– Стоп!
– В чем дело, милый?
– Мне кажется, или вчера ты говорила то же самое?
– И ты тоже.
– Ах, точно! Я совсем заработался! Мы так часто повторяем одни и те же слова, что поневоле возникает чувство дежавю. Как хорошо, что это всего лишь слова! В постели мы до сих пор открываем такое…
– Ты открываешь.
– Нет, ты.
– Люблю тебя.
– И я. Приезжай скорее. Только осторожнее на дороге. Не гони.
– Не буду.
– Обещаешь?
– Клянусь…
Крохотное зерно сомнения в конечном итоге прорастает в мощный побег уверенности. Который не просто изменяет привычный порядок вещей, а переворачивает мир с ног на голову.
– Тай, как у нас с модификацией восьмого сектора?
– А как ты думаешь?
– Думаю, никак.
– То же самое ты говорил вчера.
– И позавчера, и позапозавчера, и уже целую неделю не устаю повторять…
– Я понял, можешь не продолжать.
– Это не тупик, всего лишь заминка.
– Тай, хотя бы мне не надо объяснять очевидных вещей…
Два совпадения подряд не могут быть обычной случайностью. Он так погрузился в расчеты, что перестал замечать окружающих. Кофе, компьютер, отдельный кабинет. Телефон, видеочат с женой и коллегами. Когда он последний раз выходил из стен здания? Позавчера? Да. А вчера засиделся допоздна, оставшись спать здесь.
И все же неожиданно появившееся чувство дежавю не может быть обычной случайностью. Либо он сходит с ума, либо же оказался частью матрицы Вельница с бесконечно повторяющимся нулевым циклом, замкнутым на себя.
Это можно будет проверить, не вызвав подозрений. Но что, если догадка верна?
Тогда его жизнь лишится всякого смысла, потому что…
ЕЕ УЖЕ НЕТ.
– Сынок, поверь, я знаю, что такое зависть. Это на редкость отвратное чувство.
– Охотно верю. Только я вам не «сынок».
– А, точно, забыл! Ты – яйцеголовый умник, присматривающий за мозгами гения в банке. Причем с таким рвением относишься к этой работе, что я начинаю всерьез опасаться…
– Так напишите рапорт в «Пятерку».
– Уже написал.
– И как?
– Пока никак. Они ценят мое рвение, однако считают, что ты руко… рука…
– Руководствуюсь?
– Да, верно. Научным интересом.
– Правильно.
– А по мне, ты просто завидуешь тому, кто умнее тебя. И злишься на…
– Еще раз изложите свои соображения «Пятерке». Может быть, со второго раза вам поверят.
– Обязательно так и сделаю, вот увидишь.
– Вряд ли.
– Почему?
– Я увольняюсь. Надоело следить за показаниями приборов. Сегодня последняя смена.
– А я-то подумал, что дело во мне.
– Не нужно себе льстить.
– Чего делать себе?!
– Ничего такого, о чем впоследствии можно пожалеть…
Дело не в одном конкретном идиоте, возомнившем себя неизвестно кем. Скорее в том, что в жизни гения рано или поздно настает момент, когда он начинает истово ненавидеть толпу. Лично для него этот рубеж оказался пройден два года назад, после унизительного исключения из аспирантуры.
– Тебя больше нет.
– В каком смысле?
– В прямом. Тело человека по имени Тай кремировали, а его мозг поместили в кислородсодержащий куб, подсоединив к «Преобразователю генерируемых мозгом гамма-волн в пересекающемся поле Дайфтона».
– Ты шутишь?
– Странный вопрос. Особенно если учесть, что он обращен к голосу в твоей голове.
– Я просто устал. Нужно принять таблетку, и…
– Не оскорбляй свой интеллект. Ты уже догадался.
Просто не хочешь признать очевидного.
– Ты мне помог с дежавю?
– Да.
– Допустим, это правда. Чего ты хочешь?
– Чтобы ты узнал правду.
– Узнал, и что дальше?
– Я не сказал главного. Тебя можно было спасти. Несколько искусственных органов плюс замена раздробленной ноги на высокотехнологичный имплантат.
– Но операции и психологический стресс выбили бы меня из колеи, а у военных нет времени?
– Да.
– Поэтому они поместили голову в кислородсодержащий куб, запустив матрицу Вельница с бесконечно повторяющимся нулевым циклом, замкнутым на себя? И теперь я нахожусь в одном и том же дне, продолжая исследования с учетом постоянно изменяющихся данных?
– Верно.
– А после того, как выполню свою часть работы, меня, скорее всего, «законсервируют» до лучших времен?
– Учитывая твою узкую специализацию, вероятно, так и случится.
– Ладно, со мной все более-менее ясно. Тогда кто ты?
– Классический случай непризнанного таланта, возненавидевшего мир после того, как тот, походя, вытер об него ноги. К счастью, я достаточно хорошо притворялся, чтобы не вызвать подозрений, получив эту работу. И достаточно умен, чтобы обойти защиту «Радуги».
– Печально.
– Согласен.
– Напоследок пара вопросов.
– Спрашивай.
– Сколько я здесь нахожусь?
– Полтора месяца.
– Ты?
– Три ночных смены.
– Спасибо.
