Ротшильда‚ несмотря на сомнения‚ и сомнения немалые. Аарон Айзенберг привел будущих поселенцев на новое место; те 'разбрелись с угрюмым видом по голым холмам и отказались от этой затеи'. Тогда Айзенберг произнес речь‚ чтобы убедить маловеров: 'Конечно‚ – сказал он‚ – барон Ротшильд – высокородный и великий‚ но он одиночка и может ошибаться‚ а нам нужен народ‚ общество‚ которое не ошибается'. На первом собрании основатели – 'с общего согласия и по доброй воле' – договорились 'самостоятельно вести хозяйство‚ без чиновника и попечителя'‚ предоставили равные права каждому поселенцу 'независимо от того‚ тысяча дунамов у него или двадцать'‚ а чтобы выстоять‚ ввели суровую дисциплину.
Делами поселения управлял избранный комитет; несколько раз в день били в колокол: это был сигнал приступать к работе‚ идти на обед‚ заканчивать трудовой день‚ выходить на ночную охрану. Очевидец вспоминал: 'Все преисполнились необыкновенным праздничным подъемом‚ шли на работу с песнями'. В первую зиму с помощью наемных работников они обработали шестьсот дунамов земли‚ посадили сто пятьдесят тысяч виноградных лоз‚ а также масличные деревья‚ миндаль и инжир. Переселенческое общество в Варшаве заслушивало отчеты о ведении дел в Реховоте‚ присылало необходимые средства‚ назначало управляющих в поселение‚ – первые годы им был Элиягу Зеэв Левин–Эпштейн‚ которого называли 'самым талантливым руководителем первого периода поселенческого движения'. Владельцы земель изначально решили‚ что многие из них останутся в Польше и будут зарабатывать на жизнь прежними промыслами – до того момента‚ когда виноградники начнут давать полноценный урожай.
В поселении было много наемных рабочих – евреев и арабов; для них выстроили жилые помещения‚ общую кухню‚ предоставили бесплатную медицинскую помощь. В Реховоте не занимались разведением зерновых культур; все силы и средства вложили в виноградники‚ так как к тому времени на средства Э.Ротшильда уже закончили строительство винодельни в Ришон ле–Ционе. К 1895 году поселенцы заключили договор с администрацией барона и стали отправлять виноград на переработку в винодельню. Более того‚ жители Реховота получили от Ротшильда исключительное право на продажу продукции 'Кармель Мизрахи' в России; они образовали там компанию 'Кармель'‚ которая продавала вина‚ изготовленные на этой земле‚ – рекламы компании можно было увидеть почти в каждом номере еврейских газет России.
Первое автономное поселение на этой земле выстояло без помощи Ротшильда‚ хотя следует сказать откровенно: неизвестно‚ как бы развивался Реховот‚ если бы барон не покупал виноград по субсидируемым ценам‚ точно также‚ как он это делал в своих поселениях. В 1897 году общественное управление в Реховоте прекратилось; земли разделили между владельцами‚ позаботившись о том‚ чтобы каждому в равной мере достались участки хорошей и плохой земли.
Перед Первой мировой войной в Реховоте жили тысяча сто человек; они выращивали виноград‚ апельсины‚ оливки и миндаль‚ были у них винные погреба‚ школа‚ синагога‚ аптека‚ детский сад‚ библиотека. Первый водопровод на этой земле провели в жилые дома в Реховоте. В поселении устраивали ежегодные состязания‚ на которые съезжались спортсмены со всей страны. Город Реховот сегодня – полчаса езды от Тель–Авива‚ максимум‚ сорок минут.
3
Аарон Айзенберг собрал новую группу переселенцев из Вильны‚ Ковны‚ Риги и стал подыскивать землю. Однажды он пригласил их к себе и сообщил‚ что видел земли на полдороге между Яффой и Хайфой‚ которые можно купить. Арабы называли это место ал–Хадра – 'зелень'. 'Что это значит?' – поинтересовались будущие поселенцы. Это значит‚ разъяснил Айзенберг‚ что вокруг много заболоченных мест‚ на которых трава зеленеет круглый год. Они призадумались. Быть может‚ есть некая связь между названием местности и зеленой лихорадкой‚ которая проявляла себя в тех краях? Это был 1891 год. Деньги для поселенцев раздобыл Иегошуа Ханкин; они купили тридцать тысяч дунамов /самое большое приобретение по тем временам/ и новое поселение на земле ал–Хадра назвали Хадера.
Опасения вскоре подтвердились. Не успели они освоиться на новом месте и поставить временные хижины‚ как неожиданно умер один из поселенцев. Это их поразило: днем он был совершенно здоров‚ а ночью его не стало. Так в Хадере проявила себя малярия‚ которую местные жители прозвали 'зеленая'. Заболевали многие‚ один за другим; больше всех страдали маленькие дети‚ чаще других они умирали. Хоронить возили в Зихрон–Яаков‚ и долгие годы на том кладбище сохранялись две могильные плиты: на одной из них было написано на идиш единственное слово 'а кинд' – ребенок‚ мальчик‚ а на другой плите слово на иврите 'ялда' – девочка.
