Заблудились, что ли?

Потом у Юрки промелькнула другая мыслишка, куда более острая: пришли поквитаться с Птицыным за своего любимого Дядю Федора. Только вот откуда узнали, что он здесь? Навряд ли они успели бы добежать до поворота на Васильево и отследить, куда поехал «уазик». Может, Птицын сам все рассказал Федору еще по дороге с кордона? Когда у него еще мозги были заполосканы?

Шаги между тем приближались. Таран услышал тихое бряцанье — звук слишком хорошо знакомый, чтоб с чем-нибудь спутать. Значит, оба автомата при них — это минимум. Эх, не успел Юрка этих гадов покосить, когда они с лесопилки убегали! Сейчас бы проблем не было…

— Куда ты нас привел? — сердито прошептал кто-то совсем близко от забора. — На хрена в деревне светиться?

— Не шурши! — прошипел в ответ более уверенный голос. — Тут половина домов пустые стоят, а в остальных деды и бабки живут, понял? Ни телефона, ни ментов нет. Залезем в какую-нибудь хату, до света посидим. В семь часов из Васильева первый автобус до города идет. Автоматы попрячем — и слиняем тихо. Ну и баксы заодно поделим, не пропадать же им.

— А ты уверен, что там баксы? — вмешался третий. — Может, там у Феди какая-нибудь фигня лежит?

— Точно! — поддержал первый голос. — А то какой час таскаем этот кейс, ни хрена не открывая…

— Чудак, — хмыкнул Уверенный, — если б там туфта была, на хрена Федя говорил бы, чтоб мы его пуще глаза берегли?

— Федя много чего говорил… — проворчал тот, кто сомневался в том, что в чемодане баксы. — У Феди уже не спросишь… Надо, блин, ломануть и поглядеть.

— Прямо тут, что ли? — съехидничал Уверенный. — Умный, блин! Залезем в хату — четко разберемся… Топай за мной, Акакий, и ни хрена не бойся. Вот эта — крайняя жилая изба. Тут бабка Наталья живет. А дальше — одни выморочки. Четыре с этой стороны улицы и пять — с той. Вон там, наискось, — бабка Настасья обитает, если еще не померла. Ее внук, Серега Косой, мой старый кореш. Я тут у него раз пять бывал. Гудели классно!

— Ну и где этот Серега?

— Зимой сел по глупости. Заместо столба мента снес. И не простого, а майора. Да еще, блин, такого, что на Трехпалого пахал. Поэтому, я думаю, на зоне ему туго будет…

Федины братки прошли мимо сортира, где все еще находился Юрка, и двинулись в сторону пустующих изб.

Таран припал к дырке от выпавшего сучка, и, пользуясь тем, что отсветы зарева, стоявшего над лесом у озера, давали кое-какое освещение, проводил троицу взглядом.

Сзади шли двое с автоматами, впереди третий, с кейсом и пистолетом. У одного за спиной что-то вроде рюкзачка висело. Шли тяжеловато, с явной усталостью.

Пустую избу, которая соседствовала с домом Веретенниковых, компания миновала. Это Таран смог точно определить, освещенность позволяла. А вот дальше через дырку от сучка рассмотреть было уже трудно, тем более что избы стояли не по линейке да вдобавок здорово обросли всяким бурьяном и крапивой.

Юрка осторожно вышел из своего укрытия и, мягко ступая, пошел через сад к дому. Поднявшись на крыльцо, он уже в дверях столкнулся с Птицыным. Тот поднял палец к губам: мол, тихо!

— Пришли сюда! — торопливо прошептал Юрка. — Те, с лесопилки! Трое! Хотят в пустой избе переночевать, а утром из Васильева на автобусе уехать…

— Приятно слышать, — пробормотал Птицын. — Я их тоже увидел. И если совсем откровенно — ждал.

— Почему? — спросил Юрка.

— Потому что они должны были сюда прийти, — ответил Генрих. — Так задумано! И больше не задавай вопросов.

А раньше казалось, что Генрих махнул рукой на сбежавших телохранителей Федора. Выходит, врал? Зачем? Или это опять Полинины штучки?

