Не успела Вера закончить фразу, как в лицо Марату ударил яркий свет прожектора.

– Стоять! – пророкотал усиленный мегафоном мужской голос. – Больше предупреждений не будет. Еще один шаг и открываем огонь на поражение! Теперь бросаем оружие, поднимаем руки вверх!

Талаш проигнорировал приказ оставаться на месте. Он прикрыл глаза ладонью, сделал несколько шагов вперед,

– Не надо нервничать, братан. Мне надо переговорить с капралом Фесюком. Он в курсе – кто мы и откуда. Позови Фесюка, будь так любезен.

Ответом на вежливую просьбу стала пулеметная очередь. Пули взметнули осколки кирпичей у самых ног Талаша.

– Нет здесь никакого Фесюка! Повторяю в последний раз: бросаем оружие, подходим к Стене с поднятыми руками и не пытаемся трепыхаться, морды дестабильские!

– Постой, друг, – Талаш изо всех сил старался оставаться вежливым, но по тону было ясно – долго в рамках приличий он не удержится. – Мы могли сбиться с пути попасть не в то место. Разве это не восемьсот вторая вышка?

– Она самая. Только твоего Фесюка еще позавчера арестовали. За связь с дестабилами и контрабандистами. Сечешь, друг? Власть поменялась. Я теперь капрал заставы вместо него. Вы попали!

– С любой властью можно договориться. У нас есть кредитки…

– А не пошел бы ты в жопу со своими кредитками!

На этот раз пулеметчик, все еще оставшийся невидимым за стеной ослепительного света, явно целился Талашу в ноги. Однако партизан его раскусил. За секунду до выстрела, отпрыгнул к бетонной плите и залег за ней. Багор, Антидот, Дима, Марат и Вера последовали его примеру. Правда, хорошее укрытие досталось только Диме. Он успел спрятаться за штабелем неструганных досок. Вере и Марату пришлось довольствоваться грудой кирпича, а Багор и Бельский залегли за невысоким холмиком.

Вспыхнули еще несколько прожекторов. Конуса света начали шарить по земле. При таком раскладе диверсанты не могли даже пошевелиться. Они были видны как на ладони. Пригвожденные к земле и почти беззащитные.

Почти, но не совсем. Марат повернул голову и увидел, что Дима уже успел установить свою «эсвэдешку» на сошки и приготовиться к стрельбе.

– Значит, будем выстебываться?! – рявкнул капрал. – Пеняйте на себя. Огонь!

Загрохотал пулемет. Пули впивались в строительный мусор, с противным визгом выбивали фонтаны щепок, осколки бетона и кирпичную пыль. Марат и Вера вжались в землю.

У Талаша что-то не срослось. Капрала Фесюка, поддерживающего связь с дестабилами, замели. И что теперь? Как встретить отряд из Москвы? Капрал-пограничник прав. Они попали.

В отличие от Вербицкого, глухонемой снайпер не желал признавать поражения. Когда стрельба пошла на убыль, раздался звон разбитого стекла. Погас один прожектор. Не давая часовым опомниться, Талаш дал очередь по второму прожектору. Есть! Хлопок Диминой винтовки и глаза наконец-то смогли получить передышку. С гребня Стены доносились обрывки команд, перемежаемые матерной руганью. Марат поднял голову. Теперь он мог различить вышку – металлическую коробку с пирамидальной жестяной крышей и метавшихся на ней людей в противогазах. Поверх серых костюмов химзащиты на каждом были бронежилеты.

Сама стена представляла собой весьма разнородную и очень колоритную смесь строительных материалов. Нижняя ее часть состояла из аккуратных железобетонных параллелепипедов. На высоте двух метров начиналась кладка из красного и белого кирпича. Еще выше шли несколько слоев бревен и досок, кое-как скрепленных между собой ржавыми скобами. Гребень Стены венчали три ряда колючей проволоки. Рабочие «Белстенстроя» начинали возведение своего монументального сооружения не испытывая недостатка в строительных материалах. Дальше дела пошли хуже. Бетонные блоки закончились. Пришлось довольствовать тем, что попадалось под руку. Извечная совкая проблема – недостаток, а точнее тотальное разворовывание бюджетных средств.

