Действительно, вооружение испанского флота и появление в Испании видных якобитских деятелей вызвали острое беспокойство у английского короля за судьбу ганноверской династии в Англии. В связи с этим оборона Британских островов от возможного вторжения сторонников Якова III Стюарта при поддержке испанского флота вышла на первое место во внешней политике Георга I, что, естественно, не могло не отразиться на действиях эскадры адмирала Норриса.
Появившись в конце мая 1720 г. у Ревеля, английский флот уже 2 июня в спешном порядке ушел к Стокгольму, якобы для перехвата русского галерного флота, который, однако, еще в начале мая вернулся на свои базы в Финляндии, о чем Норрис, конечно же, не мог не знать. Вслед за этим адмирал отверг и план уничтожения русского галерного флота на его базах, сославшись на отсутствие лоцманов, хотя под его командованием находилось несколько шведских кораблей, штурманы которых прекрасно знали все шхеры Финского залива. Отказ Норриса от наступательных действий и отвод английской эскадры на стокгольмский рейд обернулись для Швеции новым военным поражением.
В конце июля 1720 г. русский флот одержал блестящую победу при Гренгаме над отрядом шведских фрегатов, захватив 4 корабля, 104 пушки и взяв в плен 407 матросов и солдат.
Таким образом, намеренное уклонение английского флота от боевых действий против России обернулось для шведов новым поражением. Комментируя действия британского командования, ставшего в позу постороннего наблюдателя, Петр иронизировал, что оно «отлично» справилось с задачей защиты шведов, «как их землй, так и флота». Но адмиралу Норрису было уже не до обороны Швеции. В начале октября 1720 г. английский флот ушел к берегам Англии, чтобы, по словам русских послов, «смотреть на экспедицию гишпанцев, что они предвоспринимать будут».
Итак, 1720 г. не принес англо-шведскому союзу желанных побед. Поражение английской дипломатии в деле образования широкого антирусского альянса, обострение англо-испанских отношений и гибкая политика русского правительства, которое лишило возможности английский флот уничтожить русский, привели в итоге к провалу планов военного разгрома России.
Разумеется, это не могло не отразиться на позициях английского правительства, которое, осознав бесперспективность дальнейшей борьбы с Россией, стремилось освободиться от обязательств оказывать Швеции дорогостоящую военную помощь. В общественном мнении Англии все громче звучали голоса торгово-промышленных кругов, призывавших к установлению мира на Балтике и нормализации отношений с Россией. Учитывая все это, а также более трезво оценив расстановку сил и политическую ситуацию в Европе, правительство Георга I сделало поворот в своей балтийской политике и стало рекомендовать Стокгольму заключить мир с Россией.
В результате шведское правительство, которое в июне 1720 г. возглавил супруг Ульрики-Элеоноры — наследный принц Гессен-Касселя Фридрих I, оказалось в крайне затруднительном положении. Оно уже не могло рассчитывать ни на военную помощь Англии, ни на субсидии Франции, где разразился жестокий финансовый кризис. А без этой поддержки дальнейшая война против России была невозможной. Лави доносил в Париж, что «король шведский и королева сильно тронуты горестным положением, до которого дошли, стали, по-видимому, сожалеть, что в начале первых переговоров о восстановлении мира на севере предпочли короля Великобритании царю. Они только поэтому согласились на все, сделанные ими в пользу этого государя, так и в пользу королей прусского и датского, уступки, что их уверяли, будто за эти уступки им помогут возвратить все провинции, отнятые у Швеции царем, а между тем не только эти уверения не исполнились в действительности, но они увидели себя в необходимости купить мир с этим монархом путем еще новых уступок». В ноябре 1720 г. правительство Фридриха I предложило Петру возобновить мирные переговоры.
Изменение внешнеполитического курса британского правительства в балтийском вопросе не внесло, однако, потепления в англо-русские отношения. Более того, озлобленность лондонских политиков на собственную беспомощность в попытках изгнать Россию из Прибалтики и стремление поддержать свой престиж в Швеции и ее позиции на предстоящих переговорах толкнули их на разрыв дипломатических отношений с Россией. С этой же целью весной 1721 г. в Балтийское море был вновь направлен английский флот.