Юрке стало немного жутко. Даже все собственные действия ему показались неестественными и выполненными под чью-то диктовку. А ну как эта дура полумертвая из своего прекрасного далека, не слезая с кровати, отдаст им с Птицыным какой-нибудь приказ, из-за которого они прямо сейчас, вдвоем, с голыми руками на автоматы полезут? Ну а бандюки недолго думая пошмаляют их в упор…

— Спать иди! — неожиданно приказал Птицын. — Не набегался, что ли, за день?

— Мне не заснуть, — пробормотал Юрка. — Не больно здорово спать, когда тут поблизости эта компания шастает…

— Без тебя разберемся, — произнес Птицелов. — Ты в отпуске, понял? Давай иди под бок к Надьке и не вертись под ногами! Это приказ!

Юрка спорить не стал. Вернулся в свою комнату, перелез через Надьку, которая уже убаюкала Лешку и мирно сопела, после чего улегся к стенке. Но заснуть, конечно, не сумел. Лежал, насторожив уши, и напряженно вслушивался в тишину. Услышать удалось только одно: скрип ступенек, по которым Генрих спустился с крыльца. Ну и еще — мягкие шаги, которыми он вышел со двора.

Вообще-то, если считать, что Птицын действует не по заморочке, а в здравом уме и трезвой памяти, надо было ждать, что он вытащит откуда-нибудь радиотелефон и вызовет сюда «мамонтов». Те приедут меньше чем через час, быстренько развернутся, определят, в какой избе засели бандюки, окружат ее, кинут им в избу «сирень» или «черемуху», а потом быстренько повяжут, пока они будут глазки тереть…

Но если он замороченный, то тут фиг добра дождешься. Таран вспомнил события трехнедельной давности, о том, как Полина управляла Аликом, Тиной, жлобами с теплохода. И как эти самые жлобы безропотно пошли на расстрел, когда Полина заставила Алика их убрать. А что, если эта зараза, после того как разделается с Генрихом, отправит этих бандюг сюда? Ладно, если они только Тарана убьют — он это заслужил, потому что упустил момент разделаться с ними, когда это можно было. Но ведь они же могут и Надьку, и Лизку, и бабушку Наташу убить! Даже Лешку маленького!

Осторожно, чтоб не разбудить Надежду, он выполз из-под одеяла и, стараясь не топать босыми ногами, вышел на крыльцо.

В сенях Таран подобрал топор, который в свое время отлично заточил, сооружая на речке мостки для стирки и купания. Какое-никакое, а холодное оружие. Об автоматах, которые Птицын велел сдать перед пересадкой в «уазик», вспоминалось с тоской.

Тихо спустившись во двор, Юрка почти бесшумно добрался до задней калитки и пошел вдоль заборов, по высокой траве, заметно примятой ногами тех троих.

По его разумению, Птицын уже должен был дойти аж до самой крайней избы, если, конечно, обладатели кейса решили в ней остановиться. Однако все было тихо и мирно, никаких подозрительных звуков не слышалось. Тем более — стрельбы, криков, мордобойных ударов и прочего. Это Юрку даже немного порадовало. Ведь если Генриха морочила своим гипнозом Полина, то он бы, наверно, не стал бесшумно подбираться к бандитской избе, а сразу пошел бы к ним под выстрел: «Вот он я! Мочите меня, братва!» Раз он такого не делает, значит, соображает и понимает, что делает. Правда, представить себе, как Птицелов собирается в одиночку — даже при своих гигантских габаритах — разделаться с тремя вооруженными боевиками, Юрка не мог. Оружия у него Таран не приметил, разве что пистолет типа «ПСМ» куда-нибудь под майку припрятал. Но ведь против него два автомата…

Миновав ближнюю пустую избу, в которую наследники Дяди Федора точно не забирались, Таран стал идти с еще большей осторожностью. Бандюки могли засесть уже в следующей, откуда через щели в заколоченных окнах вполне сумели бы разглядеть Юрку. Да и подстрелить могли. Хотя стрелять в ночной деревенской тиши им вряд ли захочется. Даже если почуют, что парнишка с топором пришел по их душу. Наверняка захотят подольше себя не обнаруживать. И уж если полезут, то с ножичками, чтоб сделать дело тихо.

Наконец, Тарану прикинулось самое страшное. А вдруг то, что он сейчас делает в нарушение приказа Генриха, есть тоже происки зловредной экстрасенсихи? Ведь Полина может управлять и не так грубо, как Аликом или жлобами; а исподволь, внушая вроде бы вполне естественные, даже логичные мысли. Напугала