следствие этого, налицо было существенное отставание отечественной военной науки от уровня развития ее в Германии, где этим вопросам традиционно всегда, в том числе и при Гитлере, уделялось самое серьезное внимание. Здесь, после поражения Германии в Первой мировой войне военная наука не только не была уничтожена, как в России, но и получила дальнейшее развитие, несмотря на запреты Версальского договора.

Если системное начальное образование советских маршалов из-за бедности ограничивалось 3–4 классами, то фельдмаршалы Германии всегда составляли самую высокообразованную элиту своей страны. Одни имена немецких военных теоретиков чего стоят: К. Клаузевиц, Г. Мольтке, А. Шлиффен, П. Гинденбург, Э. Манштейн.

Имея за своей спиной многовековые традиции прусского милитаризма, такая элита внушала почтение, уважение и страх даже у самого Гитлера. Именно эта элита создала самую могущественную армию мира к 1941 г.

Двенадцать из девятнадцати немецких фельдмаршалов имели аристократическую приставку «фон», а семнадцать из них вышли из стен генерального штаба. Шесть фельдмаршалов были потомками прусских генералов, военные семейные традиции которых берут начало еще со времен тевтонских рыцарей.

Следует обратить внимание на то, что немецкие генералы, как собственной традиции, относились к бессмертному наследию нашего, русского военного гения А. В. Суворова, в том числе всегда помнили его завет: «Никогда не презирайте вашего неприятеля, каков бы он ни был». Известны неоднократные случаи, когда представители немецкой военной школы проявляли уважение к противнику, до конца выполнившего свой воинский долг.

Так, например, в октябре 1941 г., во время «сражения у Азовского моря» (Донбасской оборонительной операции) немцами был образован очередной котел. Их 1–я танковая группа, сломав сопротивление наших войск в районе Днепропетровска, устремилась на юг. Трое суток советская 18–я армия генерал – лейтенанта Смирнова Андрея Кирилловича удерживала основные силы немцев на реке Конке, что позволило значительной части советских войск: всей нашей 9–й армии и значительной части 18–й армии, вырваться из котла.

Спасая своих боевых товарищей, Смирнов А. К. принял смерть в бою. Его тело на поле сражения было найдено и опознано. Немцы по достоинству оценили полководческие способности и личное мужество советского генерал – лейтенанта.

По приказу командира 16–й немецкой танковой дивизии Г. Хубе командующий 18–й армией Смирнов А. К. был похоронен со всеми воинскими почестями. На могиле воздвигли большой крест, на котором было написано: «Русскому генералу: лишь сильнейшие смогли победить его!».

В конце 1943 года, когда то место, где был захоронен Смирнов А. К., было освобождено нашими войсками, воздвигнутый немцами крест, естественно, снесли, а на его месте поставили доску с надписью: «8 октября 1941 г. генерал – лейтенант Смирнов Андрей Кириллович, командарм 18–й армии, погиб смертью храбрых». Позже его прах был перенесен со всеми почестями в село Поповку, которое вскоре было переименовано в Смирново.

Еще более удивительная история произошла под Вязьмой. В процессе контрнаступления под Москвой советская 33–я армия под командованием генерал – лейтенанта Михаила Григорьевича Ефремова оказалась в окружении. М. Е. Ефремов неоднократно обращался к командующему Западного фронта Жукову с просьбой разрешить выйти из окружения, однако такое разрешение было дано слишком поздно. Боеприпасы к этому времени были израсходованы, личный состав армии обессилел от длительного голодания. Армия гибла, ее командующий, получив третье ранение, застрелился.

Тело мертвого генерал – лейтенанта было найдено немецкими солдатами, о чем, как и положено, в таких случаях, было сообщено выше по команде. Немецкое командиры, убедившись, что перед ними действительно мертвый командующий 33–й советской армии, приказали похоронить М. Е. Ефремова с почестями. Хоронили Михаила Григорьевича недалеко от места его гибели в деревне Слободка 19 апреля 1942 г. Немецкий генерал, присутствовавший при погребении, произнес краткую речь, в которой, обращаясь к своим солдатам и офицерам, сказал: «Сражайтесь за Германию так же доблестно, как сражался за Россию генерал Ефремов». Мертвому командующему 33–й советской армии он отдал честь, а немецкими солдатами был дан салют.

Однако на этом история с похоронами М. Е. Ефремова не закончилась. После изгнания немцев представители местной советской власти посчитали, что не дело, покоиться известному советскому генерал – лейтенанту в какой-то деревне и решили перезахоронить его в городе Вязьма, за которую он и отдал свою жизнь. Исполнители перезахоронения были очень удивлены, когда обнаружили на руке генерала оставленные немцами золотые часы.

Удивила и нас эта история, которая стала известна благодаря книгам Ю. И. Мухина и ветерану 33–й армии генерал – лейтенанту Ю. А. Рябову, рассказавшему ему эту историю.

