города. Фронт на нашей стороне заметно ожил, начали прибывать из тыла дополнительные воинские части. Немцы не могли этого не заметить и готовили, очевидно, ответные меры.

Калининский фронт должен был начать наступательную операцию 16 декабря, а наш Западный фронт – на сутки – двое позже. Вечером 17 декабря нам зачитали приказ. Наш 398 стрелковый полк вместе с другими подразделениями дивизии должен был прорвать оборону немцев и развернуть наступление в направлении деревни Белогурово (около 10 километров от Ржева).

Морозное и солнечное утро 18 декабря. Траншеи до отказа набиты солдатами, пехота подготовилась к атаке. После артиллерийской подготовки нам предстояло преодолеть участок ничейной земли примерно 300 метров, ворваться в траншеи врага, опрокинуть его и двигаться дальше.

Хорошо помню то состояние, которое переживали солдаты перед атакой. С одной стороны – торжественность момента. Нас много и нам казалось, что мы способны сокрушить любого врага. Но вместе с тем – и тревожное чувство: каждый отдавал себе отчет в том, какие метры предстоит пройти. Каждый понимал, что эти метры для многих будут последними. Но того, что случилось в этот день, никто не ожидал.

Началась артподготовка. В течение получаса вся полоса немецкой обороны содрогалась от грохота взрывов. И вот вдоль траншеи пронеслась команда: «Вперед!» Мы выскакиваем из траншеи и беспорядочной толпой бежим в сторону немецких позиций. Здесь несколько ночей трудились наши саперы: в проволочных заграждениях приготовлены для нас проходы, на снеге лежат обезвреженные мины.

Вот первая полоса проволочных заграждений – проходим ее. Со стороны немцев ни одного выстрела, их траншея кажется вымершей. Уже близка вторая полоса колючей проволоки, нервное напряжение нарастает. Все внимание сосредоточено на проходах. Взор нечаянно скользит по брустверу немецкой траншеи, и… леденеет кровь. В траншее плотной шеренгой стоят немцы, их много. В нашу сторону направлены сотни стволов. Немцы близко, хорошо видны их лица.

И вдруг на нас обрушивается целый ураган огня, слышатся душераздирающие крики. Уничтожающим огнем из пулеметов и автоматов немцы прижали нас к земле, сверху посыпался град мелких мин. Атака захлебнулась. Мы оказались в ловушке на нейтральной полосе между двух рядов колючей проволоки. С обеих сторон началась яростная перестрелка и артиллерийская дуэль. Я успел выпустить из автомата полный диск. Потом хлестануло чем-то по спине. Очень и очень долго полз по глубокому снегу в сторону нашей траншеи.

Поле боя представлялось страшной картиной. Всюду трупы наших ребят, изуродованные тела, кровь.

До своей траншеи я не дотянул метров 15–20, потерял сознание. Как потом выяснилось, разрывная пуля зацепила спину немного ниже лопатки. Рана оказалась не смертельной, но обширной, потерял много крови. В траншею меня затащили санитары. Когда очнулся – увидел, что сижу на ящике от снарядов голый по пояс. Солдат поддерживает меня сзади под руки, одна из санитарок опоясывает меня плотно бинтами, другая – растирает мне лицо и руки снегом. От этого я, наверное, и очнулся. После перевязки меня потащили по траншее на фанерном листе (или на плащ – палатке) до медпункта.

Результаты атаки были печальными. Оборону немцев мы не прорвали, слишком неравным был бой. Из нашего батальона (около 300 человек) санитары подобрали десятка два раненных и обмороженных бойцов. Остальные остались лежать там. Это – потери только нашего батальона. Позже я узнал, что на следующий день были собраны все оставшиеся «резервы» нашей дивизии и других частей и предпринята повторная попытка (артподготовка и атака) прорыва немецкой обороны, но она также оказалась безрезультативной и также с большими потерями».

Тяжелым боям под Ржевом поэт Александр Твардовский, который был очевидцем тех событий, посвятил следующие строки:

Ржев освободили ценой огромных потерь только 3 марта 1943 г. Так воевать было нельзя. Именно это обстоятельство и заставило И. В. Сталина заниматься ликбезом наших маршалов и генералов.

Даже Г. К. Жуков, будучи военным руководителем обороны Москвы, еще не дотягивал до «Гинденбурга», совершил ряд тяжелых ошибок. Не случайно, что в действиях Жукова под Москвой, И. В. Сталин не увидел результата, достойного высшей награды государства – Героя Советского Союза.

