Итак, цель всей затеи — он, Виктор. Он — тема дня. Вопрос лишь — где и как.
Дрожащим пальцем он набрал номер полиции.
40
Не прошло и часа, как Каролина вытащила пулю из стены дома напротив
— Карбид вольфрама, калибр ноль-два-два-три, — медленно выговаривала Каролина английские слова. — Вам очень повезло, сэр.
Карреджо следил за движениями своих подчиненных на крыше.
Да, и там обнаружились следы деятельности стрелка-снайпера. Стефано, подумал Виктор. Конечно же, Стефано.
— Я выражаю вам искреннюю признательность,
Они простились, и
Виктор принял сигарету, уважительно предложенную одним из местных копов, и помахал рукой Ансельмо, все еще стоявшему у входа отеля.
На острове Джудекка та же самая женщина выбивала тот же самый старый половик. Виктор вгляделся в ее лицо. Теперь она показалась ему намного моложе. Может быть, ровесница Арабеллы… Сколько же ей лет? Женщина нахмурилась, как будто испугалась сглаза от странного незнакомца.
Виктор вытащил коробочку с браслетом, открыл ее и вынул морского монстра, сверкнувшего на солнце кровавым отблеском. Водная утроба требовала жертвы, призывала швырнуть браслет в глубину. Но руки сами собой вернули браслет в упаковку.
Солнце опускалось, Венецию окутывали холод и тьма. Упали первые капли очередного дождя. Город надел вечернее ожерелье огней. Виктор опустил взгляд в воду, стараясь уловить в ней свое неверное, колеблющееся отражение.
Книга вторая
МОНСТРЫ ИЗ ГЛУБИН
41
Венецианская встряска добела высветлила волосы соломенного блондина Виктора Талента. Впервые он заметил седину в туалете самолета, где спасался от любопытных взглядов стюардесс и пассажиров, узнававших его физиономию по снимкам в газетах и кадрам телевизионных новостей. Посмотрел в зеркало и заметил чуть выше уха пятнышко цвета шерстки лабораторной крысы-альбиноса.
Отец пробился к нему в аэропорту Кеннеди так же, как встарь продирался сквозь толпу подвыпивших подростков в колледже во время «родительских» уикэндов: «Прошу прощения, хотел бы повидать собственного сына. Не возражаете?»
Вернувшись домой, Виктор почти не отрывался от родительского дивана, отъедался на материнской стряпне, отсыпался и смотрел в телевизор. Видел на Пятом канале Арта. Маститый ученый оповестил великий американский народ о счастливой возможности приобрести свой новый опус. «Сила спасет мир», стартовая книга серии.
И почти сразу Виктор набросился на прессу.
Начал с местных газет, потом расширил диапазон, охватил иногородние и иностранные газеты и журналы. Статьи об одиноких убитых женщинах, беглянках, заметки о неопознанных телах. Материалы о сексуальных маньяках, об убийцах, даже репортажи с демонстраций мод. Щурился в лупу, стараясь найти среди множества лиц одно, с характерной вздернутой верхней губой.
Он искал Арабеллу.
Соседи ухмылялись, косясь на стопки газет у порога дома Талентов. «Квинси Патриот-леджер», «Рутлэнд геральд», «Каспер стар трибюн»… Пачки вырезок росли вокруг него, как грибы на поляне после дождя. Часто встречались лица, чем-то напоминающие Арабеллу. И всем воображение Виктора дорисовывало изумрудные глаза и элегантные лебединые шеи.
Наведывались полицейские.
Несколько раз посетили агенты Саффолкской полиции, время от времени навещал сотрудник ФБР. Местные полицейские неловко вертели в руках фуражки, вежливо отбиваясь от матери Виктора, настойчиво предлагавшей им кофе. Фэбээровец прятался за своим блокнотом, как за щитом. Не припомнит ли Виктор встреч с мнимым Уилбуром в Штатах, до Венеции? Случайные перебранки с незнакомыми людьми? Разумеется, проверили состояние финансов Виктора, но ничего подозрительного не обнаружили. Никаких экстремистских наклонностей, никаких связей с уголовным и уголовно-политическим криминалом. Но в психической нестабильности Виктора ни у кого не было сомнений. Донесения итальянских коллег усиливали это впечатление.
Интерпол сопоставил фотографию убитого Макензена со своими материалами, и в архивах обнаружились кадры видеозаписи, сделанной в Загребе за пять лет до событий в Венеции. Человек, очень похожий на липового торговца дубовой мебелью, энергичным движением сталкивал на рельсы перед прибывающим поездом какую-то женщину.
— Ее звали Верена Станкович, — пояснил «черный костюм» из ФБР, вежливо, но решительно отказываясь от третьей чашки кофе.
Он насторожился, увидев лицо Виктора:
— Что с вами, сэр?
— Я… голова закружилась. Все прошло. — Виктор вспомнил фамилию из списка Миммо. — Извините. Кто она, Станкович?
— Верена Станкович возглавляла партию «Наша нация» в Хорватии. Шесть лет, до самой смерти. Пресса сообщала тогда о самоубийстве. Но теперь мы видим, что это не так.
Фэбээровец объяснил, что Станкович — бесстрашная левоцентристка, бескомпромиссная сторонница полного расследования преступлений, совершенных во время боснийского конфликта, независимо от того, кто их совершил, «чужие» или «свои». После ее смерти следствие Гаагского трибунала забуксовало и свернулось.
— С очень большой вероятностью можно утверждать, что это тот самый тип. — Агент выдержал
