Короткие хлопки одиночных — похожие на хлопки пастушьего кнута. Солдат не принимал каких-то стрелковых стоек, не останавливался — он двигался и стрелял.
— Дельта — сказал Генри Доконич, американец во втором поколении, чей отец был хорватским усташом, сбежавшим от правосудия в Америку — несколько таких парней могут поставить на уши целый город.
— Впечатляет — согласился Корти.
Расстреляв магазин — офицер бросил автомат, начал стрелять по мишеням с обеих рук из пистолетов Макарова.
— Изучение трофейного оружия. Они часто пользуются русским, потому что готовятся к войне на территории СССР.
— Они уже бывали там?
Доконич с самым независимым видом пожал плечами.
— Не знаю.
Ответ истинного разведчика.
— Который?
— Слева. Высокий, светлые волосы.
Корти поднес к глазам небольшой бинокль.
Парень как парень — моложе большинства присутствующих. Стандартная полевая униформа армии США, черный берет спецвойск, из-под которого выбивается пшеничного цвета чуб. Такого же цвета аккуратные усы.
— Не похож на русского, верно?
— Они уже освоились.
Солдат — закончил упражнение. Блондин и еще один человек с офицерскими знаками различия — подошли к нему и начали что-то оживленно обсуждать. Выполнявший упражнение солдат — показывал на оружие и что-то говорил.
— Серьезно работают.
— Здесь шутников нет…
При личной встрече — Буза чем-то сразу понравился Корти. Открытостью какой-то, что ли? Посол привык работать с намного более закрытыми людьми, намного более мерзкими. Почему то сразу вспомнился майор Лазарро — лучший дознаватель военной полиции в одном дурном месте, он не расставался с газовой горелкой. Это же — не заставишь.
Бузу сопровождал сержант с нашивкой МР — военная полиция на форме. Был непонятен режим, установленный для русских — с одной стороны их допускают к оружию на стрельбище, с другой стороны — конвоируют с военной полицией.
— Выйдите — сказал Корти, глядя не сержанта.
Сержант немного замялся — но потом повиновался. Он уже привык к повадкам работников ЦРУ и знал, что от них — можно ждать большого, очень большого дерьма…
Военный полицейский вышел, аккуратно закрыв за собой дверь.
— Как ваше имя здесь? — спросил Корти.
— Макс. Макс Несбич.
— Югослав?
— Да, хорват…
Слово «хорват» — Буза произнес с неожиданной ненавистью.
— Вам не нравятся хорваты?
— Нет.
— Почему же?
— Они воевали против нас. Один из них — возможно, убил моего деда под Сталинградом.
Корти решил пока не продолжать эту тему.
— Почему вы выбрали свободу?
— Я отвечал на этот вопрос десятки раз! — ни с того ни с сего вдруг разозлился русский.
— Мне вы не отвечали.
— Потому что так решил, понятно!
— Допустим. Вы добровольно пошли в армию?
— У нас в армию призывают.
— Ах, да… А в Афганистан вы сами вызвались служить, или вас отправили насильно?
— Я получил приказ перебазироваться туда. И не один я, а вся моя часть. Я обязан был выполнить приказ.
— Но вы были согласны с этим приказом? Если бы вам дали право выбора, вы бы отправились служить в Афганистан или предпочли бы служить там, где нет войны?
Русский не ответил.
— А как насчет борцов за свободу? Как вы считаете, кто был прав в той войне?
Русский снова не ответил. Вероятно, дама с психологическим образованием и степенью доктора медицины его кое-чему научила. Контакт установить не удавалось.
Корти вздохнул.
— Хорошо. Расскажите мне про свое детство.
Русский недоуменно уставился на него.
— Это еще зачем?
— Потому что я так прошу. Разве у вас в армии принято переспрашивать а зачем это нужно каждый раз, как только вас просят что-то сделать?
— В армии приказывают. У нас.
— У нас тоже. Но я вас прошу.
Буза немного помедлил.
— Я ходил в сад. Затем в школу. Потом пошел в армию. Рассказывать особо нечего.
— Вам нравилось в… детском саду?
Буза пожал плечами.
— А что там может не нравиться…
— Да, верно. А в школе?
— Школа как школа. Обычная школа…
Корти усмехнулся.
— Вы не говорите правды.
— Почему?
— Потому что лжете сами себе. Сейчас поймете. Ваши родители были богаты?
Буза снова пожал плечами.
— Да как сказать. Квартира была, машина, дача. Все как у людей.
— Довольно прилично по советским меркам, верно?
— Да, хорошо — Буза настороженно смотрел на американца, не понимая, что тот от него хочет.
— Позвольте, я расскажу о себе, Макс. Я родился в Лондоне, в богатой семье. Мой отец был владельцем кораблей. Крупным, у него в собственности было много кораблей. Я учился в хорошей школе, потом в университете в Йеле. Знаю пять языков. Знаешь, у нас с тобой есть кое-что общее, Макс…
Русский настороженно уставился на американца. Он все еще не раскрылся.
— Что у нас может быть общего?
— Многое. Ты русский, я итальянец — но это неважно. Важно то, что мы оба — в каком-то смысле бунтари. Знаешь, я бы мог, наверное, пойти по гражданской колее и быть в каком-нибудь небольшом деле большой шишкой. У моего деда со стороны матери была сеть пекарен. Или мог бы пойти по штабной вертикали — благо отец бригадный генерал. Вест-пойнт и все такое. Но что бы потом говорили про меня?
