различных областей в отношении их боевых качеств и отмечал отсутствие у Дар-эс-Саламцев большого стремления к бою. Будучи честным, нужно признать, что, действительно, для большей части тамошних немцев, а также для тамошних правительственных учреждений, потребовалось некоторое время, пока они прониклись воинственным настроением, без которого нельзя было выполнить нашу задачу.
Очень тяжелое положение было в приморских районах, густо населенных европейцами (среди них много женщин и детей), которые каждую минуту могли подвергнуться обстрелу со стороны английских военных судов. Губернатор отстаивал ту точку зрения, что необходимо во что бы то ни стало избежать подобного обстрела. Согласно существующим законам, которые, без сомнения, не предусматривали случая европейской войны, высшая военная власть в колонии находилась в руках губернатора. Вследствие прекращения связи с Германией не было возможности изменить этот порядок, и я должен был считаться с этим очень значительным, с военной точки зрения, затруднением. При точном выполнении указаний губернатора следовало учитывать, что Дар-эс-Салам и Танга, начальные пункты наших железных дорог и готовые опорные пункты для неприятельских операций от побережья вглубь страны, попадут без боя в руки противника.
По моим соображениям, мы лучше всего могли защитить колонию, угрожая неприятелю на его собственной территории. Мы могли очень сильно его связать на чувствительном для англичан пункте - Угандской железной дороге. Густо населенный нашими колонистами район Северной железной дороги (Танга-Неймоши) до известной степени способствовал этому плану. Но губернатор не согласился с предлагаемым мною еще раньше сосредоточением войск на севере, у Килиманджаро. Однако, для того, чтобы вообще иметь возможность действовать, надо было сосредоточить части, разбросанные по всей колонии, и, так как этого нельзя было сделать в желательном для меня районе Килиманджаро, пришлось поневоле сбор войск произвести в одном переходе к западу от Дар-эс-Салама, на высотах Пугу. Здесь Дар- эс-Саламская рота соединилась с ротами, переброшенными частью пешком, частью по железной дороге из Килиманджаро, Таборы, Уджиджи, Узумбуры и Кисенджи. Полиция, которая, после небольших связанных с войной приготовлений, должна была немедленно присоединиться к колониальным войскам, поступила в мое распоряжение, включив в свой состав некоторое количество служивших ранее аскари. Таким образом, сразу было сформировано 4 новых роты, получивших номера с 15 по 18-й.
Немцы, находившиеся в отпуске, были призваны по мере надобности, и каждая рота состояла в среднем из 16 европейцев, 160 аскари и 2 пулеметов.
В некоторых местах призыв европейцев в армию натолкнулся на затруднения. На запросы команд некоторых кораблей восточно-африканской линии, которые стояли в гавани Дар-эс-Салама, комендант станции ошибочно ответил, что для них в войсках места нет. По предложению заместителя губернатора людям этим было предложено дать подписку, по которой они брали на себя обязательство оставаться во время войны нейтральными. Затем им стало ясно, что это является проступком против воинской повинности, и, кроме того, такое обязательство противоречило их здравому чувству долга. С подробным изложением всех обстоятельств они обратились ко мне. К счастью, еще можно было исправить эту ошибку, так как их обязательства о нейтралитете не попали в руки неприятеля.
Число носильщиков в роте колебалось и составляло в среднем примерно около 250 человек. Находившиеся в гавани Дар-эс-Салама запасы оружия, снаряжения и прочие военные припасы были распределены по различным пунктам внутри страны вдоль железной дороги, где были учреждены склады.
Подготовка войск стала производиться в спешном порядке, и уже тогда оправдала себя предложенная одним практичным ротным командиром, капитаном Тафелем, маскировка наших головных уборов травой и листьями. Возникал, конечно, вопрос, способны ли наши аскари воевать против европейских частей. Это оспаривалось многолетними знатоками страны. Однако, по наблюдениям, которые я сделал во время восстания в Южной Африке 1904 - 1907 года, я был убежден, что у восточно-африканских чернокожих , которые ведь принадлежали к той же самой обширной группе племен банту, как и гереро, можно пробудить храбрость и военные способности. Это был известный риск, но у нас не было другого выхода.
