затуманенные глаза и пробормотать:

— Я раздет, и таким образом твоя репутация соблазнительницы подтвердилась. Ты доказала, на что способна, и дальнейшая демонстрация твоих возможностей может повредить уже моей репутации, дорогая. Поэтому я вынужден смиренно просить тебя сжалиться над моим измученным телом. У меня уже нет сил.

Кэт мгновенно привстала на его коленях, и Томас испугался, увидев, как побледнело ее красивое лицо. Ее губы, распухшие от поцелуев, дрожали.

— Не надо насмехаться надо мной!

У него возникло огромное желание снова обнять Кэт и разгладить поцелуями ее наморщенный лоб. Однако он понимал, что она до сих пор не испытывала подобной страсти и потому будет чувствовать себя неловко, когда придет в себя. Девушка восприняла его ответную реакцию исключительно как похоть, не подозревая глубины чувств, которые владели им при этом.

Томас сознавал, что поступил глупо, но не настолько, чтобы позволить себе потерять рассудок, поддаваясь ее ласкам.

— Ты ошибаешься, дорогая, — сказал он. — Я действительно поздравляю тебя и полностью признаю твою победу. У Стремпа нет шансов отказать тебе, если ты воспользуешься такими приемами.

— Я не собираюсь делать этого! И его имя — Стрэнд!

Дрожа от негодования, Кэт резко встала с его колен.

Томас слегка расслабился на кованой скамье. По крайней мере в таком положении девушка, вероятно, не заметит, что его руки дрожат. Вскинув голову, он посмотрел на нее.

— Постараюсь запомнить. — Томас с удовлетворением отметил, что его голос звучит вполне нормально. — И как ты собираешься завершить дневное обучение? Будем продолжать урок или завершим этот раунд дружеским пожатием рук?

— Томас, ты невыносим, — резко сказала она. — Насколько я понимаю, на сегодня я свободна и покидаю тебя. Надеюсь, ты сам найдешь выход.

— Не очень-то любезно с твоей стороны. Соблазнив леди и воспользовавшись ее прелестями, я никогда не оставлял ее после этого одну, это так неучтиво. Разве можно так внезапно уходить? Я снова приду сюда в пять часов и надеюсь найти тебя здесь, чтобы расплатиться с тобой за проигранное пари. Ты слышишь меня, Кэт? В пять часов! — крикнул он ей вслед.

Это ничего не значило. Просто на нее нашло что-то непонятное. А для Томаса ее реакция на его любовные ласки, должно быть, казалась лишь игрой. Честно говоря, инициатива принадлежала ей. Она сама спровоцировала его и устроила все это. Однако Кэт готова была поклясться, что он испытывал не меньшую страсть, чем она сама.

А его насмешливая констатация ее способностей была сделана для того, чтобы избавиться от ее объятий. Почему он так решительно отстранился от нее?

Может быть, ей следует ограничиться только дружескими отношениями? Впрочем, надо позволить ему самому устанавливать их характер, иначе есть риск потерять его совсем. А этого Кэт не могла допустить. Как можно забыть то потрясающее чувство, которое она испытывала, находясь в его объятиях, когда его губы так сладко сливались с ее губами…

Да, надо предоставить инициативу Томасу.

Леди Кэтрин Синклер всегда находила правильные решения.

Томас и Кэт настороженно приблизились друг к другу, когда он явился, чтобы взять ее и Гекубу с собой в Павильон. Надо выполнять условия пари. Обменявшись холодными, короткими приветствиями, девушка некоторое время не могла встретиться с ним взглядом, полагая, что он неотрывно смотрит на нее. Наконец она вызывающе подняла голову и обнаружила с облегчением и в то же время с недовольством, что Томас и не собирается этого делать, а с равнодушным видом изучает свои сапоги.

— Что ты думаешь по поводу моей одежды, Кэт? — спросил он спокойным дружеским тоном. — Я приобрел все это, надеясь соответствовать тебе. Хотя, должен сказать, эти сапоги ужасно неудобны. Я не слишком роскошно одет? — Он насмешливо приподнял бровь.

