пристрелить охранники, которые казались Николь тюремщиками. О безопасности он заботился, а о чувствах Николь – нет.

– Ты... – Он умолк, игриво покачивая головой из стороны в сторону. – Ты кажешься озабоченной?

– Наверное, ты хочешь пить. – Николь налила минеральной воды в два высоких стакана и добавила льда. – Молодые вернутся к ленчу. Сейчас они...

– Катаются на лодке, – закончил Шан. – Я буду придерживаться вашего образа жизни здесь, дорогая.

– Тогда неплохо было бы... – Она опять удержалась от жалобы.

Он сел в кресло и начал пить воду.

– Твое лицо – как книга... Я читаю в ней беспокойство.

– Эти охранники...

– Они необходимы, моя дорогая.

– Их постоянное присутствие напоминает мне о концентрационном лагере, в который японцы загнали меня в детстве. Они похожи на хорошо выдрессированных охотничьих собак. В любую секунду, стоит забыть нужную команду, они вцепятся в горло любому... Никки и Банни согласны со мной. Только малыш не обращает на них внимания.

– Понимаю. – Он мягко улыбнулся. – Не нужно забывать команды, дорогая. Они здесь, чтобы служить тебе.

Она опустилась в соседнее бамбуковое кресло.

– Твои приказы они ставят выше всех остальных. – Парео обнажило ее скрещенные ноги до самых бедер. Она накрасила ногти на ногах серебристо-белым лаком, таким же блестящим, как белки глаз на загорелом лице. – Одно неверное движение... – Она оскалила белые зубы и сделала быстрое движение рукой тоже с серебристыми ноготками, как кошачьей лапкой.

Шан почувствовал, что его охватывает сексуальное возбуждение.

– Когда вернутся молодые?

Николь грациозно пожала плечами.

– Через часок. Может быть, чуть позже.

Шан встал.

– Дорогая, мне представился момент, чтобы ответить на вопрос – что скрывается под тигровой шкурой?

Она встала и направилась к спальне. Остановившись на пороге, она произнесла с притворной озабоченностью:

– Ты уверен, что не должен назвать пароль?..

В полночь, когда малыш и женщины уже спали, Никки наконец сумел связаться по телефону с шифровальным устройством с лордом Хьюго Вейсмитом Мэйсом.

– Простите, что разбудил, – сказал он его светлости, – но с вами хочет поговорить другой джентльмен.

– Кто?.. – Голос Мэйса звучал сдавленно от раздражения. Там, где он находился, было едва шесть утра.

– Доброе утро, Хьюго, – шелковым голосом произнес Шан. – Время всем добрым людям встать и браться за работу. Я хотел бы, чтобы наш друг получил заслуженную награду. Будьте щедрым, Хьюго. Его люди сделали работу. Просто неудачное стечение обстоятельств вынудило нас свести на нет его усилия. Прикажите ему остановиться.

– Остановиться? Вы имеете в виду...

– Я имею в виду, он должен справиться со своим раздражением. Вы можете увеличить вознаграждение по своему усмотрению.

– С раздражением!.. Вы...

– Какое-то эхо на линии, Хьюго Мне приходится все время повторять. Ваш друг считает, что он не закончил свои дела в Нью-Йорке?

– Вендетта есть вендетта.

– Пересмотрите размеры вознаграждения.

– Понимаю.

Шан повесил трубку.

– Теперь – Чоя в Нью-Йорке.

– Он тоже спит, наверное.

– А мы бодрствуем. Звони.

Никки долго щелкал клавишами. Наконец послышался сонный голос Чоя.

– Раньше в кровать, Бакстер, и раньше вста...

– Не спал двое суток. Ты не представляешь, что за кашу мы заварили. Я совсем обалдел от суеты. Но... – Чой запнулся. – Другой джентльмен принял объяснения?

Никки взглянул на отца, сидевшего напротив за столом. Шан уснул над «Уолл-стрит джорнэл».

– Не вешай трубку.

Никки накрыл рукой микрофон и потрепал отца по плечу.

Огромные глаза Шана открылись, черные большие радужки сливались со зрачками.

– Он хочет поговорить со мной?

– У него проблемы со снабжением.

Шан взял трубку.

– Хакер, – начал он без предисловия.

– Работает в воскресенье, – ответил Чой. – У меня проблемы со снабжением. Мне может понадобиться помощь.

– Тебе просто кажется, – тоном вежливого неодобрения произнес Шан.

– Мне нужен смышленый, преданный, разбирающийся в наших проблемах дублер. Почему бы вам... – Бакстер Чой осекся и откорректировал вопрос: – Не сочтете ли вы возможным освободить его от других заданий для меня?

– Это равносильно признанию в собственной несостоятельности, – отрезал Шан.

Чой помолчал.

– Мы сейчас так близко к окончательной победе, – сказал он чуть погодя. – Хочется быть абсолютно уверенным во всем.

Теперь наступила очередь Шана мысленно взвесить просьбу помощника.

– Да, и еще, – неожиданно добавил Чой. – Мы можем считать вашингтонский инцидент исчерпанным безоговорочно. Моя несостоятельность не мешает мне просачиваться всюду, где нужно.

Никки увидел, как сонный рот Шана сжался в узкую линию.

– Если ты так ставишь вопрос... – В голосе Шана появились резкие нотки. – Он присоединится к тебе завтра к полудню. Что-нибудь еще?

– Только моя искренняя благодарность, сэр.

Шан повесил трубку и протянул телефон Никки.

– Отправляйся спать. Завтра у тебя будет напряженный день.

– Не уверен, что хорошо понимаю обстановку в Нью-Йорке.

Шан медленно поднялся на ноги – волевой акт для человека, который провел последние двадцать четыре часа в дороге.

– Чой считает тебя отчасти своим творением и ждет от тебя помощи. – Легкий намек на улыбку слегка искривил его губы. – Он введет тебя в курс дела. Но ты должен позаботиться о собственных мерах предосторожности. Помни свою роль и не бери на себя ответственность в тех случаях, когда за результат отвечает Чой. Понятно?

– Другими словами, заваривается большая каша?

Усталые глаза Шана изучающе осмотрели сына.

– Очень большая, – сказал он. – Самая большая в моей жизни.

Лорд Хьюго Вейсмит Мэйс не смог заснуть снова. Он сел в кровати и погрузился в медитацию. Раньше он не понимал, почему именно пуп выбрали древние в качестве фокуса