Когда они уже сидели в верхнем зале и пили кофе, Андрей все еще продолжал смеяться.

— А я смотрю, девчонка как-то подозрительно себя ведет. Даже не въехал сразу, что меня настораживает. Потом понял: ты же меня передразниваешь! Я даже шнурок решил завязать, чтобы убедиться, что это не случайно у тебя выходит, что ты это нарочно надо мной издеваешься! — веселился он. — Да! А ты потешная! Ты всегда такая странная?

— Да нет, обычно я очень обычная, — отрицательно помотала головой Люся. — Просто я здесь в первый раз, одна, никого не знаю. Мне показалось, что и ты здесь не в своей тарелке, товарищ по несчастью, так сказать.

— Вообще-то я бывал в «Джет сет» раньше, но на вечеринке «Пусто: пусто» я действительно в первый раз. Обычно мы сюда уже компанией заезжали, а в одиночестве здесь и правда не очень комфортно. Но мне просто некого было с собой пригласить: всем моим друзьям знаки выдали, как полагается, один я остался — не пришей кобыле хвост.

— То есть ты пытался получить знак, и тебе его просто не дали? — уточнила Люся.

— Да нет, дали, — вздохнул Андрей. — А потом отняли назад. То есть он сам исчез. По всей видимости, там, на небесах, разобрались, что к чему, и решили, что мне нашлепку по ошибке присобачили. Хотя я в прошлое воскресенье даже девчонку встретил с точно таким же знаком, прикинь? Ничего так девка. Только мы даже познакомиться как следует не успели. Сначала она загремела в больницу, звонила поначалу, потом вообще пропала. И знак пропал. У меня такое чувство, что вся эта история со знаками — одна большая ошибка. Я в них вообще не верю.

Г-жа Можаева почувствовала себя неловко:

— Тебе, наверное, очень грустно сейчас?

— Как сказать… — задумался Андрей без видимой тоски на лице. — Есть некое ощущение нереальности всего случившегося. Как будто это все не со мной и не по-настоящему. Что-то там на небесах неправильно рассчитали. Я бы и то лучше смог.

— А-а-а, понятно, — сделала вид, что действительно поняла кавалера Люся. — Слушай, тут все в домино играют, может, и нам попробовать? А то я всю пятницу училась, обидно — знания пропадают! — предложила г-жа Можаева.

— Идет, я сейчас схожу за костяшками. Только просто так играть не интересно: предлагаю играть на желание.

— Ну, я надеюсь, ничего неприличного? — испугалась Люся. — То есть никаких там ползать под столом или кричать «кукареку», ладно?

— Да уж, — протянул Андрей. — Если для тебя это верх неприличия, то следует признать твой случай крайне запущенным. Придется как-нибудь рассказать тебе о том, что значит «неприличное» на самом деле.

Уже ближе к полуночи новый знакомый проводил г-жу Можаеву до ее «девятки» и чмокнул в щеку на прощанье. Он даже хотел ее подвезти до дома и весьма огорчился, узнав, что у дамы есть свое собственное средство передвижения.

Люсенька была довольна — все обещало счастливое развитие событий. Во-первых, Андрей выиграл в домино номера ее мобильного и домашнего телефонов — значит, он собирается позвонить! Во-вторых, один раз и Люся выиграла в домино и также попросила за свою победу его номер мобильного телефона. В- третьих, за те три часа, что провели за игрой, они, кажется, узнали друг о друге все: и какие книги они любят, и в каких странах бывали, и даже в какие игры любили играть в детстве. И Андрей Люсеньке очень даже нравился. Ведь он совсем не похож на Соловьева — и это уже большой плюс. Он учится на дипломата. (Правда, это означает, что он несколько моложе г-жи Можаевой, давно окончившей университет, но какая, в конце концов, разница!) Он запросто вставляет в разговор словечки вроде «диффамация», «трансцендентный», «казус» и т. п. Ему даже знакомы фамилии Камю и Сартра. И если Соловьев, услышав эти имена, выдает что-то вроде: «Я таких футболистов не помню», то Андрей со знанием дела критикует экзистенциализм. Душечка! Одно слово — душечка! И родители у него, должно быть, такие же интеллигентные образованные люди, не то, что у Соловьева. Правда, Люся чувствовала себя несколько неловко: она немножко приукрасила свой образ. Попросту говоря, малость приврала. Или, если помягче, — преувеличила. Она сказала Андрею, что работает переводчицей на телевидении (и это почти правда!). Ведь такой интересный юноша вряд ли захочет общаться с простой торговкой путевками? А переводчик фильмов — это уже красиво!

