати от начала и до конца. И как таковое оно ведет верующих ко все более глубокому познанию триединого Бога.

Как и во Втором послании Петра (1:12–15), в Послании Иуды (ст. 3) выражено то же чувство безотлагательности, которое побуждает обоих христианских руководителей писать послания своим «возлюбленным» собратьям. Иуда видит ситуацию еще более угрожающей. Разделения в христианском сообществе уже были свершившимся фактом. Новые учителя уже многих вовлекли в свою орбиту, демонстрируя свою силу и исключительность, а также льстя слабым, не склонным к размышлениям христианам, заверяя их, что и они могут стать «великими» (ср.: Деян. 8:9,10). Но уже слишком поздно (хотя в ряде случаев и небезнадежно) протягивать руку помощи тем, кто стоит на краю гибели. Сердце истинного христианина всегда изо всех сил стремится помочь погибающим, но Иуда рисует реальную картину и серьезно предостерегает от опасности: сами нетвердо стоящие в истине могут обмануться в своем ревностном стремлении помочь тем, кто отступает от истинной веры. Спасти их может только тот, кто способен не воспринимать нечистое (ср.: 1 Кор. 10:12–14).

7. Как и во Втором послании Петра, в Послании Иуды показано, что ситуацию с современными «каинами», «валаамами» и «Кореями», которые вызывают опустошение в церквах, можно держать под контролем, зная, к чему все это привело в древности. Именно поэтому они привлекают внимание своих читателей к событиям из ветхозаветной истории Израиля. «Все это происходило с ними, как образы; а описано в наставление нам, достигшим последних веков» (1 Кор. 10:11).

Современные проповедники подобным же образом должны брать на вооружение Ветхий Завет как неотъемлемую часть христианских Писаний, поскольку мы, современные христиане, сможем понять, что происходит сегодня с нами, если будем знать, что происходило в жизни народа Божьего в прошлом. Это означает, что мы должны со всей серьезностью воспринимать комментарии к Ветхому Завету новозаветных авторов, таких, как Петр и Иуда. Их оценка и толкование ветхозаветных Писаний должны стать и нашими.

8. Как и во Втором послании Петра, в Послании Иуды утверждается непоколебимая вера в Иисуса как в господствующего Главу Церкви. Оба автора подчеркивают Божественную сущность Христа, отчасти, несомненно, в противовес редукционистской христологии, которую восприняли новые учителя. Петр проявляет удивительное красноречие, рассуждая на эту тему.

Но в своем кратком послании Иуда дает сжатую формулировку владычества и суверенной власти Иисуса (ст. 4). Все более поздние новозаветные писатели признают, что исповедание Церковью веры в полноту Божества, всецело пребывающего во Христе, находилось под опасным влиянием гностицизма с его эзотерической духовностью. И ныне древнее гностическое верование в то, что человек по своей сути близок к божеству, с устрашающей скоростью распространяется через идеи движения «Новый век» и культовые проповеди.

В чем же состоит различие между Вторым посланием Петра и Посланием Иуды, и существует ли оно? Возможно, оно заключается в том, что Петр обращается к каждому верующему отдельно — с позиций личного возрастания и личной ответственности, чтобы он смог устоять против соблазнов этого нового популярного учения. Иуда, как представляется, озабочен проблемами всего христианского сообщества, которому угрожает внутреннее размежевание. Мы находим подобные параллели с пастырскими посланиями, например, со Вторым посланием к Тимофею, в котором апостол Павел рассматривает серьезную опасность для некоего преуспевающего служителя, а в Первом послании к Тимофею он говорит о целом христианском сообществе, которое рискует потерять евангельские ориентиры.

Разумеется, Петр в первую очередь стремится показать, что «знает Господь, как избавлять благочестивых от искушения» (2 Пет. 2:9) в настоящем и в грядущем, и призывает своих читателей взирать на свою веру и любовь через призму грядущего уничтожения мира. Иуда тоже указывает на это предостережение, но свое внимание сосредоточивает на том, что истинный верующий может надлежащим образом построить взаимоотношения со своими собратьями–христианами, делая все возможное для спасения неутвержденных душ (ст. 20—23). Речь идет не только об отдельном верующем, которому необходимо уберечься от отступничества и предстать перед престолом Божьим без пятна и порока, но и обо всем сообществе верных (ср.: Еф. 5:25–27).

Послание Иуды до последнего времени не было в полной мере оценено современными богословами, равно как и большинством христианских читателей. Но в древности оно, напротив, было весьма популярно. Ориген (185–254 гг.), библейский богослов и плодовитый писатель, говорил о нем как о послании, «наполненном струящимся потоком слов о небесной благодати»[271]. По мере того как современная Церковь вновь начинает обретать веру во все Писания, мы сталкиваемся с такими же противниками, которые были и во времена Иуды. И сегодня мы снова боремся с ложными пророческими откровениями, которые ведут к отрицанию всех нравственных ограничений, и убеждаемся, что мудрые предостережения Иуды и его упование на веру могут снова стать неоценимым сокровищем во времена суровых испытаний, которые постигнут народ Божий.