– Я? – Люда чуть со стула не упала. Тепла! Кто бы это говорил!

– Поговорим, посплетничаем. Бабы мы или не бабы? У меня ведь даже подруги нет. Одни приятельницы. А так хочется поговорить по душам! Жизнь-то какая, а? Тоска.

– Как твои дела в агентстве? – оборвала Варварино нытье Люда. Тоска ее, видишь ли, заела! Тут поворачиваться не успеваешь!

– Ну…

– Что «ну»? Просрала агентство? – грубо сказала она. – Я найду как-нибудь время, заеду. Посмотрю, что можно сделать.

– Вот видишь! Какая же ты умница стала! Как хорошо, что я тебя встретила!

– Да… Не говори ничего Глебу, если он снова объявится. Про меня. Это не в твоих интересах, – туманно намекнула Люда.

– Хорошо, хорошо. Так телефончик свой теперь оставишь?

– Мобильный. Мы еще не переехали в новую квартиру, в пригороде живем, на даче. В гости не приглашаю, там муж. А с ним мы, сама понимаешь, как сейчас живем. Если до развода дошло.

– А может, я не помешаю? Кто он? Такой же красавец, как Тимур? – В голосе мачехи послышалась легкая зависть.

– Это другой тип мужчины. Тебе не понравится.

Люда поднялась, подумав, что первый Варварин натиск она выдержала достойно. Расплатилась, разумеется, за обеих. Мачеха алчно улыбнулась, и в ее синих глазах снова загорелся огонек жадности. Ресторанчик был небольшой, но далеко не дешевый. На улице Варвара еще долго говорила о том, как ей понравилось это уютное местечко, как там замечательно кормят, она, мол, уже отвыкла и от хорошей кухни, и от сервиса, и как приятно двум подружкам вместе проводить время. Это, мол, скрашивает одиночество. Люда молчала до самого офиса, потом проследила, как мачеха садится в свою машину. И только когда та уехала, сообразила, что автомобиля ее мужа на стоянке нет.

«Ведь велела же ему сидеть в офисе!» – раздраженно подумала она. И, поднявшись на третий этаж, первым делом спросила секретаршу:

– Леночка, где Евгений Борисович?

– А он сказал, что сегодня его больше не будет.

– Что?!

Ох, как же ей надоели его выходки! Все, скотина, делает ей назло! Но ничего. Разговор с Якушевым теперь предстоит серьезный. Все его обещания ничего не стоят. Бездельник и тряпка, вот он кто. Она кипела от злости.

Но вечером муж ночевать на дачу не приехал. В новой квартире уже готова была кухня и одна из спален, и Люда тянула с переездом только потому, что не хотела делить ее с человеком, ставшим ей омерзительным. Она предпочитала по-прежнему ездить в пригород, лишь бы с ним пореже встречаться. И муж в последнее время все чаще ночевал на новой квартире. Люда не стала туда звонить, потому что не хотела выяснять отношения по телефону. Лучше дождаться выходных. Отмочалить его по полной, с матерком.

«Чтобы ты сдох!» – думала она, засыпая.

В пятницу вечером они поехали в загородный дом, как уже вошло в привычку, вдвоем с Леней. Он теперь ни от чего не отказывался: ни от уютной комнаты на втором этаже, ни от шашлыков, ни от приятного двухдневного безделья. По будням приходил садовник, а через день домработница, опрятная женщина средних лет, из местных. Небольшое хозяйство, таким образом, было в порядке. Люда купила Лениным родителям мобильные телефоны, чтобы избежать визитов к ним, явно напрягающих обе стороны. Леня уже привык отделываться от внимания мамы с папой пятничными звонками:

– У меня все в порядке, ма. Да, как всегда, работы много. Конечно, увидимся! Ну, пока…

Так вышло и на этот раз. Они заехали в маркет, накупили продуктов, дорогой выпивки и в полночь прибыли наконец в чисто убранный, жарко натопленный загородный дом: на дорогах были пробки. И тут же завалились спать, он в своей комнате, она в своей.

