положения. Наши патрули и сильные летучие отряды проникали непосредственно в тактический тыл неприятеля, а также дальше, вплоть до его путей сообщения со стратигеческими тылами. Мелкие действия, которые неприятель иногда пытался предпринимать, не приводили ни к каким результатам. В общем, противник понес у Кибаты крайне значительные потери, и я думаю, что их нельзя оценивать ниже четырехсот человек. Его оперативные планы также были основательно расстроены. Не подлежало никакому сомнению, что он стремился двигаться вперед от Кильвы на Леваде. Наш сильный удар у Кибаты вынудил его обратиться против нас, отвлек его внимание от Кильвы и заставил оставить в покое остальную область, а также наши запасы продовольствия и пути подвоза.
Примерно в конце декабря появились неприятельские аэропланы, которые сбрасывали на наши позиции бомбы. Хотя при этом использовались гораздо более сильные бомбы, чем раньше, все же они причиняли нам очень слабые потери. В день Рождества мы увидели, как с одного аэроплана на бому Кибату была сброшена большая масса груза. Однако надежда, что неприятель случайно обстреливает свой собственный лагерь, нас обманула: это были большие массы сигарет, которые являлись рождественским подарком английским войскам.
К этому времени я получил личное письмо британского главнокомандующего генерала Смуттса, в котором он сообщал о пожаловании мне ордена 'пур ле мерит'{42} и высказывал надежду, что его сердечное поздравление не будет мне неприятным. Я его поблагодарил таким же вежливым образом. Я упоминаю об этом письме генерала Смуттса в доказательство того, что, несмотря на убийственную войну, между противными сторонами безусловно существовало самое глубокое уважение. Вообще, неприятель много раз показывал, как глубоко он ценит подвиги немецких войск.
В конце 1916 года я считал военное положение в колонии исключительно благоприятным, так как знал, что южно-африканские войска были большей частью уничтожены вследствие потерь в боях и болезней и что большая часть оставшихся, по истечении срока своей службы, вернулась обратно в Южную Африку. Точно так же и индусские войска, после продолжительного пребывания в открытом поле Восточной Африки, численно уменьшились, а вновь прибывшие части - мы твердо установили присутствие у Кибаты индусские полки, набранные среди племени патанов, - состояли большей частью из молодых солдат. Другие же полки, как 129 Белуджистанский, который раньше сражался во Фландрии{43}, несомненно, представлял собой хороший боевой материал, но в отношении их можно было ожидать, что они не выдержат продолжительных тягот африканской войны. Неприятельские черные войска аскари, в общем, были молоды, и только сравнительно небольшое число их уже принимало участие в боях. Таким образом, можно было и в дальнейшем спокойно выдерживать длительные военные действия. Я до сихъ пор думаю, что нам удалось бы не только устоять против превосходного противника, но даже разбить его, если бы он не имел возможности постоянно пополнять свои войсковые единицы и привлекать новые полки. В конце 1916 года я еще не знал, что из Нигерии в Дар-эс-Салам была переброшена целая бригада чернокожих войск и оттуда без остановки направлена дальше на Дутуми и Киссаки.
Стоявшие там лагерем пять рот под начальством капитана Отто в первых числах января 1917 года были атакованы не менее чем двумя бригадами генерала Смуттса. Одновременно с этой атакой с фронта неприятель производил широкое обходное движение. При большом количественном превосходстве он имел возможность преградить путь отступления немецким войскам, уходившим в направлении на Кунгулио. Наши аскари должны были неоднократно пробивать себе дорогу штыками, и при закрытом характере местности отдельные роты попадали в крайне затруднительное положение. Наша полевая гаубица со слабым прикрытием натолкнулась при отступлении к Бехобехо на расположенного в засаде неприятеля силой в несколько рот. Вся орудийная прислуга была уничтожена, а гаубица захвачена. Но, в конце концов, остальным частям удалось ускользнуть от обхода неприятеля и собраться у Бехобехо. Тут вновь завязались серьезные бои, в которых и неприятель сражался очень стойко. В этом бою пал хорошо известный в немецких кругах своей любезностью и увлекательными рассказами старый зулус-охотник, поступивший в армию лейтенантом. Несмотря на то, что капитан Отто имел перед собой, а также на флангах, превосходного противника, а сзади широкую реку Руфиджи с одним только очень непрочным мостом, ему все-таки удалось, исполняя поставленную задачу, достигнуть со своими войсками южного берега реки и затем уничтожить мост.
