Гиват–Ольга: в тех местах‚ возле Хадеры‚ Иегошуа планировал создать приморский город. Его именем назван Кфар–Иегошуа в Изреэльской долине.
***
Батья /Бася/ Макова жила с семьей в Брест–Литовске и вместе с мужем торговала в лавке. Побывав по делам в Варшаве‚ она узнала о существовании общества 'Мнуха ве–нахала'‚ которое занималось переселением евреев. Вернувшись домой‚ Бася сказала мужу: 'Я решила закрыть дело и переехать в Эрец Исраэль. Что скажешь на это?' – 'Ты сошла с ума!' – изумился муж. Бася ответила ему тихо и спокойно /про нее говорили‚ что она никогда не повышала голос/: 'Если бы я сошла с ума‚ то сидела бы здесь и ждала‚ когда придут соседи‚ разгромят наш дом и всех нас убьют'. Она снова поехала в Варшаву‚ внесла деньги на приобретение участка земли‚ а когда поинтересовались‚ оформлять ли покупку на имя мужа‚ ответила: 'Горшок с мясом в Египте ему дороже Иерусалима'. Муж Баси вызвал ее на раввинский суд и потребовал назначить опекуна‚ потому что его жена – сумасшедшая. Бася сказала раввину: 'По закону Израиля муж освобождается от жены без развода‚ если она сходит с ума. Значит и я свободна от него'.
Она забрала детей‚ переехала на эту землю‚ одной из первых поселилась в Реховоте и стала обрабатывать участок‚ выстроила дом‚ который сама спланировала. С помощью своих детей она соорудила печь для обжига извести на продажу; она же построила печь для выпечки хлеба‚ предоставив ее в общее пользование: женщины Реховота топили ее соломой‚ пометом‚ колючками‚ высохшими стеблями кактуса и по очереди пекли хлеб. Затем наступили трудные годы‚ когда расходы превышали доходы‚ не было денег на ежедневные потребности‚ но Бася не протянула руку за помощью‚ а вместе со своими детьми тяжело работала и дождалась лучших времен.
Женатые сыновья Баси тоже приехали из Польши со своими семьями‚ и ее 'хамула'‚ семья‚ 'колено Баси Маковой' необычайно возросло. Басю Макову называли 'матерью Реховота'; к ее мнению прислушивались в поселении‚ спрашивали совета до последнего ее дня в 1911 году.
***
Гилель Яффе /Иоффе/ родился на Украине‚ учился в Бердянске‚ изучал медицину в Женеве; в 1891 году приехал на эту землю‚ и местный врач сказал ему: 'Здесь вы не приживетесь. Поезжайте в Бейрут'. Но Яффе не уехал‚ работал врачом в Тверии‚ затем в Зихрон–Яакове‚ занимался многими общественными делами‚ стал видным специалистом по борьбе с малярией.
Из дневника Гилеля Яффе в первые месяцы после приезда: 'В Реховоте я увидел интересных людей... В рабочей столовой много молодежи‚ в основном‚ образованной‚ некоторые из них говорят на иврите и все без исключения в восторженном состоянии‚ несмотря на условия жизни‚ тяжелую работу и лихорадку...' – 'В Гедере слушал рассказы билуйцев о том‚ что они пережили: надежды и отчания‚ отчаяния и надежды‚ жизнь в коммуне‚ нападения арабов‚ еврейская кровь‚ пролитая в Гедере‚ при защите женщин и детей...' – 'Тверия. Мои отношения с местными евреями очень хорошие. Обнаружил у них идеалы‚ человечность‚ национальную приверженность и религиозную терпимость... Ни разу они не спросили меня‚ почему не хожу в синагогу‚ с каждым днем наши отношения становились всё более дружественными...' – 'Живет среди них Мататьягу Сандер‚ скромный человек‚ который решил собирать деньги на мою лечебницу. Изо дня в день он ходит по Тверии из дома в дом‚ набирает копейки и в конце месяца приносит мне три–четыре лиры... Когда у нас не хватает простыней и одеял‚ его жена несет из дома свои...' – 'Живет в Тверии Исраэль Аарон Слитинский‚ кантонист времен Николая I‚ высокий седобородый красавец с выправкой солдата‚ который своим суровым взглядом и оборотами речи напоминает русского исправника. Мне он – верный друг‚ а многие боятся его как огня. На иврите или на чистом русском языке он обличает во весь голос тех‚ кто распределяет благотворительные средства: 'Ой вам‚ воры‚ разбойники‚ пьющие кровь бедняков‚ вдов и сирот! Ваши карманы полны чужими деньгами...'