Однако политика угроз и силового давления на Россию не принесла Георгу I желанных результатов. Присутствие эскадры адмирала Норриса не оказало никакого влияния на условия мирного договора со Швецией, выработанного русским правительством. Петр указывал: «Я предлагал Карлу два раза мир со своей стороны: сперва по нужде, а потом из великодушия; но он в оба раза отказался. Теперь пусть же шведы заключат со мной мир по принуждению, для них постыдный». Действительно, если Карл XII неоднократно имел возможность заключить с Россией мир на почетных условиях, то Фридриху I не оставалось иного выбора, как принять те условия, которые были ему продиктованы русским правительством.
Безрезультатной оказалась и попытка Франции взять на себя посредничество в деле достижения мира Швеции с Россией в целях смягчить русские условия. Прибывший с этой задачей в Петербург французский дипломат Я. Кампредон убедился в бесперспективности дальнейшей борьбы Швеции против России и нежелании царя принять посредничество какой-либо третьей державы в деле установления мира на севере Европы. Единственной уступкой, которой удалось добиться Кампредону, явилось обязательство Петра не оказывать поддержки герцогу голштинскому — претенденту на шведский престол.
В апреле 1721 г. в г. Ништадте (Финляндия) открылся мирный конгресс, который завершился подписанием 30 августа 1721 г. мирного договора между Россией и Швецией на условиях, предложенных русским правительством. По Ништадтскому договору к России переходило все восточное побережье Балтийского моря от Выборга до Риги, острова Эзель, Даго и Мен, а также часть Карелии. Финляндия возвращалась Швеции. Россия обязалась выплатить Швеции в качестве компенсации за приобретенные территории два миллиона рублей серебром.
Заключением Ништадтского мира закончилась Великая Северная война — война за возвращение России выхода к Балтийскому морю.
Известие о мире было встречено в России с большим удовлетворением и радостью. В сентябре столица праздновала победу. Почти весь месяц при участии значительных масс населения устраивались маскарады, танцы, фейерверки.
В октябре празднества завершились торжественной церемонией преподнесения Сенатом Петру титула Отца Отечества и Императора Всероссийского. Отмечая личные заслуги Петра в деле превращения России в подлинно европейскую державу, старейший член Сената канцлер Г. И. Головкин указал, что «токмо единые Вашими неусыпными трудами и руковождением мы, Ваши верные поданные, из тьмы неведения на феатр славы всего света из небытия в бытие произведены, и в общество политичных народов присовокуплены».
В ответной речи Петр выразил удовлетворение итогами Северной войны, указав при этом на необходимость и в дальнейшем крепить оборону страны, «дабы с нами не так сталось, как с монархиею греческою». Далее он призвал активно использовать утверждение России в Прибалтике для ее экономического развития и в «совершенство привесть авантажи, которые чрез отворения купечества с чужестранными землями вне и внутрь представляются, дабы народ чрез то облегчение иметь мог».
Итак, последний период Северной войны явился временем острой борьбы русской дипломатии за достижение победоносного мира, главным препятствием на пути к которому явилась антирусская политика Англии. Враждебно относясь к утверждению России в Прибалтике, она добилась раскола Северного союза, срыва Аландского конгресса и попыталась сколотить широкую коалицию с целью лишить Россию плодов ее побед, завоеванных ценой громадных усилий и жертв, принесенных русским народом. В этой обстановке деятельность русской дипломатии была всецело подчинена задаче сорвать планы британских правящих кругов и предотвратить выступление против России европейских держав. Русская дипломатия исключительно умело использовала для этого войну Испании против Англии, Франции, Австрии. В стремлении противопоставить Испанию Тройственному союзу и в практической реализации этой идеи наиболее ярко проявилась широта стратегического мышления Петра как великого государственного деятеля. Привлечение Испании на сторону России в наиболее сложный и напряженный период ее борьбы с англо-шведским блоком явилось крупным успехом русской дипломатии, что во многом предопределило провал антирусских планов английского правительства.
Существенную роль в этом сыграла и гибкая политика правительства Петра по отношению к тем
