Измену вопиющую, на друга Он посягнул и опозорил нас. Вы сын его: нетрудно догадаться, Как поступить сейчас вам надлежит; Явить вам надо верности пример, Чтоб гнусное исправить злодеянье И чтобы имя Пикколомини Позору и проклятью на века Не обрекли потомки Валленштейна. Макс
Где правды зов, чтоб следовать за ним? Желаньям и страстям подвластны мы. О, если б с неба ангел мог слететь И зачерпнуть рукою непорочной Нам правду из хрустального ключа! (Взглянув на Тэклу.)
Как мог я думать о другом? Иного Ждать ангела? (Подходит к ней и обнимает ее.)
О нет, на это сердце, Непогрешимо-чуткое, святое, И на твою любовь я положусь; Безвинному твоя поддержка — счастье, Виновный же тобой отвергнут будет. Но будешь ты меня любить, когда Останусь с вами? Если да, — я ваш. Графиня
(многозначительно, Тэкле)
Подумай… Макс
(перебивает ее)
Нет, не думая, скажи мне, Что чувствуешь. Графиня
Подумай об отце!.. Макс
(перебивает ее)
Не отвечай, как Валленштейна дочь, Которая обдумывает трезво, Принять ли ей корону, отвечай Как нежно мной любимая, тревожась За друга и за тысячу героев, Которым он высокий даст пример. Забыть ли мне мой долг, мою присягу? Метнуть ли в лагерь моего отца Убийственный снаряд? Ведь, покидая Орудие, он существом живым Становится, в нем обитает дух, Богини мщенья им овладевают, Эринии кровавые, и гонят По самому коварному пути. Тэкла
Мой Макс… Макс
(перебивает ее)
О Тэкла, не спеши с ответом! Я знаю, благороднейшее сердце Тебе подскажет самый тяжкий долг. Пусть победит простая человечность, Да будет в ней величие твое! Подумай, чем я герцогу обязан И чем ему отец мой отплатил. Ведь преданность друзей, ведь проявленья