Но поселенцы продолжали жить на той земле. Они определили период года‚ когда малярия особенно свирепствовала‚ уходили на время в другие места‚ а потом снова возвращались в Хадеру и принимались за работу на полях‚ с помощью наемных рабочих рыли канавы для сброса болотной воды в море. Тучи комаров висели в воздухе‚ не было от них спасения‚ и малярия проявляла себя вновь и вновь. На четвертое лето в одной семье умерли пять человек из семи‚ в другой – семеро из двенадцати. Раввин поселения Исраэль Гафнович призывал всех держаться: 'Мягкотелым и трусам нет места среди строителей'‚ – на шестое лето умер и он‚ а из шести членов его семьи в живых остался один ребенок. Врач Гилель Яффе приезжал в Хадеру несколько раз в неделю и осматривал больных. 'Не нахожу слов‚ чтобы воздать должное этим людям‚ – записал он в дневнике. – Своими руками копали они могилы домашним‚ товарищам и соседям‚ погибшим от тропической лихорадки‚ но с места не сдвинулись и свое поселение не бросили. Это была доблесть на грани безумия'.
Через пять лет после основания Хадеры турецкие власти разрешили построить коровники‚ которые в действительности стали жилыми домами. При закладке первого из них Гилель Яффе сказал: 'В конце концов‚ придет час победы!' Он убедил барона Э.Ротшильда выделить средства для борьбы с малярией‚ и на болотах Хадеры стали высаживать эвкалиптовые деревья‚ привезенные из Австралии. На осушение болот требовались годы‚ а потому жителям Хадеры предложили временно покинуть опасное место и поселиться в Кесарии. 'Нет'‚ – сказали они. Им пообещали дилижанс за счет барона‚ который будет возить из Кесарии на поля и обратно. 'Нет‚ – решило собрание. – Общество не вправе съехать с этого места'. Они перебрались во временный лагерь на берегу моря‚ работали на полях‚ болели‚ хоронили близких‚ глотали в огромных количествах хинин и поддерживали настроение стопкой водки.
Был Йом–Кипур. Судный день. Десять мужчин молились в доме и по очереди ходили ухаживать за больными малярией‚ которые бредили в комнате по соседству. В середине дня один из молящихся почувствовал озноб и перешел к больным. Оставшиеся вдруг заметили‚ что для молитвы у них не хватает миньяна: нужно десять человек‚ а их только девять. Подумав‚ они решили‚ что в такой чрезвычайной ситуации заболевшего заменит Всевышний‚ и продолжили молитву до вечера. В сумерки‚ перед заключительной молитвой‚ в соседней комнате умер один из больных. Они протрубили в шофар‚ как положено по окончании Судного дня‚ а потом встал Исраэль Файнберг и сказал остальным‚ усталым и обессиленным после суток поста и молитв: 'Никто из нас не пойдет домой. Мы не станем набрасываться на еду‚ как собаки. Жертва Судного дня будет предана земле достойно и немедленно'. Они отнесли умершего на кладбище‚ вырыли могилу‚ уложили туда тело‚ насыпали могильный холм‚ взялись за руки и запели: 'Еще не пропала надежда народа...'‚ а потом прочитали кадиш – заупокойную молитву.
У жителей Хадеры были апельсиновые‚ оливковые‚ миндальные деревья и виноградники; они выращивали на бахчах арбузы и отправляли на баркасах в Турцию. Перед Первой мировой войной в поселении была школа и детский сад; жили там триста человек‚ в основном‚ холостые мужчины‚ а также главы семей‚ чьи жены и дети находились в других местах‚ опасаясь малярии. Через двадцать лет после образования Хадеры кто–то не поленился и подсчитал плату‚ которую заплатили поселенцы за право жить на той земле‚ которую они для себя избрали: из пятисот сорока человек умерли от малярии двести четырнадцать. Это про Хадеру сказали в прошлом такие слова: 'История всякого великого народного движения имеет свою почетную страницу‚ страницу беззаветного героизма. В нашем движении название этой страницы – Хадера... Могилы Хадеры – это место‚ где еврейская кровь пролилась не на чужие алтари‚ пошла не на смазочное масло в колеса чужих революций‚ а проникла в родную почву и дала всходы своему народу'.
В 1921 году в тех местах проходила 'битва Хадеры': ее жители сражались против окрестных бедуинов; в 1929 году они вновь пострадали от арабских беспорядков‚ но поселение не оставили /старожилы говорили: 'Хадера напоминает 'хедер' – название начальной еврейской школы: здесь мы учились тому‚ как
