ответственным за нее. Он никогда не отказывался от своего долга. Нельзя терять веру в него. Надо верить, что все будет в порядке. Иначе можно сойти с ума.

…Было около одиннадцати часов. Если смотреть в лицо фактам, она единственная женщина, намеревающаяся самостоятельно покинуть Париж. Предположение Дафны скорее всего верно. Повсюду устанавливаются блокпосты, пока она находится здесь в наивном ожидании чуда.

Кэт пошла в комнату Гекубы. Бабушка, должно быть, оставила еще что-нибудь ценное. Она тщательно осмотрела груды одежды и коробок. Минут пятнадцать спустя опустилась на кровать, удрученно склонив плечи. На коленях ее лежали весьма полезные вещи: пара золотых клипсов, турмалиновая брошь, горжетка, камея и изумрудная застежка. Все это вместе не стоило столько, сколько кулон, который она отдала Дафне Бернар.

Слезы застлали глаза Кэт, и девушка смахнула все тыльной стороной ладони. Однако она подпишет приговор своему будущему, если будет тратить драгоценное время, проливая слезы. Кэт подняла какой-то комок и, задумавшись, начала мять его пальцами. Внезапно ощутив болезненный укол в большой палец, она бросила его и слизнула капельку крови. Что за чертовщина? Это оказался комок ваты, который Гекуба использовала для «коррекции фигуры». На кровати валялось около дюжины таких комков.

Кэт сузила глаза и повернула голову к дамской сумочке, рядом с которой стояли наполовину заполненные баночки с кремами, лосьонами и румянами. И, не произнеся ни звука, начала раздеваться.

Месье Лебуа, портье отеля, наблюдал, как пожилая леди нетвердой походкой спускалась по главной лестнице. В руках она держала небольшой, но тяжелый на вид саквояж. По-видимому, леди Монтень Уайт решила снова посвятить свою жизнь Богу, подумал он с ухмылкой, глядя на плотное шерстяное одеяние, окутывавшее тучное, согбенное тело, на густую вуаль и на железное распятие. И вздохнул. Видимо, действительно пришла пора обратиться к Богу. Скоро здесь появятся обездоленные, и они отнесутся далеко не дружественно к тем, кого считали предателями. Обращение к Богу не такая уж плохая идея.

Леди Монтень Уайт дошла до входной двери отеля и плотно запахнула широкую накидку. Может быть, старушка пытается улизнуть, не расплатившись по счету. Если бы с ней была ее молодая спутница, месье Лебуа, несомненно, задержал бы их. Но леди Кэт исчезла куда-то после завтрака. Портье стоял в нерешительности, размышляя, следует ли пойти за пожилой дамой.

Внезапно раздирающий уши вопль привлек его внимание к обитой грубым зеленым сукном двери, ведущей в кухню. Одна из служанок, имевшая склонность общаться с богатыми англичанами, кричала, что Наполеон возвращается со своей армией и, конечно, убьет ее. «Потеря небольшая», — подумал месье Лебуа, направляясь к кухне.

Он обернулся, взглянув на парадную дверь в тот момент, когда край черной юбки, мелькнув, исчез из виду, и только пожал плечами. Куда старушка денется?

Предположение Сьюарда о том, что в Париже станет известно о победном марше Наполеона лишь через двое суток, оказалось ошибочным. Вскоре после того как Томас покинул бал у Мертона, с побережья прибыл запыхавшийся и взъерошенный Питер Арботнат. Его сообщение взволновало присутствующих. Несколько человек подняли его на свои плечи, откуда он крикнул:

— Наполеон во Франции! Он движется на Париж!

Утром улицы наводнили англичане, пытающиеся завладеть любыми средствами передвижения, чтобы покинуть город. Томас решил немедленно встретиться с Кэт, и пошел нанять экипаж. Такового не оказалось. Все доступные средства передвижения были заняты. В крытых повозках сидели герцоги со своими женами. На телегах под холодным дождем ехали лорды со своими леди.

