Викерс любовно погладил серебристую обшивку.

— Эй, а где наша кока-кола? — спросил Симмонс, забравшись внутрь. Ему пришло в голову, что в этот раз им придется пробыть в воздухе никак не меньше трех часов, а то и дольше. — А, нашел, вот они. — Обнаружив банки с кока-колой Симмонс успокоился.

— Симмонс, займись управлением, — попросил Лэндер.

— Хорошо. — Симмонс поместился в единственном кресла пилота в левой стороне гондолы. Через ветровое стекло он подал знак рукой, и техники у причальной мачты отцепили канаты. Восемь человек, взявшись за тросы, развернули дирижабль.

— Ну, парни, поехали. — Симмонс повернул переключатель высоты, прибавил мощности. Огромный дирижабль под очень крутым углом к земле начал медленно подниматься в воздух.

Лэндер откинулся в пассажирском кресле рядом с Симмонсом. Полет до стадиона при попутном ветре занял девять с половиной минут. Лэндер прикинул, что на полном ходу это время можно уменьшить и до семи минут.

Под ними сплошной поток машин заполнил шоссе, идущее к стадиону Тьюлэйн.

— Кое-кто из них пропустит начало, — указал вниз Симмонс.

— Да, наверное. — Лэндер подумал, что они все пропустят половину игры. Он взглянул на часы. 13.10. Ждать оставалось почти час.

Далиа остановила такси неподалеку от причала на Галвер-стрит и, не оглядываясь, быстро пошла вдоль улицы. Бомба либо на месте, либо нас поджидают полиция и ФБР. Прежде Далиа никогда не замечала, сколько трещин, неровностей и выбоин на тротуаре. Она шла, не отрывая взгляда от асфальта. Ватага мальчишек гоняла клюшками мяч. Когда она проходила мимо, вратарь чуть больше метра ростом засвистел ей вслед. Далиа не обернулась. Полицейская машина, разогнав игроков, медленно обогнала Далию. Далиа повернулась, словно разыскивая номер нужного ей дома. Машина на скорости 15 миль в час свернула за угол. Далиа уже видела гараж. Она огляделась кругом. Никого. Вытащила ключи и быстро прошла оставшиеся метры. Замки на месте. Отомкнув их, Далиа вошла внутрь и закрыла за собой двери. В гараже царил полумрак, лишь несколько солнечных лучей пробивались сквозь щели в крыше и стенах. Далиа внимательно осмотрела грузовик. На первый взгляд все казалось нетронутым.

Она забралась в кузов, нашла фонарь. Контейнер с бомбой тонким слоем покрывала пыль. Далиа тихо засмеялась. Все в порядке. Никто не знает, где бомба. Она быстро переоделась в комбинезон работника телевидения. Сняла виниловые панели, прикрывающие борты грузовика, и открылась яркая эмблема телекомпании.

Далиа осмотрела контейнер, нашла прикрепленную к стенке инструкцию. Быстро и внимательно прочитала, потом извлекла взрыватели из упаковки. Просунув руку в контейнер, установила их точно в центре по обе стороны заряда. Соединила провода от взрывателя с кабелем, который можно будет подключить к электрической системе дирижабля. Теперь взрыватель с зарядом на месте. Перерезала все веревки, закрепляющие контейнер, оставив лишь две. Проверила сумку Лэндера. Револьвер тридцать восьмого калибра с глушителем, кусачки. Пистолет-пулемет «шмайссер» с шестью запасными обоймами и автомат АК-47 находились в вещевом мешке. Проверив все еще раз, Далиа вылезла из кузова. Сиденье в кабине также покрывала пыль. Достав из сумочки носовой платок, она тщательно протерла поверхность кресла. Спрятала волосы под форменную шапочку. Теперь оружие. «Шмайссер» положила на пол кабины под резиновый коврик. Автомат останется пока в мешке.

Далиа взглянула на часы. 13.50. Пора ехать. Она распахнула ворота гаража и вывела грузовик на улицу, щурясь от яркого солнечного света. Выскочив из кабины, закрыла ворота. Снова села за руль. Минуту помедлив, Далиа тронула машину. Всю дорогу в аэропорт ее не покидало давно забытое счастливое ощущение полета. Чувство, пришедшее из далекого детства.

