восторженности. — Я вижу, вы иногда способны быть очень любезным с дамой.

— Лишь иногда?

— Я уверена, вы были хорошим кавалером, — пояснила Кэтрин.

— Понятно. — Томас был в замешательстве. Видимо, этот комплимент всего лишь дань вежливости. Она явно знала о его отвратительной репутации, однако в настоящий момент решила игнорировать его прошлые прегрешения. — Будем откровенны, леди Кэтрин. До вас, несомненно, доходили слухи…

Она немедленно прервала его:

— Да, да. Будем откровенны. — Кэт стукнула ладонью по столу, так что посуда закачалась. — Я слышала сплетни о вас. О, сэр, мы все в той или иной степени подвержены им. Трудно ожидать, что вы рассказали бы о своих… проделках, зная, например, что моя мать вышла замуж за вашего единокровного брата.

— Я сожалею… — сказал Томас. Разумеется, жаль, что некоторые истории дошли до этих невинных ушек, хотя они не пригодны даже для более искушенных и опытных особ.

— Я тоже, — сокрушенно произнесла Кэтрин с печальным видом. — Мне не следовало быть такой наивной. Я должна была понять, что даже незначительный, но часто повторяемый проступок, как снежный ком, может разрастись до непомерных размеров. Вы знаете это на примере моей двоюродной бабушки.

Монтроуз резко вздохнул, не заметив, что до этого момента слушал ее, сдерживая дыхание. Очевидно, девушка говорила все это, чтобы как-то оправдать его прежние неблаговидные поступки. Он, конечно, не собирается подтверждать, что все дошедшие до нее слухи были правдой. И сожалел, что его молодость отмечена клеймом распутства, хотя этот порок давно остался в прошлом.

— Мне следовало знать, — произнесла Кэт как бы самой себе, глядя в свой бокал, — что репутация повесы может быть искусственно раздута.

— Да, конечно, — сказан Томас и облегченно вздохнул.

Обнадеженная пониманием с его стороны и не в силах скрыть разочарования от того, что ее тщательно продуманные планы рушатся, Кэт продолжила:

— Я имею в виду вашу внешность! Конечно, вы изрядно потолстели за последние годы, но это вас не портит, и ваши манеры достаточно хороши… для сельской местности, но тем не менее вас едва ли можно назвать опытным повесой, как об этом говорят.

— Потолстел? — переспросил Томас, задержав свой бокал на полпути ко рту.

Кэт по-прежнему не смотрела на своего собеседника, погруженная в свои мысли.

— Да, — сказала она, — я имею в виду ваши габариты. Вы такой огромный! Одна лишь мысль о том, что такой гигант способен ухлестывать за дамами, вызывает улыбку. Вы согласны?

— Полностью, — кивнул Томас.

Ей следовало бы прислушаться к интонации его голоса. Если бы Кэтрин не выпила слишком много, то почувствовала бы появившуюся в нем мягкость.

— Вы можете представить себя танцующим вальс с какой-нибудь изящной женщиной? Думаю, она вылетит в окно при первом же вашем повороте! — В этот момент у Кэт возникло желание хихикнуть, однако, вспомнив о хороших манерах, она мгновенно подавила его. — Хотя еще не так давно вы относились к числу этаких светских львов, — поспешно добавила она.

— Я помню, недовольно смутно, так как это было много лет назад, и тогда я выглядел, наверное, не таким… массивным, — сказал Томас.

— Несомненно! — воскликнула Кэт. — Я уверена, что ваши манеры были прекрасными, и многие женщины находили весьма привлекательным ваше общество. Некоторые из них, вероятно, действительно преследовали вас.

— На память приходит лишь одна… или две, — подтвердил Томас сардонически. — Но это было так давно, и, вероятно, те давние истории покажутся вам неправдоподобными, не так ли?

— О нет, — сказала Кэт. — Я верю, что все это правда.