Томас поспешил к Мертонам, надеясь найти там Кэт и Гекубу. Особняк был брошен хозяевами. Остались только слуги, которые оживленно и в то же время с некоторым страхом, ползая на коленях, рылись в господских вещах. Томас поднял на ноги лакея-француза и потребовал ответить, где остановилась леди Кэт. Тот отрицательно покачал головой. Томас со злостью оттолкнул его и обратился к другому слуге, затем к третьему, в то время как часы отсчитывали минуты с жестокой неумолимостью: половина одиннадцатого, без четверти одиннадцать, ровно одиннадцать.

Наконец служанка с алчным блеском в глазах подозвала его кивком головы и потребовала плату за информацию. Томас молча вложил в ее руку горсть соверенов, и она, быстро произнеся название «Фонтейн», поспешно удалилась.

Томас выругался. Этот отель находился совсем в другом конце города, и он поспешно направился туда. С неба сыпался град, и он уклонялся от острых льдинок, продвигаясь по пустынным улицам, ведущим к реке.

Томас прошел около двух миль и неожиданно увидел лошадь. Несколько простолюдинов окружили ее, и животное, удерживаемое поводьями, беспокойно металось, возбужденное криком людей. Это была огромная неухоженная кляча, затравленно вращавшая глазами.

Он быстро подошел к толпе.

— Сколько хотите за нее? — Он старательно подражал говору собравшихся. Те подозрительно уставились на него.

— Собираешься заполучить лошадь, а потом выгодно перепродать какому-нибудь грязному английскому псу, не так ли? — спросил один из мужчин.

Томас покачал головой:

— Нет-нет. Лошадь нужна мне самому.

— А почему ты хочешь смыться отсюда?

Он схватил наглеца за ворот рубашки и притянул к себе, глядя ему в лицо.

— И не думаю делать этого!

Окружающие беспокойно зашевелились. Пот и ледяной дождь намочили волосы Томаса, отчего они прилипли к голове и шее. Глаза его яростно сверкали на обветренном лице. Сейчас он казался истинным приверженцем Наполеона.

— Я намерен присоединиться к нашему генералу! — Томас гневно оттолкнул от себя мужчину. — Так сколько вы хотите за лошадь?!

— А сколько дашь? — раздался чей-то голос. Вперед выступил толстый мужчина.

Томас сунул руку в карман и достал небольшой кожаный кошелек. Развязав шнурки, он высыпал на ладонь двенадцать золотых монет.

— Это все, что у меня есть. Поэтому это и будет моя цена. — Схватив руку толстяка, он разжал его пальцы и вложил ему в руку деньги.

— За Наполеона! — крикнул Томас и, взяв поводья, вскочил на широкую спину кобылы, развернул ее и двинулся прочь от толпы.

Подгоняя лошадь вперед по обледенелой булыжной мостовой, он молил Бога, надеясь отыскать в этой неразберихе Кэт. Церковный колокол возвестил о полудне.

Кэт дрожала в большей степени от страха, чем от холода. Накидка Гекубы и ее шерстяное платье неплохо защищали девушку от ветра. Ей показалось, что портье отеля намеревался остановить ее, так как тот подозрительно сузил глаза, когда она медленно ковыляла мимо. Однако ей удалось улизнуть. Кэт быстро шла по улицам, следуя своему намерению покинуть Париж и Томаса. Она заставляла себя не думать, где он, какая опасность грозит ему.

Несколько карет проследовали мимо, даже не замедляя ход, когда она попыталась остановить их. Кэт старалась подавить нарастающую панику и думала, что как-то сможет самостоятельно покинуть город. Но эта надежда быстро таяла.

Из-за угла с грохотом выехала повозка, запряженная парой тягловых лошадей. В ней сидели несколько ее соотечественников, хранящих напряженное молчание.

Кэт опустила на землю сумку, раскрыла ее и начала судорожно искать какую-нибудь подходящую вещицу. Ее рука наткнулась на ожерелье, и она замахала им над головой, так чтобы кучер заметил его