Удивляться в данном случае было чему, особенно в свете истории, с перезахоронением Генералиссимуса Советского Союза И. В. Сталина – основного творца и вдохновителя Великой Победы, спасителя Отечества от немецко – фашистской чумы. Эта история убедительно показывает моральный облик многих маршалов и генералов, «героев» Великой Победы; их поведение в ситуации, когда недобитый, скрытый троцкист Хрущев на глазах всей страны и мира, по существу, плюнул на их Верховного Главнокомандующего, разумеется, конечно, мертвого. Поскольку одна из главных целей данной книги состоит в раскрытии причин поражений нашей армии в первые годы войны, то, очевидно, что эти поражения были следствием не только слабой военной подготовки, но и определенных морально – политических качеств маршалов и генералов Красной Армии.

В связи с изложенным эту позорнейшую историю, с перезахоронением И. В. Сталина, по нашему мнению, есть смысл еще раз напомнить. Данная операция осуществлялась под надзором не только офицеров и генералов, но и членов Политбюро КПСС. А само решение о перезахоронении принималось на самом высоком уровне, на XXII съезде КПСС, в последний день его работы 31 октября 1961 г. Все произошло неожиданно, по хорошо отработанному сценарию.

Председательствовал на указанном съезде Хрущев. На трибуну поднялся первый секретарь Ленинградского обкома партии Спиридонов, якобы инициатор выноса тела Сталина из Мавзолея, который после короткого выступления и сделал соответствующее предложение.

Хрущев сразу же, без какого-либо обсуждения этого вопроса, поставил предложение Спиридонова на голосование: «Кто за предложение, внесенное товарищем Спиридоновым, прошу поднять руки. Хорошо. Кто против? Нет! Кто воздержался? Тоже нет. Предложение принято единогласно!».

В зале установилась тишина, как будто делегаты ждали какого-то продолжения. Хрущев оборвал затянувшуюся паузу и объявил работу съезда законченной. Таким образом, решение о перезахоронении И. В. Сталина было принято.

Для выполнения данного решения съезда Президиумом ЦК КПСС была создана комиссия из пяти человек во главе со Шверником Н. М. В эту комиссию также входили Мжеванадзе – первый секретарь ЦК компартии Грузии, Джавахишвили – председатель Совета министров Грузии, Шелепин – председатель КГБ, Демичев – первый секретарь Московского горкома партии и Дыгай – председатель исполкома Моссовета. Сразу после голосования, чтобы, видимо, не позориться, Мжеванадзе покинул Москву и улетел в Грузию, поэтому он участия в перезахоронении не принимал.

Перезахоронение осуществляли тайно, для этого Красная площадь была оцеплена, а участок земли, где солдаты рыли могилу, был закрыт листами фанеры. Когда члены комиссии в 21 час прибыли в Мавзолей, тело И. В. Сталина, в форме генералиссимуса, было еще в саркофаге. После того как его тело из саркофага переложили в обычный гроб, Шверник приказал снять с мундира мертвого генералиссимуса Золотую Звезду Героя Социалистического Труда.

Другую свою золотую награду, Звезду Героя Советского Союза, которой И. В. Сталин был награжден еще в 1945 г., Верховный Главнокомандующий Вооруженными Силами СССР так до смерти преднамеренно и не получал, объясняя это тем, что: «Я не подхожу под статус Героя Советского Союза. Я не совершил никакого подвига». Поэтому золотую Звезду Героя Советского Союза И. В. Сталин никогда не носил, и ее в саркофаге не было.

Это потом, после смерти Великого Государственника, высшую награду страны стали вручать многим и многократно, не задумываясь о ее статусе. Обесценивая тем самым не только звание Героя Советского Союза, но и дискредитируя лиц, действительно совершивших подвиги и заслуживших по праву эту высокую награду. А по большому счету, «идейные ленинцы» дискредитировали при этом само государство.

Как уже было отмечено выше, самым «знаменитым», по своей беспринципности, примером дискредитации государственных наград является, конечно, случай пятикратного награждения высшей государственной наградой нашей страны Л. И. Брежнева.

Уже по этому факту было видно, что «совесть нашей эпохи» КПСС и Советское государство были тяжело больны; и если их не лечить, то они погибнут. К сожалению, «врача», уровня И. В. Сталина, у нас уже не было. В критический момент, когда надо было спасать страну, «совесть нашей эпохи» оказалась без совести, вот и развалили величайшую страну мира.

Однако вернемся к событиям ночи, накануне 7 ноября 1961 г. На мундире Генералиссимуса еще было золото, в виде пуговиц. Вот здесь видный деятель Коммунистической партии и Советского государства, в течение 45 лет являвшийся членом ЦК КПСС, с 1946 по 1953 год занимавший