сыном покойного профессора Радека, успели обследовать крепость и ту небольшую часть дворца, куда их допустили. Капитан корвета не препятствовал и конным прогулкам друзей, на которые их приглашали принцы. Младший брат Сунсона - принц Наксон всё же пересилил свой страх и, повинуясь приказу вана, ступил на палубу корвета северян. Теперь же он то и дело просил устроить ему покатушки на катере, а с корабля его трудно было возвратить на берег. Быть может, прав ван Бонгрим - быть ему морским офицером?

    В один из дней принц Сунсон, снова прибывший на вновь устроенные причалы у 'врат Канхвадо', где швартовался паровой катер, пригласил Стаса с другом на прогулку по острову. На сей раз Сунсон обещал показать нечто новое. И верно, на сей раз кавалькада всадников, состоящая из двух юнкеров, принца, присланного генералом Ли молодого парня-переводчика по имени Хэсук и двух молчаливых и хмурых гвардейцев охраны, проследовала дальше обычных до сего дня маршрутов. Сунсон решил показать своим новым друзьям древние каменные монументы, в которых ангарцы узнали дольмены - они слышали о таких сооружениях ещё в школе на уроках географии. Но друзья не ожидали увидеть их тут, да ещё в таком количестве! Вдоволь полазив по каменистым склонам холмов, где стояли мегалиты, используемые крестьянами в ритуальных целях да пообедав в одном из селений, они решили возвратиться в крепость. Кстати, местные жители хоть и поглядывали на чужаков с напускным недоверием, но при виде принца, запросто общающегося с ними, позволяли себе и более благожелательные взгляды. Но не более того! Все ещё довлеющие среди народа вековые догмы сдерживали их, мешали выразить свои эмоции. И всё же Стасу казалось, что им хочется подойти ближе, пообщаться и рассмотреть чужестранцев, появившихся на Канхва по воле властителя Бонгрима. Однако идеологическое правило, что чужак является источником всяких неприятностей, было доминирующим.

    'Что же, а мы своим примером будем показывать, что правило это ложное' - думал Стас, возвращаясь в крепость.

    Назавтра Сунсон пообещал своим друзьям отправится к подножию горы Манисан, на вершине которой внук бога Тангун установил жертвенный алтарь Чхамсондан.

    - Это самое священное место страны Чосон! - заявил он торжественным голосом.

    В крепость въехали через южные ворота, у которых находился монастырь Чондынса - который, как поведал переводчик, был построен в ужасно древние времена эпохи Корё. Застав процессию монахов, одетых в оранжевые и красные одежды, Стас с Мечиславом неприятно поразились сверкавшим на солнце лысинам - но не монахов, что было привычно глазу ангарцев, а монахинь! Проводив округлёнными глазами служителей буддийского учения, друзья-ангарцы, не сговариваясь, прыснули со смеху. Вот это диковина!

    - Стас! - проезжая мимо стены жилых построек крепостного дворца, Сунсон заговорщицким голосом вдруг позвал Соколова.

    - Он говорит, что хочет показать тебе нечто, - перевёл Хэсук. - Это здесь, за стеной!

    - Славка! - выкрикнул Радек. - Ты чего застрял?

    - Ты должен посмотреть, - мягко, но настойчиво повторил принц, заслонив собой остальных спутников, оставшихся на дороге. - Пошли со мной, пожалуйста.

    У стены, словно специально оставленная тут, стояла прислоненная к ней широкая лестница. Сунсон вмиг оказался на ней, энергичными жестами поторапливая слишком медлительного Ороса. Наконец, Станислав забрался на лестницу, чертыхаясь и вполголоса браня своего нового товарища. Ну и что тут? Пруд да сад, ровные дорожки... Соколов непонимающе посмотрел на Сунсона. А тот, загадочно улыбаясь, передал Стасу свой подарок с 'Забияки' - увеличительную трубу, и указал на садовую беседку, что стояла у декоративного пруда.

    - Гляди! Это Хёмён! - негромким голосом, полным волнения, но всё же улыбаясь, произнёс принц. - Она - моя старшая сестра. Не каждому дано её увидать! Говорят, она очень красива.

    Недолго понаблюдав за склонившейся над низким столиком девушкой в розовых просторных одеждах, рядом с которой сидел пожилой наставник, Соколов спустился с лестницы и молча подошёл к коню.

    - Сегодня у неё обучение искусству красивого письма, - с энтузиазмом пояснял Сунсон, следуя за своим гостем. - И так каждый день.

    Стас ничего не ответил принцу, оставив того в смущённом недоумении.

    - Странно, - начал говорить Радек, когда конь Стаса, наконец, поравнялся с жеребцом Мечислава. - Я точно видел, что ранее там, у той стены, стояла стража... Да ты слушаешь меня?

    - А? - в задумчивости почесав голову, повернулся к товарищу Соколов. - Не понял тебя, извини.

    - У-у-у, как всё запущено, - Мечислав повторил одну из фраз своего отца, привычных дома. - Ладно, проехали. Возвращаемся на 'Забияку'.

    Весь вечер, после прибытия на корвет, Стас был мрачен, отмалчиваясь на попытки Радека разговорить его. Лишь перед отбоем он решил, наконец, заговорить о том, что его взволновало:

    - Невесту мне показали, Слав...

    - Ой-ли? - поразился Мечислав, тут же широко улыбнувшись и разразившись смехом - заливисто, с удовольствием.

    - Дурень! - обиделся Соколов. - Что ты ржёшь?

    - Известно чего! - утерев заблестевшие уголки глаз, ответил товарищ. - Теперь ясно, зачем ван Бонгрим пожелал чтобы наш корабль прибыл сюда ранее намеченного.

    - Вот и я о том же подумал, как за трубу взялся, - пробурчал Стас. - Не иначе отец с ваном уже всё оговорили заранее. Политика... - после чего он добавил с кислой улыбкой:

    - Мамушка и прежде шутила, что как-то так меня и женят.

    - Ну и как тебе невеста? - ухмыльнулся Радек. - Красивая?

    - Я особо-то и не рассмотрел, - пожал плечами Соколов. - Ну так, милая вроде.

    - Раз за тебя всё решили, что неудивительно, - рассудил Мечислав, - то нужно прекращать все эти гляделки из-за забора, а знакомится конкретно. Ну а коли она страшна будет, то уж тебе вопрос решать.

    - Верно говоришь, друг! - согласился Станислав и лицо его, наконец, озарила улыбка. - Так я и сделаю!