черной коркой. Подошвы сапог тоже были сбиты из нескольких слоёв этой твёрдой и шершавой шкуры. В такой обувке не страшны морские бури и шторма, каждый вой из Седовласовой морской дружины носил такую обувь. Она не скользила по мокрым доскам и камням. Ноги всегда сухие и тёплые. Только сейчас никто не обращал внимания на обувь да на одёжу, главное чтоб меч да секира не подвели в бою. По всему видно было, что ярл только со стены пришел. Тарки всю ночь на стены лезли. Много умерло их этой ночью, да только и защитников ушло за Берег немало…
-Ну, как он, отец? – голос ярла прозвучал приглушенно.
-Выдужает. Куда он денется. Я заразу всю вытянул. Раны теперь чистые без гною. Затягиваются. Ему теперь время нужно. Слава Творцу, жить будет. – не открывая век произнёс друид.
Тяжелый вздох облегчения пронёсся по норге. Казалось, ярл даже в плечах вырос.
-Да ты никак коришь себя за случившееся? – вдруг обратился к нему старик.
Икер снова глубоко вздохнул, и была в этом вздохе вся боль, накопившаяся за это время.
-То, что ты коришь себя – это, конечно, хорошо. Потому, как правитель без души не берущий на себя всю боль людей, за которых перед Творцом в ответе – это уже не правитель. Это уже кто-то другой… Ты лучше вот, что мне скажи. Как бы ты на месте сего воя поступил? А? Молчишь? Ну, раз молчишь, так я тебе сам скажу. Ты бы всё в точности за этим мальцом повторил. Потому, что честь для воя как тень рядом идущая, бок о бок с отвагой, правдой да верностью. Спас ты его, дозволив выйти из ворот. Спас честь его, ну и жизнь тоже.
-Не я жизнь спас ему, а малец тот глазастый – ответил севшим от постоянных криков в бою ярл.
-Да хороший стрелок, тот мальчишка. К слову, дал ты ему что обещал?
-Да, Совой теперь его кличут – лицо ярла на мгновение даже разгладилось, любил удаль молодецкую Седовлас.
-Только, опять ты не прав, сын мой. Кто ж без твоего слова стрелять бы начал? Вот, тебе моё слово отеческое, конунг лоримов. Мудрость ты тогда великую совершил: и что вою честь семьи дозволил боронить, и что воям стрелять наказал, и что предателей суду предал. Крепнет власть конунгова в руках твоих, будто скала посреди бури нерушимая. Правда чует сердце моё, что недолго нам осталось народ вести, новая заря народиться готовиться…
Глава 22.
Саша сидел возле заново разведённого костра. Земля на их многострадальной поляне была похожа на военный полигон после артобстрела. Всюду валялись куски вырванного дёрна вперемешку с многолетним слоем гниющего мха, хвойных иголок, черных листьев и сырых ветвей. Принц водил головой из стороны, в сторону заново изучая и знакомясь с их ночной стоянкой.
Уже давно рассвело, но солнце не спешило показываться из-за хмурых серых туч. Пахло влагой и невероятной свежестью. Вещи на стоянке уже были давно собраны и упакованы. Люди, казалось, уже отошли от ночного кошмара. Некоторые женщины бесцельно бродили по поляне, растерянно оглядываясь, другие сидели рядом с костром. Первыми пришли в себя дети. Они тихо затеяли какую-то свою игру и, глядя на них, безмятежно играющих, складывалось впечатление, будто все находятся на прогулке в городском парке.
Принц сидел без кольчуги. Его торс был плотно, но не сильно перетянут кусками материи, в которых он узнавал части одежды всех женщин. Дышать было больно, но не смертельно. Кажется, переломов не было. Он отделался только сильными ушибами. Заглянув под повязки, Саша увидел, что его тело превратилось в сплошной синяк. Виски немного покалывали, но только и всего. С радостью он осознал, что организм сам справлялся с последствиями чудовищной перегрузки.
После боя он отключился, но не надолго. Проснулся оттого, что болело что-то в спине. Судя по солнцу, проспал всего пару часов, а может меньше. И сейчас сидел и смотрел молча на последствия страшного боя.
