металла; она является средством быстрого достижения высшей цели, свободы, едва только тело будет освящено'. И в Расасиддханте, трактате по алхимии, цитируемом Мадхавой, говорится: 'Именно спасение личной души (дживы) провозглашает наука о ртути, о тонкий мыслитель'. Отрывок из 'Расарнавы' и еще из одного текста, который Мадхава не называет, утверждают, что заслуги, проистекающие от созерцания ртути, равнозначны заслугам от созерцания и поклонения фаллическим символам в Бенаресе или в любом другом священном месте.

Как и другие тантрические и хатха-йогические трактаты, 'Расарнава' начинается с диалога между Бхайравой (Шивой) и богиней: та спрашивает его о секрете дживанмукти, и Шива отвечает, что это известно не многим, даже не всем богам. Освобождение после смерти является бессмыслицей. Как утверждает 'Расарнава', можно жить бесконечно долго, если научиться контролировать дыхание (ваю, 'ветер жизни') и принимать ртуть. Это очень напоминает йогу натхасиддхов, пытающихся овладеть 'ветром жизни' и регулировать выделение сомы; такая техника даже называется сомараса. Есть еще одна группа аскетов, сиддхов сиддхамарги ('чистый путь'), которые выделяют два вида 'нетленных тел', а именно тело человека, 'освобожденного при жизни' (дживанмукты), и тело парамукты, первое создается в ходе, так сказать, трансмутации майи, оно бессмертно, возвышается над всеми процессами распада, но в конце концов превращается в 'тело ясного света', или 'божественное тело' (дивьядеха); это второе тело, будучи целиком духовным (чинмайя), вообще не принадлежит материи. В тантрической терминологии эти два нетленных тела называются соответственно байндава и шакта. Как гласят некоторые источники, натхасиддхи также отличали сиддхадеху от дивьядехи.

Обобщая, можно сказать, что физико-химические процессы расаяны понимаются как 'колесница' для определенных психических и духовных действий. Алхимический 'эликсир' соответствует состоянию 'бессмертия', к которому стремится тантрическая йога; подобно тому как ученик трудится непосредственно над своим телом и психоментальной жизнью с целью превратить плоть в 'божественное тело' и освободить Дух, так и алхимик работает с материей, пытаясь трансформировать ее в золото, т.е. ускорить и 'завершить' процесс ее созревания. Следовательно, существует мистическая связь между 'материей' и физико- психическим телом человека – что не удивит нас, если мы вспомним соотнесенность человека с космосом, столь важную для тантризма. Стоило только процессу интериоризации привести людей к ожиданию духовных результатов из ритуалов и физиологических действий, как за этим логически последовало представление о том, что подобные результаты могут быть получены и путем интериоризации операций с материей: при определенных состояниях духа становится возможной коммуникация между различными уровнями Вселенной. Алхимик воспринял и продолжил архаическую традицию, засвидетельствованную во многих мифах и в 'первобытном' образе жизни, традицию, которая считала, что 'материя' не просто одушевлена, но еще и является резервуаром священных энергий. Для алхимика, как и для 'первобытного' мага и тантриста, проблема состоит в том, как пробудить эти энергии и овладеть ими. Мир не есть тупая, инертная, 'объективная' масса; взору посвященного он раскрывается как живой, как движимый 'симпатией'. Минералы, металлы и драгоценные камни – не 'объекты', имеющие частный экономический интерес, а воплощение вселенских сил и сакрального бытия.

Похожие представления мы найдем и в Китае. И здесь алхимия основывалась на традиционных космологических принципах, мифах об эликсире бессмертия и о святых бессмертных (сямь), а также на практиках, преследующих тройственную цель: продление жизни, обретение блаженства и достижение спонтанности духа. Золото и нефрит, уже одним тем, что в них воплощается космический первопринцип ян, способны сохранять тела от разрушения. 'Если в девять отверстий тела ввести золото и нефрит, оно будет сохранено от разложения', пишет алхимик Гэ Хун. А Тао Хунцзин (V в.) приводит такие подробности: 'Когда разрывают древнюю могилу, и тело умершего выглядит нетленным, то это потому, что и внутри, и снаружи его находится много золота и нефрита. Согласно правилам династии Хань, ванов и гунов хоронили в одеждах, украшенных жемчугом, с нефритовыми шкатулками – и все для того, чтобы уберечь тело от распада'.