Таким образом; осталось бесполезным и далекое обходное движений неприятеля, которое он произвел из Киссаки дальше на запад, на Мкалинзо у Руфиджи. Двигавшаяся туда неприятельская бригада уже не успеввала прибыть на. южный берег Руфиджи так, чтобы помешать переправе капитана Отто и этим поставить его в тяжелое положение. Наоборот, это дало нам несколько очень значительных частичных успехов. Наступающий от Бехобехо противник увлекся преследованием и с крупными частями переправился на лодках через Руфиджи у Кунгулио. Капитан Отто, имея свой отряд наготове несколько южнее реки, атаковал переправившиеся части и с большими для противника потерями сбросил его в реку. Этому частичному успеху способствовало поведение направляемых на Мкалинзо неприятельских колонн. В основном они состояли из белых и черных войск из Нигерии; ни те, ни другие не были готовы к такому широкому обходному движению и потому прибыли к Руфиджи изнуренными и неспособными к боевым действиям. Они выбыли из строя на продолжительное время, и согласованная, недурно задуманная операция генерала Смуттса была расстроена.
Наступление у Кунгулио сильного противника скрывало в себе ту опасность, что он может овладеть средним Руфиджи и районом, расположенным южнее его. В этом случае он легко захватил бы в свои руки главную часть нашего военного материала и пути подвоза, которые шли от Среднего Руфиджи к Ливале. Поэтому я должен был ответить на действия Смуттса. С большей частью расположенных перед Кибатой сил я выступил к озеру Утунги, чтобы быть готовым поддержать оттуда капитана Отто и использовать благоприятную обстановку, если она создастся.
Глава восьмая. Заботы и затруднения во время пребывания в области Руфиджи (Январь - март 1917 года)
Переход через горы Кисеи. Лагерь У Унгвары. Войска сбились с дороги. Лишние едоки. Меры против ожидаемого недостатка продовольствия. Сокращение числа носильщиков. Уменьшение пайков. Недовольство. Жены аскари. Кукуруза поддержка в нужде. Организация интендантства. Мелкие стычки в кустарнике у Унгвары. Наступление периода дождей. Меры для защиты женщин и детей. Дальнейшее движение войск на юг
Наше выступление из Кибаты состоялось в соответствии с планом. На следующий день я с несколькими спутниками поехал верхом вперед в надежде, что войска, имевшие при себе нескольких проводников- туземцев, не собьются с дороги. В горах Кисеи мы встретили многочисленных, но очень пугливых туземцев, неоднократно при нашем приближении бросавших на произвол судьбы свои богатые запасы риса. Я в тот же день пожалел, что не взял ничего из их обильного продовольствия. Во время полуденной жары мы отдыхали в пори. Некоторые знатоки страны обратили мое внимание на освежающий фрукт мбинджи, которым мы подкреплялись. К сожалению, тогда мы не знали, что поджаренные косточки мбинджи представляют собой прекрасную пищу, напоминающую по вкусу наш орех.
Жара была нестерпимая, но так как мы находились в районе действий неприятельских патрулей, то должны были сохранять бдительность. Источники воды в то время, в период крайней засухи, были крайне ограничены. После долгих поисков, мы нашли, наконец, маленькое болото, хотя и грязной, но, по словам знатоков этих мест, не вредной для здоровья воды. Под вечер мы достигли большого селения, покинутого жителями. К счастью, там нашелся черный, состоявший на немецкой гражданской службе, который сообщил, что это и есть Унгвара - цель нашего сегодняшнего перехода. Пройдя через поселок, туземец показал нам болото с водой, у которого мы расположились бивуаком. Мой черный повар, старый, бородатый, хорошо известный многим восточно-африканцам Баба, почти не отставал от нас, всадников, и вскоре появился в селении. Он быстро приготовил себе свою 'угали' (кашу) и удобно расположился у огня. Мы смотрели на него с завистью, так как не имели ничего и ждали нашего багажа и двигающихся за нами войск. Но никто не прибывал, и мы легли спать голодными. Спаситель появился в образе великолепной антилопы, подошедшей к водопою при лунном, по силе почти дневном, свете. Почти одновременно хлопнули два выстрела обоих моих спутников - ван-Ройена и Нивенгузена - испытанных охотников-буров, ставших немцами. Как наэлектризованные, поспешили мы вскочить из-под наших одеял и, спустя короткое время, жарили аппетитные куски дичины.
