другому. Это произошло сразу после того, как она вышла из школы и направилась домой. Один из ее одноклассников видел, как Лора добровольно садится в какую-то машину, и выглядело это так, словно она знала водителя. Но номера он не запомнил, и девушку больше никогда не видели. Так что это еще одно тело, которое никогда не найдут, — он рассматривал бутылки, выстроившиеся по другую сторону барной стойки. — Заставляет задуматься о том, как много скелетов лежит в лесах и на свалках. Миллионы людей в этой стране пропадают без вести. Все эти кости. Я могу принять тот факт, что однажды умру, при условии, что симпатичная табличка будет рассказывать миру, где я похоронен. Но никогда не быть найденным? В конечном итоге покрыться какими-то сорняками? Это словно ты никогда и не существовал. — Он вздрогнул. — Как бы то ни было, вот в двух словах и все дело Шарлотты Дион. Это чем-нибудь помогло?

— Не знаю. В данный момент это всего лишь один кусочек очень запутанной головоломки, — Джейн помахала бармену. — Счет, пожалуйста.

— Даже не думайте, — запротестовал Бакхольц.

— Вы только что оказали мне услугу, рассказав о Шарлотте.

— Я все равно все время торчу здесь. На этом месте, в этом баре. Вы знаете, где меня найти, — он опустил глаза на ее зазвонивший мобильник. — Вижу, вы пользуетесь спросом. Счастливица.

— Зависит от того, кто звонит. — Она ответила на звонок. — Детектив Риццоли.

— Сожалею, что пришлось совершить этот звонок, — голос был мужской, и в нем действительно звучало нежелание говорить с ней. — Полагаю, вы куратор детектива Тэма?

— Да, мы работаем вместе.

— Я звоню от имени всех семей жертв. Мы предпочли бы больше не иметь дела с детективом Тэмом. Ему удалось расстроить всех, особенно бедняжку Мэри Гилмор. Почему нам снова задают все эти вопросы спустя столько лет?

Джейн помассировала висок, с нетерпением предвкушая предстоящий разговор со своим молодым сотрудником. Вы государственный служащий. А это означает, что вы не должны раздражать общественность.

— Извините, сэр, — сказала она, — я не расслышала ваше имя.

— Патрик Дион.

Она выпрямилась. Посмотрела на Бакхольца, который с большим интересом прислушивался к разговору. Бывших полицейских не бывает.

— Дина Мэллори была вашей женой? — спросила она.

— Да. И воспоминание о том, как она умерла, все еще болезненно для меня.

— Я понимаю, что вам тяжело, мистер Дион, но детектив Тэм обязан был задать эти вопросы.

— Дина погибла девятнадцать лет назад. Нет никаких сомнений в том, кто ее убил. Почему это снова всплыло?

— Я действительно не могу это обсуждать. Это…

— Да, понимаю. Это часть текущего расследования. Так сказал детектив Тэм.

— Потому что это правда.

— Марк Мэллори в ярости, и это расстроило Мэри Гилмор и ее дочь. Сначала мы получаем по почте эти послания, затем нас начинает расспрашивать детектив Тэм. Нам всем хотелось бы знать, почему это происходит сейчас.

— Извините, — перебила она, — что там было про послания?

— Это продолжается уже шесть-семь лет. Каждый год тридцатого марта они появляются в наших почтовых ящиках, словно некое мрачное напоминание о годовщине.

— Что в этих сообщениях?

— Я всегда получаю копию некролога Дины. На обратной стороне кто-то пишет: «Разве вы не хотите знать правду?»

— Вы сохранили эти письма?

— Да, и Мэри тоже. Но Марк был так зол, что выбросил свои.

— Кто отправляет эти послания? Вы знаете?

— Предполагаю, что их посылает тот же самый человек, который поместил объявление в «Глоуб». Это Ирис Фэнг.

— Зачем миссис Фэнг это делать?

Повисло долгое молчание.

— Мне не хочется плохо говорить о миссис Фэнг. Она потеряла мужа, поэтому я понимаю, что она тоже страдает. Мне жаль ее. Но, думаю, что все совершенно очевидно.

— Что очевидно?

— Эта женщина, — сказал Патрик, — она безумна.

К тому времени, как раздался звонок в дверь, Маура уже раскладывала приборы на обеденном столе, а баранья нога подрумянивалась в духовке. Подростки славились своим аппетитом, поэтому она купила два пирога — черничный и яблочный, запекла четыре картофелины и с полдесятка кукурузных початков. Ест ли мальчик салат? Она не знала. В те отчаянно голодные дни, которые они провели вместе в безлюдных местах Вайоминга, она и Рэт выживали на всем, что могли разыскать. Она видела, как он жует собачий корм, консервированную фасоль и древесную кору. Конечно, он не станет воротить нос от салата-латука и, возможно, даже съест эти зеленые витамины. Когда она последний раз видела его в январе, он был бледным и худым, и для того недоедающего мальчика она и наготовила сегодня еды. Неважно, как пройдет встреча, думала она, но Рэт не покинет мой дом голодным. Это была та деталь, к которой она могла подготовиться, которую могла контролировать.

Потому что все остальное, касающееся первого визита мальчика в ее дом, было покрыто неизвестностью.

Она была обязана своей жизнью Джулиану «Рэту» Перкинсу, но вряд ли хорошо его знала, и он почти ничего не знал о ней. Они вместе боролись за выживание, и не существует более интимной связи, чем у двух человек, знающих, каково это — вместе смотреть в лицо смерти. Теперь они собирались узнать, останется ли эта связь прежней, используя как своеобразную лакмусовую бумажку — неделю в компании друг друга в условиях цивилизации.

Услышав дверной звонок, она вытерла руки кухонным полотенцем и поспешила в коридор, ощутив, что ее сердце внезапно шумно застучало. Расслабься, он всего лишь мальчик, подумала она, открывая входную дверь. И чуть не оказалась сбита с ног, когда огромная черная собака кинулась навстречу, поставив две передние лапы ей на грудь.

— Медведь! Лежать, мальчик! — закричал Рэт.

Она рассмеялась, когда пес наградил ее, радостно облизав лицо шершавым языком. Затем он опустился на четвереньки, лая и виляя хвостом. Маура улыбнулась мальчику, который выглядел совершенно потрясенным плохими манерами своего товарища.

— Ну? — сказала она. — Ты не хочешь тоже меня обнять?

— Здравствуйте, мэм, — произнес он и неловко обхватил ее своими длинными руками. Она поразилась тому, сколько мышц он прибавил с их последней встречи. Возможно ли, что мальчик так вырос всего за несколько месяцев?

— Я скучала по тебе, Рэт, — прошептала она. — Я так сильно по тебе скучала.

Ступеньки крыльца заскрипели от чьих-то шагов, и мальчик быстро оторвался от нее, словно стыдясь быть застигнутым. Маура посмотрела на мужчину, остановившегося позади Рэта. Энтони Сансоне всегда казался неприступной личностью, производящей сильное впечатление, лицо которого ничего не выражало, но в этот мрачный полдень он улыбался, ставя на крыльцо рюкзак Рэта.

— Ну, вот и все, Джулиан, — сказал он.