Однако надо все же должное Г. К. Жукову, в отличие от остальных наших маршалов и генералов армии, он учился на собственных и на чужих ошибках достаточно быстро, хотя и ценой многих человеческих жизней, подчиненных ему солдат и офицеров.

Несмотря на огромные потери Красной Армии, Жуков сумел на фоне предшествующих сплошных неудач добиться впервые существенного положительного результата: гитлеровцы во время контрнаступления под Москвой хоть и не были уничтожены, как под Сталинградом, однако потеряли здесь в общей сложности более полумиллиона человек, 1300 танков, 2500 орудий, более 15 тысяч автомашин и много другой техники.

После окончания Московской стратегической наступательной операции начала восходить звезда Г. К. Жукова как крупного полководца Второй мировой войны, конечно, не без содействия Верховного Главнокомандующего. И. В. Сталин, который к этому времени уже многократно проверил на деле возможности остальных наших маршалов и генералов, убедился, что более подготовленного военачальника, чем Жуков, в Красной Армии нет, несмотря на ряд отрицательных качеств последнего: явно недостаточное общее и военное образование, честолюбие, чрезмерная уверенность в свою непогрешимость, отсутствие скромности. И. В. Сталин был великим государственником, поэтому часто прощал подчиненным многое, если это было на пользу дела, на пользу государства.

С учетом изложенного 26 августа 1942 г. И. В. Сталин назначает Жукова своим первым заместителем, как наркома обороны, и своим заместителем (единственным), как Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами СССР, возложив на его обязанности по координации действий фронтов.

Только поэтому у Жукова появилась возможность участвовать в разработке и осуществлении стратегических планов Верховного Главного Командования, в том числе Сталинградской битвы, по снятию блокады Ленинграда, битв на Курской дуге, за Днепр и, наконец, за Берлин.

Так, в марте – мае 1944 г. Жукову, неожиданно, после смертельного ранения Н. Ф. Ватутина, И. В. Сталин доверил непосредственно командовать войсками 1–го Украинского фронта. Второй раз непосредственно командовать войсками Жукову пришлось на завершающем этапе войны (ноябрь 1944 – май 1945 г.).

В этот период, с 12 ноября 1944 г., И. В. Сталин вместо Рокоссовского неожиданно назначил Жукова командовать 1–м Белорусским фронтом, войска которого в апреле – мае 1945 г., во взаимодействии с войсками 1–го Украинского и 2–го Белорусских фронтов, провели Берлинскую наступательную операцию и, разгромив крупнейшую группировку немецких войск, овладели Берлином.

Г. К. Жуков, опять-таки, по поручению лично И. В. Сталина, 8 мая 1945 г. в Карлсхорсте (Берлин) принимал капитуляцию фашистской Германии, а 24 июня 1945 г. принимал Парад Победы на Красной Площади в Москве.

Во время Великой Отечественной войны Жуков стал маршалом Советского Союза (1943), дважды Героем Советского Союза в 1944 и 1945 г. (и еще дважды: первый раз – в довоенном 1939 г. и последний раз – в послевоенном 1956 г.). Кроме того, он был награжден 6 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 3 орденами Красного Знамени, 2 орденами Суворова 1–й степени. Дважды был удостоен ордена «Победа».

С учетом изложенного, утверждать Жукову, что И. В. Сталин его, «Георгия – Победоносца», во время войны недооценивал, а также писать на своего непосредственного начальника пасквили, типа своей «Непроизнесенной речи», прямо скажем, оснований у Георгия Константиновича не было. Как мы видим, патриотизм, мужество и храбрость советских маршалов, в том числе Жукова, не всегда подкреплялись человеческой мудростью и личной скромностью.

Здесь еще раз уместно упомянуть об одном «ценном» помощнике И. В. Сталина, его заместителе, главном комиссаре Красной Армии Л. З. Мехлисе. Этот деятель, направляемый в войска в качестве представителя Ставки, не понимая сути происходящего, часто увлекался уничтожением собственных генералов, видя почти в каждом предателя страны и шпиона. Суд военного трибунала над командирами Красной Армии, считал Мехлис, – лучшее средство добиться победы над Гитлером. По его убеждению, если расстрелять десяток – два собственных генералов, то наша победа над фашистами будет обеспечена. Он многого достиг, многих генералов, начиная с генерала армии, Героя Советского Союза Д. Г. Павлова, отправил под суд и расстрел, и в этом направлении, несомненно, добился бы еще больших успехов, но И. В. Сталин его вовремя остановил: снял с должности, иначе Красная Армия могла остаться без генералов. А кто же будет тогда