судебно-медицинского эксперта, которого оторвал от его воскресного чаепития. Он уже опросил Ричарда Каннингема, мисс Сильвер и Элизу Коттон, но до сих пор не видел Инну Фелтон, будучи убежден, что нужно дать ей немного времени справиться с шоком.

Проходя через прихожую, Марш столкнулся с мисс Сильвер. Поскольку поверить в то, что встретились они случайно, было невозможно, он остановился и заговорил с ней.

— Что случилось? Почему вы не позвонили мне сами.

— Да. Я подумала, что будет лучше предоставить такую возможность инспектору Криспу. Я очень рада тебя видеть. Рэндалл. Эта бедняжка Инна Фелтон — инспектор Крисп еще с ней не виделся. Я надеялась, что он дождется твоего приезда.

— Где она?

— В своей комнате, и с ней ее сестра. Я хотела спросить, нельзя ли мне присутствовать, когда вы будете ее допрашивать?

— О, да, кто-то должен быть там. И мне хочется узнать ваше мнение. Не стану притворяться, что знаю о девушках больше, чем вы. Но прежде я хочу переговорить с Криспом и судебно-медицинским экспертом.

Мисс Сильвер вернулась в столовую, из которой вышла, чтобы встретиться с ним. Оставив дверь приоткрытой, она села, заняв руки вязанием, внимательно прислушиваясь к каждому звуку, раздающемуся в доме. Она услышала тяжелые шаги мужчин, которые направились через прихожую в маленькую комнату по другую сторону от входной двери, где лежал в своей кровати Сирил Фелтон, накрытый простыней. Она знала, что они увидят, когда снимут простыню, потому что она была там — он лежит на правом боку, слегка согнув колени, как лежит человек, когда спит. Он снял пальто и повесил его на спинку кресла. Он натянул тонкое покрывало до талии. На его синей рубашке осталась прорезь, чуть пониже левой лопатки, там, куда воткнули нож. Рубашка, и покрывало, и шерстяное одеяло были мокрые и красные. Но ножа нигде не было.

Кровать стояла изголовьем к передней стене дома, неуклюже втиснутая среди мебели, не предназначенной для спальни. Это была легкая низенькая кровать на колесиках, старомодная, но прочная и удобная в обращении. Высокий книжный шкаф красного дерева занимал всю стену по левую руку от входа. Резное украшение над камином в викторианском стиле поднималось от каминной полки до самого потолка. Стол с резной подставкой из орехового дерева был задвинут в угол. В комнате были кресла, брюссельский ковер, этажерка с травой в японском кувшине. Здесь были обои с розовым узором, некогда ярким, а теперь превратившимся в скучный фон для фотографий, акварельных рисунков, гравюр и эстампов, которые делали все от них зависящее, чтобы скрыть обои. Безобразная комната со случайно подобранной обстановкой, и в ней находился убитый человек, а в открытое окно проникал теплый майский ветер.

Вновь раздались тяжелые шаги в прихожей. Некоторое время спустя в дверь столовой постучали. На отклик мисс Сильвер: «Войдите!» дверь открылась и на пороге возник румянолицый молодой констебль.

— Мисс, начальник полиции будет рад, если вы придете в кабинет.

Возможно, мисс Сильвер имела склонность характеризовать самые незначительные происшествия как предопределенные. Тот факт, что за время ожидания она успела довязать второй чулок из пары, предназначавшейся Дереку, несомненно, говорил сам за себя. Она убрала готовую пару в сумку для вязанья и последовала за молодым констеблем в кабинет, где застала судебно-медицинского эксперта, уже собирающегося прощаться с Рэндаллом Маршем. «Любой кухонный нож», — произнес он, когда она вошла. Они уже встречались раньше, и он прервал разговор, чтобы с ней поздороваться.

— Как поживаете, мисс Сильвер? Я как раз говорил начальнику полиции, что вряд ли им удастся найти орудие убийства. Это мог быть любой кухонный нож, и, если хотите знать мое мнение, так оно и было. Употребили в дело, вымыли и положили на место. Но, вы наверняка, скажете мне, что это не мое дело строить догадки, да к тому же мне пора уходить.

