Инна и Сирил обитали в крохотной квартирке с двумя спальнями и гостиной. Владелицей дома была миссис Дин, вдова почившего партнера фирмы «Мортон и Фенвик». Она была женщиной приятной во всех отношениях, но особым оптимизмом никогда не отличалась.
К тому времени, как Инна стала задаваться вопросом, что же, скажите на милость, могло так задержать Мэриан в пути, миссис Дин привела массу вероятных причин, ни одна из которых не годилась для того, чтобы восстановить жизнерадостность и спокойствие в душе ее единственного слушателя. Причин могло быть много, и миссис Дин воодушевленно приводила одну за другой — начиная с драки с сумасшедшим в вагоне поезда, пережитой когда-то приятелем тетушки золовки миссис Дин, и заканчивая по-настоящему волнующей историей, приключившейся со свекровью ее кузины, застрявшей однажды в уборной вагона и вынужденной ждать очередного обхода контролера, чтобы он выпустил ее.
— Я не скажу, что она уж очень остра на язык и не стану говорить, что она совсем уж вышла из себя после шести часов размышлений о том, что скажет ее благоверный, если она не приготовит ему ужин, но рискну предположить, что все-таки она сказала контролеру больше, чем должна была. Как бы то ни было, он повысил на нее голос. Сказал, что никакой такой поломки с замком он не видит, и, если бы она все делала правильно, дверь бы легко открылась. Можно себе вообразить, что она на это ответила, потому что он, собравшийся было уходить, вернулся со словами: «Хорошо, я покажу вам». Моя дорогая миссис Фелтон, вы не поверите, но она вернулась обратно вместе с ним, и, когда он начал показывать, дверь заклинило так, будто клеем приклеило, а эти двое оказались в ловушке, и они пробыли там до самого утра!
Инна в ужасе воззрилась на миссис Дин.
— О, миссис Дин, зачем же она вернулась?
Миссис Дин тряхнула своей большой и довольно растрепанной головой. Она страстно любила пробовать на себе новые способы укладки, которые выискивала в еженедельнике «Стань красоткой!», но эксперименты не всегда были удачными. Ее тусклые волосы, хотя и с довольно удачно окрашенными в пепельный цвет прядями, выбились из кудрявой прически, в которую были уложены. Она привычным движением пригладила завитки и сказала:
— Вы, конечно же, можете спрашивать, но даже они сами не ответят вам, зачем туда вернулись! Но факт в том, что они повернулись друг к другу спинами, и никто из них и помыслить не мог ни о чем ином, кроме как о доказательствах собственной правоты и о том, как ошибался другой.
— Какой кошмар! И что же они делали?
Миссис Дин опять поправила прическу.
— Стояли там до утра. Миссис Прэтт сказала, что знала кое-что о сквернословии, — ее муж ходил в море — но ругательства, которые употреблял тот контролер, посильнее были, чем все, что она когда-либо слышала в жизни. И вы даже представить себе не можете! После этого случая начальство обязало контролеров совершать обходы гораздо чаще, так что это не должно было повториться, потому что одного раза, я уверена, было для них вполне достаточно. Однако далеко не все, к чему ты вроде подготовился, не может случиться снова, хотя наверняка никогда не скажешь.
Инна слушала, отвернувшись к окну, выходящему на улицу. Она не думала, что Мэриан могла застрять в уборной, и была вполне уверена в том, что сестра не оказалась в вагоне один на один с сумасшедшим, потому что поезда всегда ходили переполненные даже в более позднее время, чем было сейчас. Но байки миссис Дин Инну не утешали. Существует множество других несчастий, которые могут с тобой случиться, кроме западни в уборной и встречи с психом. Только посмотрите, что каждый день пишут в газетах. Но все это в порядке вещей, пока беды происходят с кем-то, кто является не более чем очередным именем в колонке газетной полосы — вы читаете это, на время отвлекаясь от скучных каждодневных событий собственной жизни.
И вы особенно не переживаете, даже если речь идет о чем-то поистине ужасном, потому что это ужасное не кажется вам реальным, пока вы не знаете этих людей лично. Но, если что-то ужасное случилось с Мэриан... Руки и ноги у нее внезапно похолодели.
Слушая миссис Дин, она выглянула из окна, потому что в конце улицы остановился автобус, и из него начали выходить люди. Среди них была женщина, и она пошла по направлению к их дому. Она не была похожа на Мэриан. Дорога была освещена не очень хорошо. Женщина ступила в затененное пространство между фонарными столбами. Инна открыла окно и высунулась наружу. Сейчас женщина опять приближалась к освещенному участку — пятно желтого света, растеклось, подобно луже, по мокрому тротуару. Должно быть, прошел дождь. Женщина вошла в полосу света, и Инна отшатнулась, задержав дыхание. Потому что это была какая-то незнакомка. Она никогда не видела ее раньше. Но это была не Мэриан.
