бедное семейство‚ эмигрирующее туда‚ рискует умереть голодной смертью. Пустынная азиатская страна находится в первобытном состоянии... Понадобятся миллионы‚ чтобы привести ее в сколько–нибудь европейский вид... Столкновение с арабами тоже не приведет ни к чему хорошему'.

Бегство из России было нерегулируемым‚ и сотни российских евреев неожиданно появились на этой земле. Нищие и многодетные, они обосновались в крупных городах и стали жить за счет пожертвований‚ а переселенцы со средствами переезжали с места на место в поисках удобной и дешевой земли. Они не знали местного языка и законов; их немилосердно обманывали агенты–посредники‚ и цены на участки немедленно подскочили. Власти забеспокоились. В апреле 1882 года турецкий консул в Одессе опубликовал официальное сообщение: 'Правительство Турции разрешает эмиграцию в любую часть Османской империи‚ за исключением Палестины'. Это 'исключение' касалось лишь евреев России‚ Румынии и Болгарии‚ в паспорта которых начали ставить печать: 'кроме Палестины'.

Впускали только тех‚ у кого было особое разрешение из Стамбула‚ остальных отправляли обратно; очевидец сообщал: к приходу русского парохода 'вся набережная усеяна пестрой толпой любопытных‚ пришедших поглазеть‚ как не будут спускать 'иегуд москоб' /московских евреев/... Несчастные семейства‚ взглянув только издали на Яффу‚ тем же пароходом возвращаются в Россию‚ после того‚ как они уже расстроили свои дела‚ распродали хозяйства и‚ израсходовав последние деньги на бесплодную поездку‚ разорились в пух и прах'.

В то время в разных городах России образовывались отделения общества Хиббат Цион – Любовь к Сиону. Они ставили своей целью заселение Эрец Исраэль‚ и в феврале 1882 года‚ по поручению жителей Харькова и Кременчуга‚ приехал в Яффу на поиски земель двадцатишестилетний Залман Давид Левонтин‚ бывший банковский служащий. Современник отметил: в Яффе 'в это время был громадный наплыв эмигрантов‚ большинство которых буквально умирало с голоду... Масса эмигрантов‚ наводнявших улицы Яффы‚ с нетерпением ждала прибытия Левонтина‚ о котором говорили‚ будто он везет с собою деньги для основания поселения‚ в которое‚ конечно‚ будут приняты все бедные и нуждающиеся'.

К Левонтину присоединился Йосеф Файнберг‚ посланец евреев Симферополя; они начали подыскивать земли для заселения и нашли участок в центре страны‚ неподалеку от Яффы. Это было необитаемое‚ безводное место; арабы его не возделывали‚ даже не пасли там стада‚ а потому оно стоило недорого. Левонтин вспоминал: 'Место было пустынное – ни дома‚ ни сторожки‚ ни шалаша‚ чтобы укрыться. Ни одного дерева вокруг‚ только колючки и чертополох. Тявкали лисы. Я выстрелил пару раз из ружья‚ чтобы отпугнуть их. Скинул плащ‚ расстелил его на земле и сел‚ поджидая товарищей. С Иудейских гор дул свежий ветер. Приятный‚ бодрящий ветер. Я почти забыл обо всем‚ забыл‚ зачем сижу здесь‚ забыл о друзьях... Я ощущал глубокую любовь к этому месту‚ любовь сына‚ покинувшего отца и вернувшегося теперь домой... Слезы лились из моих глаз'. Залман Давид Левонтин‚ Йосеф Файнберг‚ Аарон Мордехай Фрайман и Иегуда Лейб Ханкин переночевали на том месте‚ убедились‚ что 'здесь очень хороший воздух'‚ и начали оформлять покупку.

В июне 1882 года они купили три тысячи триста сорок дунамов земли‚ а купчую оформили на подданного Великобритании‚ богатого еврейского купца Хаима Амзалега‚ потому что к тому времени турецкие власти запретили российским и румынским евреям приобретать земельные участки в Палестине. Землю разделили на две части. Половину приобрел дядя Залмана Левонтина купец Цви Гирш Левонтин‚ который приехал на старости лет из Николаева и вложил все свои средства в освоение этой земли‚ чтобы оставить по себе добрую память; вторую половину приобрели остальные поселенцы – З.Д.Левонтин‚ Файвель Гейсман‚ Леви Айзенбанд‚ И.Л.Ханкин‚ Зеэв Абрамович‚ Реувен Юделович‚ братья Аарон и Яаков Фрайман‚ братья Йосеф и Исраэль Файнберг. Цви Левонтин выделил из своей доли триста пятьдесят дунамов для шести бедных семейств‚ которые обязались выплатить ему стоимость земли в течение пяти лет; эти деньги он пожертвовал на строительство синагоги и школы в будущем поселении.

