смотреть не стоило – это я знала точно, поскольку вмиг потеряла бы нить рассуждения. Я и не смотрела, просто продолжала говорить дальше, косясь на Димку. Он мне не мешал. – Так вот… Почему я поняла, что на голове у Юлианы парик: по сути, нашего нашествия никто не ждал раньше сегодняшнего… хотя уже, пожалуй, вчерашнего дня. Вы уехали в пятницу во второй половине дня. Мы обещали осчастливить всех своим появлением во вторник, то бишь вчера, поскольку в понедельник я собиралась отметить день рождения на работе. И все бы у Юлианы с Валерием получилось, если бы мы не свалились им на голову досрочно. Ну не можем мы и дня прожить в отсутствие любимых! – Я опять осторожно покосилась на Димку, увидела веселые искорки в его глазах и пополнила запас душевных сил. – В принципе мы, то есть я, Наталья и Алена, тут на фиг не были нужны. Я имею в виду: Валерию и Юлиане. Оба они нуждались в свидетелях, шапочно знакомых с Зеленцовым Валерой и абсолютно незнакомых с настоящей его женой. Желательно люди из другого города. Случай свел его с Борисом, помешанным на рыбалке. Уговорить его приехать для ловли рыбы в столь идеальное для этого дела место было вопросом нескольких минут. На крючок отлавливается и мой Дмитрий Николаич, а сын подогревает интерес к этому мероприятию. Он уже несколько раз ездил на Селигер со своей компанией и считает озеро раем на земле. Свидетелей уже достаточно. Остаются только дачные проблемы, часть которых предусмотрительно решается заранее, и мой день рождения, некстати вписавшийся в дни предполагаемой рыбалки. Ну не может мой муж меня обидеть в такой день своим отсутствием. Поэтому и тянул меня со скандалом за собой. Ну а уж если кто-нибудь из нас, я или Наталья, начнет жалеть членов семьи – вопрос с поездкой вдогонку можно считать улаженным. Так оно и вышло… Наталья, ты помнишь то утро, когда мы впервые вступили на землю этого сумасшедшего острова и подошли к особняку?

Подруга сурово ответила:

– А як же!

– Что тебе бросилось в глаза?

– Оторванная ручка у моей сумки.

– А тебе, Аленка?

– А мне – красная пижама, мелькнувшая в проеме двери и исчезнувшая, как мимолетное видение.

– Ну вот! – удовлетворенно констатировала я. – В отличие от вас мне удалось заметить головку Юлианы и цвет ее волос. Он был таким же, как сейчас. Тому, что она моментально слиняла, мы не удивились – нежданные гости на пороге, а она в ночной пижаме… Удивилась потом только я, когда она вышла снова, но уже с этими волосами. – Я потрясла париком. – Но не стала акцентировать всеобщее внимание на таком, казалось бы, незначительном факте. Может, у девушки лысина на затылке. Если бы она сама заговорила на эту тему, я непременно сказала бы ей, что собственные волосы идут ей гораздо больше. А так… Ну зачем ее смущать? – Я обернулась за поддержкой ко всем присутствующим. И была поражена тем, как на меня смотрел Денис. Он мне смущенно и приветливо улыбался! Я сразу сбилась с мысли. Лучше бы он смотрел зверем. Но зверем смотрел Димка – и на меня, и на него. Я тут же решила не вспоминать, на чем остановилась, и с места в карьер рванула дальше: – Спешное желание Юлианы покинуть остров было объяснимо, хотя, на мой взгляд, странно принимать окончательное решение покинуть мужа именно здесь. Зачем для этого плыть сюда, когда все можно сделать на «большой земле»? Сначала я нашла данному факту вроде бы подходящее объяснение: Валерий ждал гостей, состояние матери требовало постоянного ухода, и он упросил жену повременить с разрывом – на короткое время оставить все так, как было. Но тут лжесупруга допустила ляп. Она заявила, что Валерий абсолютно не осведомлен о ее намерении. Она хочет удрать тайно, чтобы не травмировать ни себя, ни его выяснением отношений. Спрашивается, на фиг ей было вообще тащиться с этим сюда? И зачем сообщать всем, кроме Валерия, о своем намерении его покинуть? Что же это за тайное бегство? Можно допустить, что она рассчитывала на проявление сочувствия приятелей к нему, их столь необходимую поддержку. Но это же глупость несусветная. Можно подумать, мужики, не зная подоплеки, не поддержали бы несчастного рогоносца!

– Поддержали бы, да еще как! – охотно подключилась Наталья. – Весь женский род, начиная от Евы, позором бы заклеймили!