По той же причине сосуды, сделанные из алхимического золота, имеют одно прекрасное качество: они способны вечно продлевать жизнь. Чародей Ли Шао-цзюнь говорит императору ханьской династии У-ди: 'Если принести жертвы богу очага (цао), можно вызвать души умерших; вызвав души умерших, можно превратить киноварь в золото, а если из полученного золота сделать посуду для питья и еды, можно продлить жизнь. Продлив жизнь, можно встретиться с небожителями (сянь), живущими на горе Пэнлай, находящейся посреди мира, а если принести там жертву Небу фэн и Земле шань, то будет достигнуто бессмертие'. Самый известный китайский алхимик, Баопу-цзы (псевдоним Гэ Хуна, 254-334 гг.), говорит: 'Если сделать блюда и кубки из алхимического золота, есть и пить из них, то можно прожить долго'. Чтобы принести эффект, золото должно быть 'приготовлено'. 'Сделанное' золото лучше натурального золота'. Китайцы полагали, что вещества, находящиеся под землей, являются нечистыми и потому нуждаются в 'приготовлении', подобно пищевым продуктам, которые готовят для того, чтобы лучше их усвоить (Уэйли, стр. 18).

'Если уж даже трава цзюй-шэн позволяет человеку жить дольше, Почему бы не рискнуть отведать эликсир? Золото по природе своей не гниет, не распадается; Поэтому оно из всех вещей – самое драгоценное. Когда мастер включает его в свою пищу, То он больше не подвержен умиранию... Когда золотой порошок входит в пять внутренностей, Густой туман рассеивается, подобно тучам, унесенным ветром... Волосы, бывшие дотоле седыми, вновь чернеют; выпавшие зубы вырастают на своих прежних местах. Старый дурень вновь пылает вожделением, как юнец; Старая карга – вновь прекрасная девушка. Тот, чья форма изменяется, кто избежал опасностей жизни, называется отныне настоящим человеком'.

Первое историческое свидетельство об алхимии связано с изготовлением золота: в 144 г. до н.э. специальным эдиктом император узаконил публичную казнь для каждого, кто посмел бы подделать золото. Как считает У.Барнс, самые ранние сообщения об алхимии относятся, вероятно, к IV или III вв. до н.э. Дабс полагает, что основателем китайской алхимии был Цзоу Янь, современник Мэн-цзы (IV в. до н.э.). Независимо от того, корректен такой взгляд или нет, важно, что можно различить, с одной стороны, историческое начало и развитие протохимии, а с другой, алхимию как сотериологическую дисциплину; последняя была внутренне связана (и осталась таковой вплоть до XVIII в.) с теми методами и мифами – большей частью даосского происхождения – которые преследовали цели, совершенно отличавшиеся от 'делания золота'.

Золото отождествляли со Срединной Империей (ибо считали, что оно находится в 'центре' земли), проводили мистические связи между ним и жу (реальгаром, или серой), желтой ртутью, соотносили с загробной жизнью ('желтыми веснами'). Подобные соотношения представлены в произведении, датированном 122 г. до н.э., а именно в Хуайнань-цзы, где можно также найти и свидетельство веры в возможность убыстрения трансформации металлов. Это сочинение, возможно, создано в школе Цзоу Яня, если не самим этим мастером. Вера в естественные превращения металлов известна в Китае очень давно, так же как в Аннаме, Индии и на индийском архипелаге. Тонкинские крестьяне говорят: 'Черная бронза – мать золота'. Золото естественным путем происходит из бронзы. Но эта природная превращение имеет место только в том случае, если бронза пролежит в земле достаточно долгое время. 'Так, аннамцы убеждены, что золото, которое находят на рудниках, медленно сформировалось на одном месте в течение веков; и если бы разрыли землю в самом начале его созревания, нашли бы бронзу там, где сейчас золото'.

Алхимик лишь стимулирует развитие металлов; подобно своему западному коллеге, китайский алхимик вмешивается в деятельность природы, ускоряя ритм времени. Но не следует забывать о том, что превращение металлов в золото имеет также и 'духовную' сторону: поскольку золото является царственным, 'совершенным' металлом, 'свободным от нечистоты' , то алхимическая деятельность внутренне направлена на 'совершенствование' природы, т.е. в конечном счете на ее независимость, свободу. Созревание металлов в глубинах земли подчиняется тем же временным ритмам, которые 'опутывают' человека в его телесном,