Аная сидела рядом, укрытая куском шкуры. Её всю трясло, будто на сорокаградусном морозе. Саша понимал, что это адреналин выходил из крови. Она храбро сражалась и по сути это она поставила жирную точку в ночном бою.
-Спасибо тебе. Ты спасла мне жизнь, да и всем остальным. Если бы не ты… – он мягко обратился к дрожащей девушке.
-Молчи уже, – перебила его, сидящая рядом Нарима. Она постоянно говорила что-то женщинам и детям, и это как ни странно придавало всем уверенности.
-На, поешь, – ведунья протянула плошку со знакомой уже похлёбкой из копченого мяса, клубней и трав. Саша, приняв дымящуюся посудину с ароматным варевом и выразительно посмотрел на трясущуюся дочь ярла.
-Она сейчас не будет ничего есть. Когда отпустит, то сразу на еду набросится, а сейчас ей не до этого, – Нарима щедро подсыпала горячего супа в опустевшую Санину плошку.
-Что это было? – казалось, только Саша не знал с кем свела их этой ночью судьба.
-Вапри, – коротко ответила Нарима.
-Вапри? – недоуменно спросил Саша.
-Да, Вапри – Ледяная у-дур. Одна из пяти кошмаров острова Норты. Истинные хозяева Ледяного леса. По древним преданиям именно они дали жизнь первым Черным рощам. Да, уж, не думала я, что они из плоти и крови…
-Да, она говорила что-то о своих сёстрах, – оживился Саша.
-Ну, эта, много чего могла наговорить, – Нарима постоянно оборачивалась и вглядывалась в лесные заросли.
-В-ваянар, наш старый друид, г-говорил, что в книгах описаны т-только три из них. Остальные никогда не показывались на глаза человеку, – дрожащим голосом произнесла Аная. Я в-всегда думала, что это древние сказки и легенды, а тут в-видишь, как всё вышло.
-Вапри, с древнелоримского, толкуется, как Повелительница Снов…– продолжала Нарима.
-Нет. Немного не так, – перебил её Саша, чем заставил всех сидящих у костра удивлённо посмотреть на него. Правильней будет примерно вот так: Власть-над-Грёзами.
Будто ожидая продолжения, женщины смотрели на него, ничего не говоря. Саша понимал, что долго отмалчиваться не сможет, рано или поздно, он должен будет рассказать что-нибудь о себе. Иначе женщины начнут опасаться его, а этого ему никак не хотелось.
-Понимаете… Я уже родился таким… С самого раннего детства я понимал другую речь, так как будто она моя родная. Пусть я не сразу всё могу сказать, но со временем услышав больше слов… Ну, вы сами могли уже убедиться… Вот такая вот странность…
– Тоже мне странность, – перебила его Дора, сидящая у костра, – вот у нас в селище жил Гриле Большелобый, так он вообще с рождения ничего сказать не мог, всё понимал, а сказать не мог…Вот…Зато рыбак был лучший. Много раз уже было так, выйдут все мужи из селища в море, до заката пробудут и ничего не выловят. А потом Гриле уходил в море – и на утро полная сеть рыбы. Вот так вот… Правда один раз ушел, потом так и не вернулся более…
Все женщины дружно глубоко вздохнули. Всем была близка боль утраты. Саша вдруг задумался, насколько в иной среде он вырос. Здесь люди запросто гибли, добывая пропитание для своих семей. Большинство же населения Земли даже не задумываются о таких вещах. Они идут в супермаркеты и покупают всё, что им нужно. Правда, у современного человека существуют другие проблемы, порой более существенные… Хотя, кто может сказать, что может быть существеннее человеческой жизни?
Тут женщины вдруг стали наперебой перечислять своих односельчан и знакомых имевших разные физические отклонения. Вспомнились и немые, и однорукие, и слепые – никого не забыли. Саше даже не пришлось продолжать свой рассказ – так они увлеклись общим обсуждением. В течении нескольких минут дискуссия улеглась сама собой.