— Не напрашивайся на комплимент, — сказала Кэт, улыбнувшись.

Он выглядел великолепно. Сюртук из тонкого черного сукна плотно облегал его плечи, подчеркивая их ширину; обтягивающие брюки явственно выделяли мышцы его бедер и икр; свободная рубашка была безукоризненно белой. А его мальчишеская, проказливая улыбка сверкала, как и его черные, блестящие глаза.

Что произошло между ними, в конце концов? Она поцеловала его. Ну и что? Для такого человека, как Томас, это было просто кратковременным развлечением.

Он давно привык к подобным шалостям. Должно быть, Кэт выглядела такой неопытной и неискушенной в любовных играх. Однако она не могла забыть его сильных рук, его нежных губ. Стоп! Надо выбросить из головы эти воспоминания. В конце концов надо научиться контролировать себя.

Приняв его предложенную руку, Кэт была удивлена тем спокойствием, которое овладело ею. К тому времени, когда карета доставила их к месту, она полностью пришла в себя.

Войдя в заново преобразованный Павильон принца-регента, Кэт широко раскрыла глаза. Она слышала о планах реставрации этого помещения и о склонности принца к восточной роскоши, но такого не ожидала! Мебель из искусственного бамбука, драконы, папье-маше, выкрашенный красным лаком металл — все это потрясало на первый взгляд. Цветы лотоса из резного дерева с позолотой служили в качестве элементов освещения. На оштукатуренных стенах были выдавлены пальмовые листья, чья форма повторялась на окантовке узкой скатерти на столе. В огромных фарфоровых вазах стояли ветки цветущего душистого жасмина. В общем и целом окружающая обстановка выглядела чрезмерно пестрой и довольно невнятной.

Гекуба рассматривала все сквозь лорнет с нескрываемым презрением.

— Принц Георг, видимо, никогда не понимал, что означает слово «сдержанность». Не вижу хорошего вкуса в обстановке Павильона.

Кэт спрятала улыбку, прикрывшись веером, а Томас открыто усмехнулся.

В зале собралось около сорока или пятидесяти представителей высшего общества Брайтона. Хотя Кэт не входила в их круг, она знала многих из них: лорда Мэнсфилда, чету Криви, сэра Джона Лейда и его жену Летицию, Кэнфилдов и графа Хеллсгейта Бэрримора.

Увидев бледное, морщинистое лицо последнего. Кэт содрогнулась. Когда ее впервые представили ему, он схватил ее руку своими горячими, сухими, костлявыми пальцами. Девушка долго не могла высвободиться, а он, запрокинув голову, громко смеялся, наслаждаясь ее смущением.

Бэрримор заметил Кэт и, приложив два пальца к своим губам, поцеловал их кончики, при этом глаза его похотливо блестели. Она повернулась к нему боком, ища взглядом хозяина, принца-регента. И увидела того в дальнем конце комнаты.

Коренастая фигура принца Георга была облачена в богато украшенный, облегающий наряд. Он склонился к стоящей рядом миниатюрной красавице, которая что-то говорила ему оживленно. Ее лицо, обрамленное темными завитками волос, было прелестно. Она смотрела на принца своими большими глазами, цвет которых трудно было определить издалека. Ярко накрашенные губы заметно контрастировали с нежной бледной кожей.

Толпа людей в комнате слегка раздвинулась, и девушка смогла увидеть платье дамы. Оно было из тончайшего муслина, жемчужного мерцающего цвета. И несомненно, имело дымчатую подкладку. Кэт слышала о таком стиле, но еще не видела, чтобы какая-нибудь леди демонстрировала его. Маленькие торчащие груди женщины явно проступали сквозь полупрозрачный материал. Кэт кивком привлекла внимание Томаса, и тот послушно склонил к ней голову.

— Кто эта необычная особа? — спросила она.

— Явная блудница, — тут же громко ответила Гекуба.