— С вашей стороны очень великодушно судить так о моей далекой юности, считая меня, нынешнего, неуклюжего деревенского жителя бывшим светским повесой, хотя мои успехи в обществе и в то время были весьма незначительными.

— Вы слишком скромны. Я уверена, светская жизнь закрутила вас основательно.

— Просто я старался усиленно поддерживать свою репутацию.

— Да, конечно, — согласилась Кэтрин с хмельной учтивостью. — Вы считали, что она делает вам честь.

— Теперь я внимательно слушаю вас и надеюсь, что вы изложите мне истинную цель вашего визита.

— Ну, я не знаю. Я провела всю вторую половину дня, пытаясь придумать благовидный предлог для оправдания моего появления здесь. Дело вовсе не в трактате вашего брата о птицах. — Кэт смотрела на него с чувством искреннего раскаяния.

«Какая дьявольски откровенная женщина, — подумал Томас с раздражением. — Может быть, теперь мы сможем обойтись без обсуждения моих недостатков и наконец перейдем к сути дела?»

— Я так и думал, — сказал он. — Почему бы вам не сообщить настоящую причину своей поездки?

— Стоит ли? — спросила Кэтрин. — Впрочем, пожалуй, так будет даже лучше. Вы, несомненно, найдете это весьма забавным. — Она улыбнулась ему. Томас оставался спокойным, с маской вежливого интереса на лице.

— Возможно.

— Ну хорошо… Я приехала сюда, потому что меня привлекла ваша былая слава покорителя женских сердец.

— Простите? — произнес Томас недоверчиво. Он предполагал, что девушка попросит денег. Даже приготовился предоставить их ей. Прямо сейчас. Но того, что ее визит оказался обусловленным его прошлым, не мог даже вообразить.

— Боюсь, это со стороны кажется ужасно глупым, — поспешила пояснить Кэт. — Видите ли, прошло четыре года с тех пор, как я вышла в свет, и теперь уже являюсь женщиной в возрасте. — Она хихикнула, в то время как он сердито смотрел на нее. — Я решила изменить свое нынешнее положение, выйдя замуж.

— Поздравляю, — сказал Томас, искренне желая ей удачи. — И что же?

— Есть проблема. — Кэт сердито нахмурила брови. — Мужчина, которого я выбрала, никак не решается вступить в брак.

— Да что вы? — спросил Томас, изобразив удивление. Мысленно он поздравил неизвестного парня.

— Да, к сожалению, — сказала Кэт, и щеки ее порозовели, чему Томас опять удивился. Он ожидал, что она опечалится, расстроится, примет несчастный вид, но никак не сердитый.

— Понимаете, — продолжила она, — джентльмен, за которого я решила выйти замуж, в настоящее время может приобрести репутацию, какую в прошлом имели вы… вернее, ту, что вам приписывали. Пока еще все не так серьезно, но боюсь, что со временем он действительно может стать повесой. Совершенно неотразим! И довольно привлекателен, хотя его нельзя назвать красавцем. К тому же очень, очень богат. И этот человек беззастенчиво пользуется своими качествами для обольщения женщин…

— Для ублажения плоти? — предположил Томас.

— Совершенно верно! — сказала Кэт. — Но несмотря на это, я чувствую, что вместе нам будет очень хорошо. В танцах он превосходный партнер для меня, — констатировала она с тронутой алкоголем логикой. — Кроме того, я смогу пользоваться его состоянием и положением в обществе. Мне действительно пора замуж, и я решительно настроилась на это.

— А как же ваше сердце? — напомнил ей Томас, сам не зная, почему спросил об этом. — Оно ничего вам не подсказывает?

Возможно, Кэтрин не расслышала его вопроса в таком состоянии или просто решила не отвечать. Ее пальцы дрожали от волнения.

— И какова же моя роль в этой интригующей истории? — осторожно поинтересовался Томас.

— Должно быть, это смешно. Я сформулировала нечто вроде программы для достижения своей цели. Она казалась мне вполне разумной до того, как я встретила вас. Я узнала, что вы вернулись с континента, и