Вербицкому вспомнилось вычитанное где-то четверостишие о том, как начатое при Екатерине Первой строительство Исаакиевского собора в Петербурге заканчивалось при Павле.

Автор этого едкого поэтического замечания жестоко за него поплатился – ему урезали язык, вырвали ноздри и сослали в Сибирь. Интересно, находились в две тысячи сорок первом смельчаки, которые также лихо подсмеивались над Верховным?

Направленный к земле черный ствол пулемета дернулся и выплюнул новую порцию свинца. Правда, без прожекторов стрелки били уже не так прицельно. Багор и Талаш незамедлительно этим воспользовались. Их очереди заставили пулемет замолчать. На новом этапе перестрелки в ней уже участвовал и Вербицкий. Кое-как пристроив свой автомат на битом кирпиче, он выстрелил сторожевую будку. Пули срикошетили о металл, а ответная пулеметная очередь едва не оставила Марата без головы. Когда он пришел в себя и отряхнулся от кирпично-земляного крошева, то увидел, что Дима меняет позицию – по-пластунски отползает от штабеля досок.

– Огонь, ребята! – крикнул Талаш. – Не давайте гадам высовываться!

Диверсанты дружно поддержали своего командира. Пулемет на вышке смолк, а когда часовые попытались открыть ответный огонь, хлопнула винтовки Димы.

– А-а-а!

Один из погранцов перевалился через парапет будки и бухнулся вниз. Новый выстрел и опять точное попадание. Второй парень в противогазе свесился вниз и выронил свой автомат.

Талаш вскочил, бросился к Стене. Оказавшись у ее подножия, направил ствол автомата вертикально вверх и выпустил очередь в дощатое дно будки. В наступившей тишине послышался стон.

– Ну, а теперь, кто будет сдаваться? – поинтересовался Талаш, вжимаясь спиной в Стену. – Эй, че затихли?

– Хорошо. Ваша взяла, – сдавленно пробормотал мужской голос, уже без мегафона. – Что вам надо?

– Сейчас, сынок, мне надо чтобы ты перестал прятаться и спустил лестницу.

– Вы гарантируете мне жизнь?

– Посмотрю на твое поведение.

– Так не пойдет. Я ведь могу связаться с соседними вышками по рации. Сюда придет помощь.

– Ну, тогда я не хочу вводить тебя в искушение и подвигать на глупости. Бросай рацию и оружие вниз. Обещаю, что в этом случае будешь жить долго и счастливо.

Наверху замолчали. В тягостном ожидании прошла минута, другая. Вербицкий уже подумывал о том, что последний пограничник не желает принимать ультиматум, когда о землю ударилась какая-то коробка. Вслед за рацией упал пулемет с массивной станинной и четыре «дробыша». Скрипнула дверца будки. С лязгом свесилась вниз складная металлическая лестница.

– Теперь спускайся! – приказал Талаш. – Самое время познакомиться поближе.

Человек в противогазе не заставил просить себя дважды и вскоре оказался на земле. Рукав его костюма химзащиты был продырявлен и набух от крови. Талаш сдернул с пограничника резиновую маску. Все увидели бледное, как мел лицо парня лет двадцати пяти.

– Имя, звание!

– Шеренговый Болтяня! – он не нашел ничего лучшего, как отдать Талашу честь. – Сорок четвертая рота пограничной охраны.

– Чудненько, шеренговый Болтяня. Сейчас мы тебя перевяжем, потом свяжем, сделаем свои дела и освободим. По рукам?

– Так точно!

– Прожектор починить можно?

– Так точно! На вышке есть ящик с запасными лампами.

– Фесюка точно взяли?

– Да. Так точно!