— Майкл, боюсь, с Фазилем что-то случилось. От него никаких вестей.

— Когда ты разговаривала с ним в последний раз?

— Во вторник, второго января. Он звонил, сообщил, что грузовик находится в гараже в безопасном месте. Он должен был позвонить прошлой ночью. — Далиа замолчала, не сказав Лэндеру о ливийском пилоте. И никогда не скажет.

— Ты думаешь, его схватили?

— Он не мог забыть про звонок. Если Фазиль не объявится до завтрашнего вечера, значит он арестован.

— Так. Допустим, его взяли. Если это произошло не рядом с бомбой, то что может выдать местонахождение гаража?

— Думаю, ничего. У Фазиля при себе только ключи. Расписку об арендной плате я уничтожила, как только получила ее на руки. Нет, думаю, у него нет ничего, что могло бы нас выдать. Если бы Фазиль рассказал о нас, полиция и ФБР давно уже были бы здесь. Значит, он молчит.

— А номер телефона госпиталя?

— Он знал его наизусть. Определить номер они вряд ли сумели: Фазиль всегда звонил из автоматов.

— Так, идем дальше. Бомба либо на месте, либо там ее уже нет. Отбросим пока второй вариант. Если бомба на месте и о ней никто, кроме нас и Фазиля, не знает, то погрузку придется осуществить нам вдвоем. Это будет нелегко, хотя, надеюсь, мы справимся. Но надо торопиться. Ты заказала места в отеле?

— Да, в отеле «Фэйрмонт». Я побоялась спрашивать об экипаже дирижабля.

— Все в порядке. Экипаж всегда останавливается в «Фэйрмонте». Не сомневаюсь, что так произойдет и в этот раз. Давай немного пройдемся, мне нужна тренировка.

— Майкл, я сегодня должна позвонить в офис Олдриджа и сообщить о твоем состоянии. — Далиа, когда звонила в первый раз, представилась сестрой Лэндера.

— Скажи им, что я все еще сильно простужен и не появлюсь по меньшей мере неделю. По расписанию основным пилотом должен лететь Фарли, а вторым — Симмонс. Ты помнишь Фарли? Однажды ты его видела, когда мы были в ночном учебном полете.

— Да, помню.

— Если хочешь, можешь посмотреть фотографии у меня дома, он есть на одном из снимков. Ты собираешься туда съездить?

— Завтра. — Далиа нахмурилась. — Я съезжу туда завтра. Тебе нужна одежда. Потерпи немного. Заодно я привезу твои веши. — Далиа не рисковала без надобности показываться на улицах. Лишь один раз она вышла в магазин за бельем для себя. Одежду для Майкла она покупать не стала, чтобы не привлекать к себе внимание.

Тот факт, что Фазиль и Авад оказались в Новом Орлеане накануне Суперкубка, устранил последние сомнения относительно того, что именно Суперкубок является целью планируемой террористической акции. В ФБР полагали, что захват арабов в значительной степени ослабил эту угрозу, хотя опасность взрыва оставалась серьезной.

На свободе находились женщина и американец. Об этих двоих было известно лишь то, что они имеют какое-то отношение к взрывчатке. Но какое именно, понять было невозможно. Следов их нигде не обнаружили, хотя у ФБР имелся портрет этой женщины. Но главной причиной для тревоги была бомба огромной мощности, по-прежнему находившаяся вне пределов досягаемости спецслужб. Полтонны мощной взрывчатки продолжали беспокоить всех, кто имел отношение к этому делу.

В первые часы после захвата арабов Корли ожидал либо звонка с требованием освободить Фазиля, либо взрыва где-нибудь в людном месте города. Но ничего не произошло. Можно было перевести дух и продолжить поиски.

Во все полицейские участки Нового Орлеана передали дубликаты ключей, обнаруженных у Фазиля. Ключи передавались от смене к смене. Все тысяча триста полицейских города получили указания пытаться открыть любую дверь с навесным замком. Но Корли не верил в успех — слишком уж безнадежной казалась эта затея. Дверей с навесными замками в городе куда больше, чем сотрудников полиции.

