Боль притупилась.И в огнеЯ стал жестоким и упрямым.Я дралсяНа Бородине,Ты понимаешь это, мама.Мы отступили.Отошли.Но пусть в грядущем верят дети:Мы обесславить не моглиПоля священнейшие эти.Под сень кутузовских знаменМы с красным знаменем входилиИ честной кровью обагрилиСвятые кости тех времен.На тех полях российской славы,Насквозь пронизанных огнем,Погиб мой друг Садык Исламов,Я, кажется, писал о нем.Мы с ним делилисьХлебной коркой,Одной бедой,Слезой скупойИ вместе принимали бойВ тот день, не выкурив махорки.В одной из вражеских атакСадык, от боли обессилев,Упал с гранатами под танкИ громко крикнул: «За Россию!»Атаку мы отбили. НоПотомПрощай, Бородино.Мы шли к Москве.За шагом шаг.Холмы могил скрывала вьюга.А тот, предсмертный, голос друга,Он до сих пор стоит в ушах.Мы ждем приказа наступать.И на душе светлее стало.Жестокость русского металлаВрагу придется испытать.Сердца солдатские запели.Я слышал от политруков,Что к нам на помощь подоспелиДивизии сибиряков.Плечом к плечуС Россией рядомВстают сыны одной страны.Здесь украинцы и буряты,Сыны Баку и Ферганы.Трещит мороз.Метут метели.Мы крепко держимся пока…Вчера участвовал в расстрелеСолдата нашего полка.В его глазах мольба застыла.Стоял с поникшей головой.Ты знаешь, мама, горько было.Какой ни есть, а все же свой.Но тот налет сердечной мукиПрошел,Когда прочли приказ.Как ни крути, он поднял руки,Он предал Родину и нас.Он вяло замер перед строем —Без звездочки и без ремня.А мог бы умереть героем,Но не от нашего огня.Но он поверил вражьим бредням,К тому же, шкура дорога…Не первый онИ не последний,Кто верит в гуманизм врага,Кто счастлив выжить на коленяхУ камелька иных держав…И я стрелял без сожаленья,Прости мне, мама,Я был прав!Так и живем — от боя к бою.Покамест жив и невредим.Мне миг свидания с тобою,Хотя бы миг, необходим.Услышать бы твое дыханье,Припасть к теплу твоей груди.В рассвет, пропетый петухами,С крыльца родимого сойти.
