— Капитан девять лет делает такие посадки, и пока что не потерял ни одного пассажира.
— Вычеркните меня, — повторил Фогель и плотно сжал свои мясистые губы.
— Вы испортите все остальным, — подчеркнул штурман.
Фогель даже не ответил.
Анкер вздохнул, сказал что-то в переговорное устройство на запястье, и появился капитан с каштановой бородой — он отвел Фогеля в дальний конец салона и стал шептать ему в ухо.
Уолли увидел, как у Фогеля изменилось выражение лица. Он уже широко улыбался к тому времени, когда капитан отступил назад и громко произнес:
— Теперь вы знаете. Теперь вы один из участников. Можете остаться на борту.
— Нет. — Фогель весь расплылся в улыбке. — Я пойду. Пойду. — И толстыми руками он застегнул пояс с кобурой.
Солнце Саспи было больше Солнца земного и находилось ближе. Уолли зажмурил глаза от яркого света, когда заслонки иллюминаторов открылись и можно было рассмотреть заповедную планету, поднимавшуюся им навстречу. Зеленая, более светлая, чем Земля, но приятная на вид. Вдали яркий блеск воды.
— Тридцать минут, — напомнил штурман, когда охотники подошли к головному трапу судна. Капитан, команда и пассажиры, все вооруженные и нетерпеливые.
— И еще, — сказал Анкер. — Разойдитесь в разные стороны. Не скучивайтесь. Если окажется, что вас двое поблизости друг от друга, йялли не подойдет. Это спорт одиночек. Поняли?
— Минутку! — сказал специалист по револьверам Эккерт. — Как я узнаю йялли, когда увижу его?
— Узнаете, — заверил его штурман. — Узнаете.
Уолли довольно быстро нашел поляну. Один пояс с оружием бросил у края. Тщательно отсчитал пятнадцать футов, повернулся.
Вздохнул, запрокинул голову и открыл рот.
— Ха-ха-ху.
Это прозвучало неожиданно громко и внушительно.
— Ха-ха-ху!
Он был высокий, этот йялли, ростом почти с человека. У него была впалая грудь, что объяснялось недостатком кислорода в воздухе и малой силой тяжести на этой планете. Волосы красные, блестящие в свете большого солнца: на груди, на руках и вдоль ног, подобно бахроме на одежде древнего покорителя Дикого Запада. Самец.
И голова, явно не человеческая, даже не обезьяноподобная, с глазами, глубоко посаженными и карими, и ртом, беззубым и птицеобразным, казавшимся маленьким над выдвинутой челюстью.
— Ха-ха-ху! — крикнул йялли ясно и звеняще, как колокольчик. — Ха-ха-ху!
Наклонившись, он подобрал револьвер
Теперь он был готов. Тонкие ноги широко расставлены, руки у бедер, карие глаза уставились на Уолли не мигая.
Вот теперь Уолли понял уникальное волнение охоты на йялли и пожалел о том, что впутался в это дело. Его руки дрожали, капли пота стекали со лба, легкие и сердце работали как насосы, и весь мир заполняли немигающие глаза йялли. йялли умел двигаться с фантастической скоростью…
— Ха-ха-ху, — произнес Уолли, стараясь, чтобы это прозвучало дружелюбно.
— Ха-ха-ху, — ответил йялли и чуть присел.
Отступать? Очень медленно Уолли сделал шаг назад, ни на миг не отводя глаз от йялли. Тот сделал шаг вперед, передвинув ногу по-птичьи, почти мгновенно встав в новую позицию.
Быстро. Уолли никогда не видел такого быстрого движения, и теперь кровь бросилась ему в глаза, отчего все вокруг покрылось сеткой, появились пульсирующие всплески огней. Нет, отступать нельзя, он должен сделать свой ход. Учитывая эту ошеломляющую быстроту, он должен сделать свой ход…
Уолли высунул язык, облизнув пересохшие губы, но язык был тоже совершенно сухой.
Сейчас!
Он схватился за револьвер в кобуре, но, вынимая его и стреляя шесть раз подряд в йялли, уже понял, что не успел спасти себя, йялли двигался так быстро, что револьвер, казалось, просто появился в его вытянутой руке.
А затем безмерное удивление охватило Уолли. Он стоял, йялли…
Йялли. Револьвер, все еще нацеленный на него, но не выстреливший…
Йялли не стрелял.
На его груди появились пятна. Он кашлянул — из птицеобразного рта хлынула кровь — и медленно рухнул. Рука, державшая оружие, обмякла.
Уолли бросился к нему. Йялли был мертв…
Уолли потянулся, чтобы взять револьвер из безжизненной руки, и вдруг понял, почему йялли не выстрелил в него. Понял внезапно, и его затошнило при мысли о тех людях, которые называли это убийство спортом, при мысли о толстом Фогеле, который, все зная, с нетерпением рвался на берег.
Тут Уолли заметил, что все еще сжимает свой револьвер, — он выпрямился и отшвырнул его. Потом расстегнул пояс с кобурой и тоже выбросил.
Встав на колени рядом с йялли, он взял револьвер за ствол.
Лапа, как у птицы, цепляющейся за ветку дерева, крепко держала рукоять револьвера. Уолли швырнул револьвер вслед за первым в гущу похожих на папоротники кустов.
Рука… вот почему йялли не стрелял, не мог выстрелить… Костистая на ощупь, с тремя пальцами. Но не отдельными и свободными, а спаянными между собой мускулами и жилами. Рука, по форме напоминающая не перчатку, а варежку. Йялли мог схватить револьвер, да он и схватил его, но у него не было пальцев, чтобы нажать на спусковой крючок.
Возникшая мысль была простой и логичной. Уолли встал, нащупал спасательный комплект, висевший сзади на ремне. Вынул складной нож, открыл его и проверил острое как бритва лезвие.
— Хорошо, — вслух сказал он и закрыл нож. Ему предстояло найти еще одного йялли.
Он поднял того, которого убил, спрятал его под деревьями.
— Ха-ха-ху! — снова закричал он в сторону поляны. — Ха-ха-ху!
Йялли не появился, и Уолли решил поискать другую Поляну.
В эту минуту он услышал отдаленный рокот и понял, что тридцать минут истекли и судно взлетает без него.
Он даже не оглянулся. Ему необходимо было найти еще одну поляну и еще одного йялли.
— Ха-ха-ху!
Никаких револьверов на этот раз, только нож, спрятанный в кармане.
— Ха-ха-ху!
Какой-то шорох. И вот перед ним еще один йялли. Рослый самец.
Уолли сделал шаг вперед.
— Ха-ха-ху! — сказал он и стал ждать. Он не мог состязаться с невероятной скоростью йялли, внезапность была его единственным шансом.
— Ха-ха-ху! — повторил он и сделал вперед еще один шаг.
— Ха-ха-ху! — сказал йялли; поискав глазами, он поднял с земли ветку.
Прекрасно, подумал Уолли: йялли чувствует, что ему нужно оружие. Пустые руки Уолли, возможно, приведут его в замешательство.
Еще один шаг, и можно будет дотянуться.
Теперь достаточно близко. Раскрытая правая рука Уолли внезапно превратилась в кулак, обрушившийся со всей силой на огромную челюсть под птичьим ртом.
Йялли беззвучно рухнул.
Уолли встал над ним, потирая костяшки пальцев. Потом, сунув руку в карман, вытащил свой нож, открыл острое как бритва лезвие…
Его камера на патрульном корабле была небольшой, но достаточно комфортабельной, и Уолли был рад, что в конце концов оказался в ней. Штраф разорит его, а тюремное заключение приведет к тому, что в