Поиски бомбы продолжались, а шумиха вокруг Суперкубка все росла, как росли и толпы людей, стремящихся попасть на соревнования. Отели, рестораны, улицы Нового Орлеана были переполнены. Деньги в этом городе всегда текли рекой, но в эти дни река стала полноводной, как никогда. Музыка на улицах Французского квартала смолкала лишь под утро. Ночные бары, рестораны и казино этого увеселительного района не вмещали всех желающих. Очереди в «Галатуарз», к «Антуану», во «Двор двух сестер» казались нескончаемыми. Город жил предстоящим событием, и ему не было дела до проблем ФБР и полиции.

Все билеты на стоячие места давно уже распродали. Общее число проданных билетов достигло 84 000. Полиции хватало и других проблем — вместе с толпами зрителей в Новый Орлеан хлынули разного рода охотники до легких денег — аферисты, воры, проститутки.

В четверг утром Кабаков отправился в аэропорт взглянуть на прибытие команд «Вашингтон Редскинз» и «Дельфины Майами». Аэропорт переполнили толпы встречающих болельщиков. Кабаков испытывал беспокойство, вполне объяснимое, если вспомнить гибель израильских спортсменов в аэропорту Мюнхена. Не обращая внимания на игроков, израильтянин пристально изучал толпу. Лица попадались всякие. Кабаков не смог бы ответить, кого он пытается разглядеть среди них.

Как-то раз он наведался к Фазилю. Стоя у больничной койки, Кабаков долгие пять минут молча смотрел ему в лицо. Глаза террориста были закрыты, и он никак не показал, что заметил присутствие Кабакова. Рядом находились Корли и два дюжих агента ФБР. Наконец Кабаков заговорил:

— Фазиль, если американцы тебя выпустят, можешь считать свою жизнь законченной. Тебя выдадут израильским властям. Ты предстанешь перед судом за свое чудовищное преступление в Мюнхене, и через неделю тебя вздернут. Я буду счастлив увидеть это. Но у тебя есть шанс продлить свою жизнь. Если ты укажешь место, где спрятана бомба, то тебя будут судить здесь, в Америке. И судить не за убийство, а за незаконный ввоз оружия. Ты получишь пять лет тюрьмы, после которых тебя все равно выдадут Израилю. Но ты-то ведь уверен, что через пять лет Израиль уже канет в небытие. Так что у тебя есть шанс, Фазиль. Подумай об этом.

Ресницы Фазиля дрогнули. Он открыл глаза и в упор посмотрел на Кабакова. Внезапно голова его дернулась, и он плюнул в Кабакова. Плевок попал на рубашку. Кабаков не шелохнулся, лишь стиснул зубы и сжал кулаки. Произведенное усилие оказалось для Фазиля слишком болезненным. Лицо его сморщилось от боли, он в изнеможении откинулся на подушку и снова закрыл глаза. Кабаков еще некоторое время смотрел на него, затем резко повернулся и быстро вышел из больничной палаты.

Поздним вечером в пятницу поступило сообщение из Белого дома. Несмотря на складывающиеся обстоятельства, розыгрыш Суперкубка решили не откладывать и провести в назначенный день.

Субботним утром одиннадцатого января Эл Биггс и Джейк Ренфроу из Секретной службы провели последний инструктаж в новоорлеанской штаб-квартире ФБР. Из Вашингтона прислали тридцать агентов Секретной службы впридачу к тридцати фэбээровцам, президентской охране и Кабакову. Ренфроу, стоя под огромным, во всю стену, планом стадиона Тьюлэйн, обратился к аудитории:

— Стадион еще раз проверят накануне Суперкубка. Проверка начнется в шестнадцать ноль-ноль и закончится в полночь, после чего стадион оцепят и опечатают. Карстон, группа поиска готова?

— Да, сэр.

— В ваше распоряжение выделено еще шесть человек с собаками-ищейками для проверки президентской ложи непосредственно перед началом игры.

— Хорошо, сэр.

Ренфроу повернулся к плану стадиона.

— Поскольку у террористов не будет никакой возможности спрятать взрывное устройство на стадионе, остаются два варианта. Они либо попытаются ворваться на стадион на автомобиле, либо рискнут пронести бомбу на себе по частям. Относительно первого варианта. На Уиллоу-стрит, Джонсон, Эстер, Баррет, Стори и Дэлорд-стрит будут установлены заграждения. Хикорн-стрит перекроют в месте пересечения с авеню