Все организационные вопросы, которые обыкновенно тщательно обдумываются и подготавливаются еще в мирное время, в данном случае необходимо было решать немедленно. Сюда относилось чрезвычайно важное задачи снабжения и пополнения. Приходилось в первую очередь обратить внимание на большие дороги, важные в военном отношении.
Прежде всего выяснилось, что между Центральной и Узамбарской железными дорогами не было никакого колесного сообщения. Сообщение между ними в мирное время происходило пароходом, от Дар- эс-Салама до Танги; теперь, в связи с господством на море англичан, эта возможность была исключена. Очевидно, при строительстве дорожной сети не подумали о военных надобностях. Для исправления этого недочета нам пришлось проложить этапную дорогу к Северной железной дороге между Морогоро и Корогве. Вторая дорога проходила западнее Массейских земель от Додомы через Кондоа-Иранги - Уфиоме к Аруше, и третья дорога шла из богатой области Таборы, главного города страны Ваньямвези, к Муанзе у озера Виктории и в область Васукума, которые были населены наиболее значительными из наших племен, что признавалось и консулом Кингом. Эта дорога имела большое значение еще потому, что по ней, кроме скота, нам доставлялся рис от области озера Виктории. Другие линии связывали Килоссу с богатыми областями Махенге, Иринга, и даже Нейлангенбургом, которые покрывали большую часть нашей потребности в пшеничной муке.
После того, как первоначальная организация снабжения была в общем и целом закончена, командование не могло уже в дальнейшем вникать во все мелочи. Нужно было найти человека, который по своей военной подготовке был бы способен руководить службой снабжения не только с точки зрения простого управления, но и учитывая также настойчивые требования боевой обстановки.
Генерал-майор в отставке Вале, который 2 августа случайно прибыл для посещения сына и Дар-эс- Саламской выставки, немедленно предоставил себя в распоряжение армии и по моей просьбе принял руководство этапами. Его задача была особенно трудной, потому что там, где не было железных дорог, могли быть использованы только туземцы-носильщики. Я не располагаю никакими данными о числе носильщиков, потребовавшихся для обслуживания армии, и было бы очень трудно установить эти цифры. В это число необходимо включить также людей, которые только переносили тяжести с одного места на другое, пока их не принимал постоянный носильщик. Однако, можно, пожалуй, без преувеличения сказать, что в общем обслуживанием армии были заняты сотни тысяч носильщиков, которых необходимо было, в свою очередь, снабжать продовольствием и обеспечить в врачебном отношении.
Среди многих других затруднений следует упомянуть еще об одном совершенно особого рода. В мирное время европейцы в тропических колониях из гигиенических соображений привыкали к известным удобствам. Европейских продуктов в Восточной Африке достать нельзя, но только немногие европейцы привыкли жить фруктами, которые доставлялись туземцами или природой. Редко можно найти убежище под крышей. Необходима также защита от москитов. Таким образом, европеец, чиновник или военный, едва ли мог обойтись в дороге менее, чем 11 носильщиками, которые, кроме его палатки, походной кровати и одежды, несли также значительное количество продовольствия. Но такое число носильщиков было неприемлемо для армии, которая должна быть подвижной, а между тем дальнейшие затруднения заключались в том, что почти каждый аскари имел мальчика-слугу. Чрезвычайно трудно бороться с подобными обычаями наивных людей, которые, благодаря исламу, еще более непоколебимо придерживаются своих закоренелых предрассудков и, кроме того, обладают большой гордостью и очень тщеславны{22}.
В тропической войне, которая нам предстояла, обеспеченность в санитарном отношении играла большую роль. Туземец в общем крайне невосприимчив к малярии, и редко случается, чтобы аскари действительно заболел, но некоторые племена, которые живут в высоко лежащих, свободных от малярии областях, как например, вадшагга у Килиманджаро, и у которых поэтому с детства не выработан иммунитет, сильно страдают от этой болезни, как только они спускаются в равнину. Каждому европейцу необходимо строго применять средства механической защиты, вроде москитной сетки, против малярийного комара, начиная с вечерних часов и до утра. Я много месяцев спал на земле, и в этом случае меня также спасала москитная сетка. Конечно, у меня все-таки десятки раз была малярия, так как в поле не всегда имеется возможность применять санитарные меры.
Для нас было большим счастьем, что в Танганьике находилось значительное число санитарных