– Вот-вот! Но тогда я еще не знала, что Юлиана и до нас плакалась гостям в жилетку. Подумала, что окончательно закостенела в семейной клетке, «романтизьму нету!». Ну решили люди красиво подложить свинью Валерию, что ж с этим поделаешь. Оправданным казалось и то, что Юлиана не хотела встречаться якобы со своей приемной матерью. Боялась нотаций и более решительных действий, на которые Дульс… Евдокия Петровна была вполне способна. Поэтому и предпочла удрать в ее отсутствие. Но тут вмешалась судьба!

– Не судьба! Ты сама без всякой судьбы влезла! – уточнила Наташка. – Тебя как магнитом тянет в самое пекло.

– Дорогая моя, ты забыла, кто явился зачинщиком скоропостижной поездки вслед за мужьями? – оскорбилась я. – Да если бы не ты…

– Как ты любишь переваливать ответственность с больной головы на здоровую! Даже на Бориса собак навешала!

Обида захлестнула, и я намеренно замолчала, печально посмотрев на Димку. И услышала от него:

– А я-то, дурак, решил, что это была твоя идея приехать сюда пораньше, думал – соскучилась, и был тебе безмерно благодарен. А тебя, оказывается, на аркане тащили… – Муж демонстративно уставился в сторону, но взгляд его уперся в Дениса, и в глазах заплескалась ярость. В воздухе ощутимо запахло большими неприятностями. Для меня.

Но подруга не любит, когда меня обижают другие. Ей легче сделать это самой.

– Дмитрий Николаич, а ты действительно – дурак! Как я в тебе столько лет ошибалась? Ни за что теперь к тебе на операционный стол не лягу! Даже если в ногах валяться будешь. Твоя Ириша начала зудеть о необходимости срочного выезда за вами через два часа после того, как вы отчалили. Ровно столько времени ей хватило, чтобы настрадаться от одиночества вдали от тебя. Но у нас были кое-какие обязанности, если ты помнишь. Помнишь свою маму? Мою собаку? А вашу стерву-кошку? Весь вечер ушел на перевозку и обустройство… – Наташка неожиданно примолкла, потом продолжила выступление, но решимость в ее голосе улетучилась. – Кстати, ребята, вас на даче ждет сюрприз… Сами увидите. А поздним вечером мы уже собирали вещи для поездки к вам. Ириша, нас никогда не оценят по достоинству! Вот обличать, обвинять – это всегда пожалуйста!

– Я-а-а-а… – протянул Димка.

– А ты вообще молчи! Наплевал своей декабристке в душу, а ей и так досталось больше всех. Человек за один день успел два раза утонуть и воскреснуть!

– Моя жена не может утонуть! – переорал Димка Наталью в порыве гнева.

– Еще как может! – съехидничала она. – Вон и спасатель сидит! – указала она на Дениса. Тот скромно подтвердил свое участие в благородном деле спасения утопающих.

Многозначительное Димкино «ну-ка, ну-ка…» мне совсем не понравилось, и я постаралась внести кое- какие поправки:

– Положим, в первый раз я совсем не тонула. Прибыли мы сюда, как известно, утром в воскресенье. После завтрака потянуло в сон. Прошлую ночь плохо спали – на постоялом дворе надрывался хор пьяных мальчиков. А здесь меня разбудила Наина. Юлиана не предупредила о ее присутствии в доме, дверь у нее в комнате почему-то оказалась открыта. Она и заявилась ко мне в образе Бабы-яги на пенсии с предложением немедленно спасаться. Ну вы видели ее сегодня. Разница только в том, что не в первый раз. Можете представить, что я пережила. Сон как рукой сняло. Отправилась гулять. У причала на берегу скучала лодочка с веслами. Я и решила вспомнить детские и юношеские годы – немного поплавать вдоль берега. И в голову не могло прийти, что лодка предназначена для побега Юлианы. Почему-то казалось, что за ней приплывет эдакий гондольер на увитой цветами гондоле. И с чего такая чушь в голову втемяшилась?

– А я почему-то видела Юлиану в образе Ассоли, – тихонько заметила дочь.

– Тянет вас к «романтизьму»! – фыркнула Наталья.

Ее осек Борис, потребовав тишины в зале. Наталья на него окрысилась, негодуя, почему другим можно бросать реплики, а ей нет. На них зашикали ребята. Димка подключился уже тогда, когда словесная перепалка была в полном разгаре. Не отставал даже Денис. Молчали, заняв выжидательную позицию, трое – две жены Валерия и я. Чем больше компания уговаривала друг друга умолкнуть, тем громче становился