Он вышел из комнаты, и Крисп проводил его до входной двери, где они еще с минуту поговорили.

Марш вернулся к мисс Сильвер.

— Он установил, что смерть наступила не раньше трех и не позднее пяти часов вечера. Что ж, нам известно, что Сирил Фелтон был еще жив в начале четвертого, потому что примерно в это время Элиза Коттон слышала, как они с женой разговаривали в ее комнате. Миссис Фелтон, наверное, вспомнит, когда он от нее ушел. Каннингем говорит, что нашел его мертвым сразу после пяти часов. Значит, было примерно два часа, чтобы убить его, с той вероятностью, что это произошло где-то в середине этого времени — скажем, от четырех до полпятого. Но, конечно, это всего лишь предположение. Доктора не любят брать на себя ответственность, да и вечер выдался жаркий. Послушайте, теперь мы должны поговорить с миссис Фелтон. Она последний человек, кто видел его живым. Я хочу поговорить с ней, и не в присутствии ее сестры. Легко заметить, что она всегда берет на себя инициативу, а я не хочу, чтобы кто-то подсказывал миссис Фелтон или отвечал за нее. Вы могли бы пойти наверх и убедить ее спуститься к нам? Или, если ей это сейчас не под силу, мы можем подняться сами. Но вы должны избавиться от присутствия Мэриан Брэнд.

— Сделаю все, что в моих силах, Рэндалл.

— В ваших силах очень многое. Просто позовите меня сверху, если нужно будет подняться. Я подожду в прихожей.

Пока он стоял и ждал, он мог слышать легкий стук в дверь и звук ее голоса, говорящего с энергичной властностью. Слов разобрать он не мог, но по тону и интонации, казалось, что он слышит из далеких школьных времен: «Ну а теперь, дорогой, иди сюда и отвечай урок!».

Через несколько минут, после того как инспектор Крисп закрыл и запер на ключ дверь, мисс Сильвер вышла на лестницу и с негромким предварительным покашливанием сказала:

— Думаю, будет лучше, если вы подниметесь.

Они проделали не больше половины пути, когда из комнаты сестры вышла Мэриан Брэнд и направилась в ванную, чтобы пройти к себе. Прежде чем она достигла двери, ее окликнул Ричард Каннингем. Он ждал ее в комнате напротив лестничной площадки. С минуту они стояли. Были произнесены какие-то слова, слишком тихие, чтобы быть услышанными, а потом, чуть только Марш и Крисп ступили на площадку, они прошли мимо них и спустились вниз.

Дверь в комнату Инны Фелтон оставалась открытой. Крисп пропустил вперед начальника полиции и закрыл ее.

Инна сидела у окна в кресле, с обивкой из английского ситца. Было заметно, что она горько плакала. Бледная кожа покрылась пятнами, глаза блуждали, веки припухли и покраснели.

Она сделала слабое, беспомощное движение, когда они вошли. Не могло быть большего контраста с той бледной, холодной девушкой, которую они допрашивали раньше. Что бы она ни почувствовала при известии о смерти мужа, это ее потрясло. Марш подумал: «Если она что-то знает, сейчас это выяснится». Приятным голосом он сказал:

— Прошу прощения за беспокойство, миссис Фелтон, но, поймите, мы должны исполнять свою работу. Никто не заинтересован в раскрытии этого дела больше, чем вы.

В ее голосе послышался маленький надрывный всхлип, когда она сказала:

— Да.

Мисс Сильвер была очень компетентна в вопросах кресел. Кресло для нее уже стояло на стороне Инны. Одна из тех длинных узких викторианских кушеток была отодвинута от изножья кровати в угол. Когда мужчины уселись, Марш сказал:

— Вы и ваш муж находились в этой комнате около трех часов дня. Думаю, вы понимаете, что все, что произошло сегодня после обеда, очень важно. Он пришел к вам поговорить. Расскажите, пожалуйста, о чем вы говорили.

Дрожащим голосом она произнесла:

— Мы говорили...

— Да, о чем вы говорили?

Она взглянула на мисс Сильвер.