Последняя запись в дневнике Гилеля Яффе сделана в декабре 1934 года‚ когда в Хайфе отметили его семидесятилетие: 'Мой портрет повесили в школьном зале и директор гимназии назвал меня дедушкой...' Он умер в 1936 году. Его именем названо поселение Бейт–Гилель в Верхней Галилее и больница в Хадере‚ больница Гилеля Яффе.
ГЛАВА ВОСЬМАЯ
1
В феврале 1890 года министр внутренних дел Российской империи утвердил устав палестинского общества‚ которое объединило все прежние нелегальные отделения Хиббат Цион. Официальное его название – Общество вспомоществования евреям–земледельцам и ремесленникам в Сирии и Палестине; правление общества находилось в Одессе‚ а потому его стали именовать Одесский комитет. Пожертвования начали собирать открыто‚ с разрешения властей‚ и за первые полгода из российских городов и местечек прислали более сорока тысяч рублей. Эти деньги шли на развитие существовавших поселений‚ на нужды их жителей; в протоколах заседаний общества записывали: выделить вдове поселенца шестьдесят франков на починку телеги‚ помочь веревочному мастеру из Иерусалима в приобретении инструментов‚ выдать пять тысяч франков на посев в Петах–Тикве‚ – и тому подобное.
Опыт предыдущих лет уже показал‚ что беднякам не по силам заселить и освоить Эрец Исраэль‚ а потому Одесский комитет начал привлекать состоятельных российских евреев‚ чтобы покупали земли‚ основывали поместья‚ развивали промышленность для привлечения еврейских рабочих. В разных городах России образовывались товарищества на паях‚ которые собирали деньги и посылали своих представителей в Эрец Исраэль. Лишь только они появились в Яффе‚ как началась земельная спекуляция. Владельцы земель немедленно взвинтили цены; ловкие посредники обманывали покупателей‚ торгуя несуществующими участками; посланцы из России были неопытны‚ не знали местных законов‚ и их с легкостью обманывали‚ вымогая деньги и подсовывая негодные участки.
Напомним еще раз: первая волна российских евреев появилась на этой земле в 1881–82 годах‚ после погромов в юго–западных губерниях России. Это напугало турецкие власти‚ и чтобы остановить поток‚ они начали ставить в паспорта беженцев особый штамп: 'Кроме Палестины'. К 1888 году количество беженцев значительно уменьшилось; турки сняли запрет‚ но вскоре новые события в России заставили их предпринять решительные меры.
В 1891 году‚ на второй день праздника Песах‚ в российских газетах опубликовали указ: выслать евреев–ремесленников из Москвы и Московской губернии 'в местности‚ определенные для их постоянной оседлости'. Прежде всего взялись за тех‚ кто жил нелегально. В ночь после опубликования указа отряды полиции появились в кварталах Зарядья‚ где ютилось большинство еврейского населения Москвы. Полицейские врывались в квартиры‚ поднимали с постелей перепуганных жильцов‚ гнали в участок для освидетельствования и отправляли в черту оседлости. Следующими на очереди оказались механики‚ винокуры и ремесленники‚ которым закон позволял до этого жить и работать в Москве. Они получили предписание покинуть город в назначенный срок‚ а задержавшихся по каким–либо причинам выселяли с беспощадной жестокостью.
Очевидец писал: 'Кто не успел по бедности исполнить требование полиции‚ кто не успел за бесценок продать свою рухлядь‚ тот подвергался аресту‚ заключался в пересыльную тюрьму наравне с преступниками и всяким сбродом для отправки по этапу на так называемую 'родину'‚ которую многие из них никогда не видели... Люди прятались в морозы на кладбищах‚ чтобы избегнуть тюрьмы и этапа; женщины рожали в вагонах; было много случаев выселения больных‚ которых на вокзал привозили в каретах‚ а в вагон переносили на носилках'.