Инна закрыла окно и вернулась в комнату. Она действительно была напугана. Было уже больше девяти вечера. Мэриан никогда не задерживалась так поздно, значит, что-то случилось.
«Что-то» — слово, подобное черной завесе, за которой скорчились все возможные и невозможные страхи. В любой момент чья-то рука может приподнять завесу или вовсе ее отдернуть. Она стояла, глядя на часы, и холод распространялся от рук и ног по всему телу, пока ее не стал бить настоящий озноб.
В восемнадцать лет она была необычайно хорошенькой, с темными вьющимися волосами, глазами, подобными голубым цветам, — это Сирил придумал такое сравнение — и гладкой нежной кожей, излучавшей, пока она была здорова, восхитительный румянец, но в болезни так быстро увядшей. Вообще- то, Инна не была больна, но и здорова тоже не была. Она жила бесцельной, неинтересной жизнью. Каждое утро начиналось с того, что она убирала три их комнаты и шла по магазинам, где стояла за чем-нибудь в очереди, стараясь управиться как можно быстрее, чтобы пойти, наконец, в библиотеку и взять очередную книгу. Что бы ни случилось в мире, она не могла пропустить любимое занятие. Апатия бесследно исчезала, как только она брала с полки книгу, за ней — следующую, пролистывая одну, пробегая глазами другую и проводя за этим занятием все утро, до момента, когда наступала пора идти домой и приготовить себе обед или подогреть то, что осталось от вчерашнего ужина. Иногда она даже не давала себе труда подогреть его, а чаще всего оставляла еду на тарелке, так к ней и не притронувшись. Один или два раза в неделю она садилась в автобус в конце улицы и встречалась с Мэриан, чтобы пообедать в дешевом кафе. Однако им было не по карману ходить туда слишком часто. Потом она опять садилась в автобус и проводила время до вечера, лежа на диване в ожидании Мэриан. Это Мэриан готовила ужин из купленных Инной продуктов. Это Мэриан возвращалась домой с рассказами о том, что случилось в конторе: кто и какой дом купил — молодые люди, решившие пожениться — пожилые родители, собирающиеся переехать к сыну или дочери — миссис Поттер, которая устроила у себя вторую ванную комнату и переоборудовала оранжерею в кухоньку, так что теперь она может поделить свой дом и сдавать одну половину в аренду.
— Помнишь Морин Поттер, Инна? Она была в шестом, когда мы в первый раз пошли в школу. Она вышла за какого-то богача. Она и ее мать приходили сегодня. Думаю, поделить дом — это ее идея. Она сразу сказала: «Вы же Мэриан Брэнд, да? Мисс Фишер говорила мне, что вы работаете здесь. Ну, и как вам здесь нравится?» Еще она спрашивала о тебе и вспоминала, какая ты была хорошенькая, и говорила, что неплохо было бы нам еще увидеться. Но не думаю, что у нее будет на это время — она приехала всего на несколько дней.
Ничего более увлекательного, чем эти истории, попросту не было. Конечно, если приезжал Сирил, все было по-другому. Иногда он возвращался с кучей денег, и на некоторое время жизнь становилась едва ли не слишком увлекательной. Он занимался с ней любовью в своей властной, уверенной манере, он вывозил ее в город перекусить, выпить чаю, пообедать. А потом или деньги заканчивались, или ему становилось скучно — Сирил всегда с ужасающей легкостью находил всевозможные поводы для скуки — и он вновь уезжал, бросив на прощание: «Ну, пока, увидимся». Хуже всего было, когда он однажды вернулся совсем без денег, а Мэриан именно тогда приняла твердое решение и стояла на своем до последнего: Сирил мог жить в доме и получать на обед то же самое, что и Мэриан с Инной, но не более того. Если ему нужны деньги на сигареты или на выпивку, или даже на проезд в транспорте, он должен пойти и заработать их. Сирилу оставалось лишь засунуть руки в карманы и демонстративно вышагивать по гостиной, рассказывая Инне, что именно он думает о низости поведения и грубой бессердечности Мэриан. Инна, конечно же, его понимала. Мужчине необходимы деньги на карманные расходы — он должен быть в состоянии купить пачку сигарет и угостить приятеля выпивкой. Но и Мэриан она тоже понимала, и временами даже проявляла непозволительную бестактность, говоря об этом вслух.
— Но, дорогой, у нее и в самом деле нет денег. Мы должны принять это как данность.