«И почему я раньше не ходила в ночные клубы! — ругала себя г-жа Можаева, выруливая на Ленинградский проспект. — Оказывается, там тусуется не только обкуренная молодежь, но и очень интересная публика. И знакомиться совсем не сложно — надо только захотеть!»

Настроение портило только одно обстоятельство: предстоящая встреча с родней Соловьева. Но Люся была так воодушевлена прошедшим вечером, что решила отнестись к этому испытанию с юмором. Тем более что у нее есть план. Соловьев еще пожалеет, что так опрометчиво предложил ей, с позором выгнанной из его дома Люсе, сыграть роль его примерной жены! Он получит такую жену, которую не видел даже в самых страшных кошмарах! И пусть потом маменька «проест ему плешь», как он выражается, — Люся-то уже упорхнет из его гнездышка. И не надо ей никаких подарков — придумал, кого покупать. Нет, Можаевы не продаются! Особенно задешево… План Люсеньки был прост: она просто решила все делать наоборот, не так, как она делала бы, будь она по-настоящему заинтересована в сохранении хороших отношений с Соловьевым и его родителями. Ведь г-жа Можаева была уверена в том, что она в действительности очень хорошая, добрая, а самое главное — толерантная. Словом, не невеста, а подарок для любой свекрови и для любого мужчины — сговорчивая, не скандальная, заботливая. Готовить опять же умеет. Но теперь же все будет по-другому, с точностью до наоборот.

Люсенька припарковалась во дворе соловьевской «сталинки». В его окнах горел свет. Уже на лестничной клетке г-жа Можаева почувствовала запах жареной на шкварках картошки и тут же догадалась, откуда он исходит. Когда она открыла дверь ключом, выданным ей накануне, то убедилась, что ее догадка была правильной.

Семейство Соловьевых в полном составе сидело у телевизора, уминая ту самую пахучую картошку, и смотрело какой-то дурацкий боевик.

— Ну здравствуй, невестка! Наконец-то появилась! — завопила на всю квартиру Валентина Ивановна.

Отец «суженого» тоже промычал что-то приветственное и нечленораздельное, не вставая с кресла. Должно быть, он уже и здесь успел наделать «хованок». Соловьев бросился помогать Люсе снять курточку. Если бы он всегда был таким галантным!

— Ну как твои иностранцы? — уставилась на г-жу Можаеву г-жа Соловьева.

— Иностранцы? — недоуменно переспросила Люся. — Какие иностранцы?

— Ну те самые, которым ты сегодня ночную Москву показывала, — заподмигивал ей Леха. — Которые из Франции приехали через ваше турагентство.

— А! Эти? — поняла игру Люся. — Отлично. Водили меня сегодня в ресторан «Прага», а один даже замуж звал. Граф, между прочим. Свои виноградники в Бордо имеет.

В другое время г-жа Можаева, конечно, принялась бы заверять родственников, что иностранцы были старые и скучные и что она ужасно хотела поскорей улизнуть от них домой, чтобы увидеть своего родного Соловьева и накрутить котлет для его матушки. Но сейчас Люсе нечего было терять.

— Неужто? Прямо замуж? — совершенно искренне изумилась Валентина Ивановна. — И ты отказалась?

— Нет, обещала подумать, — важно ответила Люся. — Не каждый день, чай, графы замуж зовут.