К огромному Людиному удивлению, Якушев так и не объявился. Ни в четверг, ни в пятницу, ни в субботу. На работе его не было, да и дачу муж тоже проигнорировал. Обычно он не пропускал ни одного уикенда, когда Люда приезжала сюда вместе с Леней. Изображал из себя радушного хозяина, сам закупал продукты и все время крутился рядом. Он всем мешал, потому что парень явно искал сближения с хозяйкой фирмы. Леня вел себя точно так же, как на курорте. Все время ждал, когда Люда сделает то, что, по его мнению, давно уже должна была сделать. Ведь в офисе все открыто говорили о том, что они любовники. А ничего не было, кроме этих еженедельных поездок на дачу, пикников в саду, вечерних прогулок на озеро и пустых разговоров ни о чем.

Люда чувствовала возникшее между ними напряжение и всячески старалась держать дистанцию. Для нее было сюрпризом, что в этот раз муж не приехал и они с Леней вдруг оказались на даче одни. Время тянулось медленно, Люда еле-еле дотерпела до ужина. Разговор не клеился, ей неловко было сидеть в сумерках у остывающего костра и глупо молчать. Она впервые обрадовалась бы Якушеву, объявись он на даче. Но он исчез, как сквозь землю провалился.

– Пойду спать, – первой поднялась она.

– Да еще только половина десятого! – удивился Леня.

– Устала. Спокойной ночи.

Это было бегство, но она не могла больше выносить его вопросительного взгляда. Ну когда же? Я молод, хорош собой, и я тебя хочу. И ты неспроста меня сюда возишь. Мужа нет. Ничто и никто, как говорится, не мешает. Ситуация была двусмысленная, и Люда сбежала. Она не могла понять, почему не может сделать это. Переспать с ним и таким образом внести в их отношения ясность. Все равно ведь говорят, у хозяйки, мол, молодой любовник. Но… не могла.

Сон к ней не шел, она лежала, до подбородка натянув одеяло, и прислушивалась к шагам в коридоре. Войдет или не войдет? Его комната была рядом, Якушев, который мог бы им помешать, не приехал, словно дал ей шанс. Она могла им воспользоваться.

И в этот момент раздался стук в дверь. Он все-таки решился.

– Да! – крикнула она, быть может, слишком громко.

Дверь приоткрылась. На пороге стоял смущенный Леня.

– Чего тебе?

– Можно войти?

Люда молча кивнула. Потом опомнилась и резко села на кровати. Не хватало еще, чтобы он счел это за приглашение и лег рядом! Леня сел на кровать у нее в ногах:

– Вам что, нехорошо?

– Да, голова что-то… болит, – через силу сказала она.

– Давайте, я сделаю вам массаж.

Он придвинулся и положил руки ей на плечи. Потом энергично стал их разминать. Руки у него были сильные, она невольно замерла, подчиняясь им. «В самом деле, чего я упрямлюсь? Марины больше нет, а Тимка… Тимка далеко. Все они лишь тени, а я живая, и он живой. Хватит уже благотворительности. Расплатилась…»

Вдруг ее шеи коснулось что-то холодное, словно змея проползла. Она невольно вздрогнула:

– Что это?

Люда отстранилась и обернулась. На Ленечкиной шее висела массивная литая цепь из желтого золота. Люда только сейчас обратила на нее внимание. Раньше этой цепочки не было.

– Мешает? Сейчас сниму, – тяжело дыша, сказал он.

– Подожди, – она остановила его руку, расстегивающую замочек, и вдруг поспешно отодвинулась. Перевела дыхание, резко спросила: – Ты зачем пришел?

– Он же не приехал.

– Ну и что? Ты думаешь, я из-за него? Что я его боюсь, что ли?

– Ничего я не думаю! Я люблю вас, неужели не понятно?

Она растерялась и, не зная, что сказать, тронула пальцем золотую цепь у него на шее: