Валленштейн
Ты был доселе баловнем судьбы, Мог исполнять свой долг, как бы играя, И отдаваться всей своей душою Прекрасным, благородным побужденьям. Но вот дороги круто разошлись. Долг спорит с долгом. Так решай же сам, Кого тебе держаться в той войне, Что разгорится между государем И другом. Макс
Как! В войне? Война страшна, Как божий бич, но волею небес Война во благо может обратиться. А честно ли имперские войска Нам против императора направить? О, боже правый, что за перемена! Не дерзость ли так говорить с тобой? Я по тебе, как по звезде Полярной, Всегда путь жизни смело направлял! Но ты мне сердце расколол сейчас. О генерал, ужели я не стану Благоговеть, как прежде, пред тобою И дисциплины долг святой забуду? Ах, не смотри так зорко на меня! Божественным казался мне твой лик, И ты не можешь потерять внезапно Власть надо мной; еще с тобой я связан, Хоть с кровью вырвал сердце из оков! Валленштейн
Дай мне сказать… Макс
Остановись! Молю! В чертах лица, столь чистых, благородных, Еще не отразился у тебя Твой злополучный замысел, — он только Твое воображенье запятнал. Как ясно величавое чело! Так выбрось же из сердца недостойный, Клеймящий совесть умысел! То был Недобрый сон, и пусть он впредь послужит Для чистых душ благим остереженьем. Есть у людей мгновения соблазна, Но побеждать должно всегда добро. Ни шагу дальше! Это клеветою Могло бы стать на мощные натуры; Ведь мелкие душою полагают, Что в жизни нет простора благородству, Что путь бессилья робкого верней! Валленштейн
Сурово свет меня осудит, знаю. Но до твоих укоров сам себя Я строго осуждал. Кто не хотел бы, Когда возможно, крайностей избегнуть? Но у меня нет выбора: осталось Иль нанести, или принять удар. Макс
Ну что ж! Свой пост удерживай насильно, Наперекор приказу государя; Дойди до самой грани мятежа, — Не похвалю, но осуждать не стану, И даже в том участвовать решусь, Чего одобрить не могу. Но только Изменником, изменником не будь! Когда б ты власть превысил иль в ошибку, В избытке сил, впал мужественный дух! Но тут совсем другое… тут черно, Черно, как ад! Валленштейн
(мрачно нахмурив брови, но сдерживая себя)
В дни юности бросаются словами, — Хоть с ними осмотрительность нужна,