Пятнадцатого числа месяца ав по еврейскому календарю – тридцатого июля 1882 года – из Яффы вышли пять человек‚ чтобы заложить сельскохозяйственное поселение. Очевидец писал: 'С походной палаткой‚ на ослах и мулах они двинулись из Яффы по главной иерусалимской дороге... Справа‚ почти у дороги‚ их окружала белая песчаная степь‚ тянущаяся к западу вдоль моря; слева‚ вдали‚ окутанные туманом‚ величественно виднелись Иудейские горы‚ а впереди – неведомые равнины с неведомыми 'страшными' арабами‚ феллахами‚ бедуинами‚ разъезжающими то на громадных‚ чудовищных верблюдах‚ то на маленьких осликах‚ то‚ наконец‚ на диких прекрасных арабских скакунах. Взобравшись на высокую каменистую гору‚ заросшую бурьяном и кустарником‚ небольшая группа остановилась. 'Здесь мы должны положить основание нашему делу‚ – произнес взволнованным голосом один из пяти. – Пусть это место отныне называется Ришон ле–Цион...' Наутро к ним присоединились еще пять человек; они поставили на песчаных дюнах палатки‚ Цви Левонтин прочитал молитву‚ а остальные слушали его и плакали от волнения.

Первые поселенцы – бывшие российские евреи – договорились обрабатывать землю на общинных началах‚ чтобы каждый получал часть урожая‚ соответствующую количеству его земли. В устав товарищества был записан пункт‚ который запрещалось отменять: 'Жители поселения обязуются всеми силами содействовать идее заселения Эрец Исраэль‚ жить по законам Торы и народа Израиля'. И снова из свидетельства очевидца: 'Начали очищать колючки..‚ рыть канавы‚ прокладывать дороги... Все были полны надежд... Старики‚ и те вдруг помолодели... Тело вновь получило свою неутомимость‚ мускулы – свою упругость... Жили как братья‚ ели‚ пили вместе‚ радость и горе делились всеми наравне'.

В поселении начали рыть колодец‚ но до воды никак не могли добраться и привозили ее издалека; приходилось по несколько часов ожидать глотка воды при сорокаградусной жаре. На общественные деньги были куплены четыре верблюда‚ четыре лошади‚ четыре вола и три осла‚ однако поселенцы не знали‚ как с ними обрашаться. Надвигался сезон дождей‚ но одни из них жили пока что в палатках‚ а другие уезжали ночевать в город‚ к своим семьям. Из письма поселенца: 'Физические страдания‚ спанье на голой земле среди всяких гадов и насекомых‚ отсутствие воды‚ жилищ‚ порядочной пищи и‚ наконец‚ приближение дождливого времени стали серьезно пугать колонистов; никто не решался приступить к постройке дома или вызвать свое семейство‚ так как не был уверен‚ что поселение просуществует долго'. Следовало выстроить дома‚ купить инвентарь‚ однако средства уже заканчивались‚ 'менее состоятельные остались почти без хлеба; тяжело было питаться дни и недели одними арбузами'‚ – пришлось заложить землю в банке‚ чтобы получить деньги на расходы первой необходимости. Поселенцы приуныли и подумывали уже о том‚ чтобы отказаться от этой затеи‚ но взялся за строительство дома Иегуда Лейб Ханкин‚ а за ним потянулись другие.

В сентябре 1882 года поехал в Европу Йосеф Файнберг‚ чтобы получить ссуду для поселенцев сроком на пять лет. Евреи Германии не откликнулись на призыв о помощи‚ но в Париже Файнберга согласился принять молодой банкир. Рассказ о мужестве и страданиях первых поселенцев заставил банкира прослезиться; он немедленно дал тридцать тысяч франков на строительство колодца и поставил непременное условие: его имя должно остаться неизвестным /так продолжалось недолго‚ и вскоре все узнали‚ что это был барон Эдмонд Ротшильд‚ из семьи знаменитых Ротшильдов/.

Получив необходимые средства‚ в Ришон ле–Ционе продолжили строительство колодца‚ опустились на глубину тридцать метров‚ но воды не было. Приостановили все прочие работы – без воды нет жизни поселению; 'ежедневно народ толпился у колодца‚ ожидая отрадного известия‚ – свидетельствовал участник событий‚ – но уходил с поникшими головами'. Привезли специальный бурав из Парижа‚ углубились еще на тринадцать метров и‚ наконец‚ добрались до водоносного слоя. 'Все прибежали с полей‚ грудное дитя не осталось в колыбели‚ все от мала до велика устремились к колодцу‚ к этому источнику жизни. В воздухе стоял гул от оглушительных выстрелов‚ безумных криков 'Ура!'‚ 'Вода!' Прыгали‚ танцевали‚ благодарили Бога‚ обнимались‚ рыдали‚ как маленькие дети... Мы спустили бурав‚ и нам удалось извлечь немного мокрого песку. Боже мой! – что делалось наверху с этой грязью: рвали друг у друга из рук и жадно‚ с неизъяснимым блаженством‚ глотали...'

Вскоре общинное устройство в поселении распалось: более состоятельные жители обрабатывали участки 'со своим плугом и своей лошадью'‚ а у бедных семейств не было ни лошадей‚ ни плугов‚ ни семян. Летом 1883 года барон Э.Ротшильд взял поселение под свое покровительство‚ прислал садовника‚ и через три года на тех землях произрастали до трехсот тысяч виноградных лоз. На средства Ротшильда построили винодельческую фабрику 'Кармель Мизрахи' с самым современным оборудованием; к началу Первой мировой войны в поселении жили тысяча пятьсот человек. 'Некогда песчаное пространство‚ – поведал