С командного пункта, организованного ФБР, Кабаков наблюдал, как нескончаемый поток людей вливается через юго-западные ворота внутрь стадиона. Люди были веселы и беззаботны. Они не ведали беспокойства, которое обуревало Кабакова. Лишь у самого входа беззаботность ненадолго покидала публику. Никому не нравилась затея с детектором. Очередь недовольно ворчала. Если же кого-нибудь из зрителей просили выложить содержимое карманов на пластмассовый поднос, неудовольствие выражалось энергичнее. Рядом с Кабаковым за процедурой наблюдали боевики из специального отряда полиции — десять вооруженных до зубов человек в защитном обмундировании. Кабаков вышел наружу, подальше от надоевших радиопереговоров. Уже вовсю гремели оркестры. Трибуны быстро заполнялись. Над стадионом стоял гомон тысяч людских голосов. К 13.45 большинство зрителей заняли свои места. В этот момент перекрыли все улицы, ведущие к стадиону.

На восемьсот футов выше стадиона телеоператоры в дирижабле переговаривались по рации с режиссером трансляции, находящимся в большом фургоне за зрительскими трибунами. Телетрансляция должна была начаться с панорамы стадиона, снятой с дирижабля. Сидя перед двенадцатью мониторами, режиссер, как обычно, был всем недоволен.

— Эй, Симмонс, — крикнул один из операторов после очередных радиоуказаний, — теперь еще требуется вид с другой стороны, с северной. Можешь это устроить?

— Ну конечно. — Дирижабль величественно поплыл над стадионом.

— Отлично, Симмонс. Просто отлично. — На маленьком мониторе видеокамеры медленно проплывали ярко-зеленое поле, окруженное плотным кольцом из более чем восьмидесяти тысяч зрителей, трепещущие на ветру флаги, сверкающая медь оркестра.

Лэндер, сидевший в пассажирском кресле, внимательным взглядом проводил схожий со стрекозой полицейский вертолет, облетавший стадион по периметру.

Раздался писк радиопередатчика.

— Вызываю Нора-один-ноль.

Симмонс поднес к губам микрофон.

— Я — Нора-один-ноль. Прием.

— В миле к северо-западу от вас — вертолет. Приближается к вам. Уступите ему дорогу, — передал диспетчер.

— Вас понял. Вижу его. Конец приема. — Симмонс дернул Лэндера за рукав и указал пальцем: — Гляди. Это президент. Снимаем шляпы. — Симмонс засмеялся. Он отвел дирижабль к южному сектору стадиона.

Лэндер наблюдал, как приближается военный вертолет. Внизу, на пешеходной дорожке у северо- западного входа стадиона установили посадочный знак.

— Режиссер требует, чтобы мы сняли прибытие президента. — К Симмонсу подошел помощник телеоператора. — Нельзя ли спуститься на один уровень с вертолетом? — Симмонс кивнул в ответ.

— Отлично. — Оператор довольно улыбнулся. Сейчас 86 миллионов человек видели через объектив его камеры приземление президентского вертолета. Президент выпрыгнул из вертолета и, помахав рукой в телекамеру, скрылся в воротах стадиона.

В своем фургоне режиссер скомандовал: «Вторая камера!» И зрители всюду, где шел прием телетрансляции, увидели, как президент направляется к ложе.

Посмотрев через минуту вниз, Лэндер вновь увидел президента — высокого светловолосого человека, окруженного охранниками. Теперь он шел между трибунами, на ходу приветственно взмахивая руками. Зрители, завидев его, волной вскакивали навстречу.

Шум, которым публика приветствовала своего президента, услышал и Кабаков. Ему никогда не доводилось видеть американского любимца. Он подавил в себе мальчишеское желание побежать и взглянуть. Его место было здесь, на командном пункте. Он взглянул вверх, на парящий в небе дирижабль телевизионщиков. Пока все в порядке.

— Симмонс, можешь понаблюдать за началом игры, — сказал Лэндер. — Я возьму управление на себя.

Они поменялись местами. Лэндер уже порядком устал, и руль высоты показался ему слишком тяжелым.

На поле в этот момент шла жеребьевка команд. Но вот жеребьевка закончилась, и теперь команды были готовы начать игру.